— Чист якорь! — доложил боцман с бака, и Ребров так же негромко, как и в первый раз, скомандовал:

— Обе — малый вперед!

Вахтенный офицер повторил команду и перевел рукоятки машинного телеграфа со «Стоп» на «Малый вперед».

Едва ракетоносец приблизился к бонам, отделявшим рейд от залива, капитан-лейтенант скомандовал:

— Боевая тревога!

Корабль наполнился резким перезвоном колоколов громкого боя. Командир соединения нажал на головку наручных часов-секундомера. Двери и люки с лязгом закрылись наглухо. Над палубой заворочались направляющие ракетных установок, стволы орудий, завертелись антенны радиолокаторов. Из динамика сыпались доклады о готовности подразделений к бою.

Когда прозвучал последний доклад, Ребров повернулся к командиру соединения:

— Товарищ капитан 1 ранга, корабль к бою и походу приготовлен!

Тот снова нажал головку часов и посмотрел на циферблат.

— Ого! Это всегда так или только при проверках?

— Всегда, товарищ капитан 1 ранга.

— Ну-ну! Посмотрим.

Бросив взгляд на экран радиолокатора, он покинул рубку.

Несколько часов прошли в непрерывном напряжении; одна вводная сменялась другой, причем каждую из них приходилось выполнять в условиях, очень близких к боевым: флагманские специалисты, приходя на боевые посты и командные пункты, «повреждали» механизмы, неожиданно «выводили из строя» различные приборы, «убивали» и «ранили» людей. И личный состав корабля по-настоящему заменял агрегаты и узлы, включал аварийные системы, оказывал первую помощь «пострадавшим», эвакуировал «раненых» и «пораженных» в лазарет. Обо всем этом поступали доклады в рубку к Реброву, который немедленно реагировал на них, объявляя атомную, пожарную, химическую, аварийную тревоги, изменяя курс и скорость корабля, отдавая распоряжения о дезактивации. Все это время вездесущие проверяющие внезапно появлялись в самых «жарких» местах, фиксируя каждую мелочь в своих блокнотах.

Особенно много вводных давал флагмех — флагманский механик. Он вызывал почти настоящие пожары, разводя огонь на противнях, залитых мазутом, устраивал «пробоины», подавая в отсеки воду под большим напором, задымлял помещения, завязывал матросам и старшинам глаза, заставляя их работать вслепую.

Старшине трюмных он завязал глаза и сказал:

— Пожар в артиллерийском погребе. Дистанционная система затопления вышла из строя. Обслуживающий трюмный убит!

«Слепой» старшина устремился через весь корабль, чтобы вручную открыть клапан затопления погреба. Он перепрыгивал через высокие комингсы, нагибал голову, пробегая под нависшими трубами, ловко обходил стоящие на пути механизмы, взлетал но трапам вверх и молниеносно съезжал на руках по поручням вниз. Следовавший за ним флагмех никак не рассчитывал на такую прыть. Вбежав в коридор, где были установлены клапаны, он, задыхаясь, успел крикнуть:

— Отставить пуск воды!

Команда была подана вовремя, так как старшина уже приготовился открыть клапаны.

После этого флагманский механик направился в рубку. Пошептавшись с командиром соединения, он вдруг подошел к штурманскому столу и крикнул:

— Здесь пожар!

Не успел он повернуться к Реброву, чтобы увидеть его реакцию, как находившийся неподалеку штурманский, электрик Азарян сорвал со стены огнетушитель и обдал шипящей пеной пол и стены помещения, а заодно и «виновника пожара».

— Пожар ликвидирован, товарищ капитан-лейтенант! — доложил Азарян. — Приборы действуют.

Капитан 1 ранга, улыбаясь, сказал:

— Ну, хватит! Это уже сверх программы… Товарищ капитан-лейтенант, дайте отбой боевой тревоге и возвращайтесь в базу.

Динамики во всех уголках ракетоносца объявили отбой боевой тревоги. Только вахтенные остались на боевых постах, готовые немедленно выполнить любую команду.

На обратном пути курс ракетоносца проходил через координаты боевой славы. За два кабельтова до них капитан-лейтенант Ребров перевел ручки машинного телеграфа на «Стоп». Личный состав, построенный вдоль бортов по большому сбору, замер в торжественном молчании. Из динамиков раздался голос капитан-лейтенанта Дубинина:

— Товарищи матросы, старшины и офицеры! Мы подходим к точке героической гибели одного из кораблей нашего флота. Во время Великой Отечественной войны он в неравном бою получил тяжелые повреждения, но противнику нанес существенный урон. Уже погружаясь в пучину, корабль продолжал вести огонь из последнего орудия… Он погиб, но флаг не спустил. Его экипаж до конца выполнил свой долг. Вот такие герои, которые служили на этом корабле, одержали победу над гитлеровской Германией, им мы обязаны своей жизнью. И наше дело — быть достойными их. Вечная слава героям!

После короткой паузы раздалась приглушенная команда:

— Головные уборы спять… Флаг приспустить!

Капитан 3 ранга Митин и боцман — ветеран корабля — бережно пронесли вдоль строя большой венок, на черной ленте которого сверкало золотом: «Тем, кто отстоял Родину от врагов и дал нам жизнь». Дойдя до трапа, они медленно спустились на его нижнюю площадку и осторожно положили венок на воду.

Прогремел орудийный салют.

Проходивший неподалеку транспорт замедлил ход, приспустил флаг и низким продолжительным гудком отсалютовал героям, отдавшим жизнь ради Победы.

Вечером ракетоносец вернулся в базу и встал на якорь. После ужина в кают-компании состоялся разбор выхода. В заключение командир соединения сказал:

— Итак, мнение специалистов и мое — выход прошел успешно, серьезных замечаний нет. Действия капитан-лейтенанта Реброва были грамотными, уверенными. Наше мнение — капитан 3 ранга Митин подготовил себе хорошую смену. Будем ходатайствовать о назначении товарища Реброва на должность командира корабля.

Проверяющие давно покинули ракетоносец, а Ребров, взволнованный событиями дня, все ходил по каюте не в силах уснуть.