ГЛАВА 1
– Вы верите в реинкарнацию?
– Меган, мы уже это уже проходили.
– И Вы никогда не давали мне прямого ответа. Ничего не произойдет, если Вы просто скажете.
– Важно, лишь во что ты веришь и почему.
Я сижу на неудобном кожаном диване, на котором лежала каждый четверг по пятьдесят минут в течение последних двух лет, и смотрю на доктора Сингера. Он достаточно красив и похож на инженера пятидесятых в классической белой рубашке на пуговицах, очках с роговой оправой и своими короткими серебряными волосами. Через десять минут после нашего знакомства я поняла, что доктору можно доверять, но что буду лгать ему, как и любому другому психотерапевту, которого посещала ранее.
Правда слишком болезненна, чтобы произносить ее вслух. Некоторых демонов стоит навечно оставить гнить в темноте.
– Это наш последний сеанс, доктор Сингер. Значит, Ваш последний шанс помочь мне.
Хотя он обучен сохранять нейтральное выражение лица, он заметно вздрагивает.
– Ты чувствуешь, что я не помог тебе, Меган?
Конечно, нет. Но это не его вина, что мои осколки невозможно собрать и склеить, поэтому я улыбаюсь и решаю сказать что-то приятное.
– Вы лучший терапевт, который у меня был.
Доктор изучает меня. Сквозь очки видно его глаза цвета старой джинсовой ткани, потускневшей от стирки с кислотой печальных историй. Слишком много ядовитых секретов выбелили ее основу.
– По прибытии в штат Орегон ты позвонишь доктору Андерсу?
– Да, – лгу. – Как только устроюсь.
– Очень на это надеюсь. Он действительно хороший человек и психиатр с высокой квалификацией.
– Вы тоже высококвалифицированный специалист. Посмотрите, к чему это нас привело.
Мы смотрим друг на друга, пока часы тихо тикают на стене. Где-то снаружи лает собака. Все это звуки невыносимого одиночества.
– Ты умная женщина, Меган и знаешь, что психотерапия не будет работать, если ты этого не хочешь.
– Последние два года я посещаю Вас регулярно. Так что я хочу этого.
– Здесь было твое тело, но разум где-то витал. Ты никогда не была полностью открытой и честной. Скажешь, что я не прав?
Я поднимаю сумочку с пола, перекидываю ее через плечо и встаю, готовая покончить со всем этим. Меня ждет фургон, новая жизнь и тысяча мечтаний, похороненных посреди пустыни.
– Давайте заключим сделку. Скажите, верите ли Вы в реинкарнацию, а я честно отвечу. На любой вопрос, только правду.
Доктор Сингер поднимается, напрягая все свои неуклюжие конечности, и выходит из-за стола. Он останавливается передо мной и упирает руки в бедра.
– Отлично. Думаю, лучше поздно, чем никогда, – он задумывается на мгновение, затем говорит: – Нет, я не верю в перерождение душ. Или загробную жизнь. И думаю, что в этом есть свои плюсы, поэтому важно жить полной жизнью. Противостоять нашим проблемам. Работать над ними, чтобы, в конечном счете, стать свободными и наслаждаться отведенным нам временем.
Не удивившись его ответом, я киваю.
– Окей. Спасибо.
В нетипичном для него жесте Доктор Сингер кладет руки мне на плечи, демонстрируя свою симпатию. Заглядывает в лицо и мягко добавляет:
– Теперь вот мой вопрос: почему ты не позволяешь себе помочь?
Он выглядит серьезным. Я тронута его очевидной искренностью, тем, как сильно доктор хотел вырвать меня из ямы отчаяния. По доброте душевной этот мужчина думает, что все проблемы могут быть решены, если просто поболтать о них.
– Потому что, как бы Вы ни хотели, доктор Сингер, Вы не сможете помочь тому, кто уже мертв.
Я похлопываю его по руке, сожалея о том ужасе, который вызвала, затем поворачиваюсь и выхожу за дверь.
Если ехать прямо, то дорога от Феникса до Сисайда занимает двадцать два часа. Но я принимаю решение остановиться на ночь в городке с одним светофором. В арендованной комнате в дешевом мотеле заваливаюсь на кровать поверх покрывала прямо в одежде. Смотрю в потолок, пока не светлеет. В небольшой закусочной при мотеле выпиваю три чашки отвратительного кофе и снова отправляюсь в путь.
Трасса I-5 в Калифорнии – сплошной длинный, скучный участок шоссе, переполненный фурами. Я слушаю блюз-станцию, пока разрастающийся город сменяется полями миндальных деревьев и коровьими пастбищами. Холмы центральных долин усеяны стройными силуэтами дубов, а высокие травы сожжены палящим летним солнцем. Поворачиваю налево, чтобы проехать через Портленд. К этому моменту остается полтора часа до места назначения. Я устала и проголодалась, добираясь до Сисайда, но как не странно, испытываю облегчение.
Еще один день в Фениксе, возможно, довел бы меня до грани, около которой я так долго ходила.
Агент по недвижимости уже прислал мне ключ от дома, но решаю остановиться и что-нибудь поесть, прежде чем идти туда. Захожу в еще одну забегаловку, забитую парочками седых стариков и одиноким мужчиной, который смотрит в окно на покрапывающий вечерний дождь.
С легкостью можно определить насколько он внушительный, даже не смотря на то, что он сидит. Широкие плечи натягивают швы черного плаща. Руки оборачивают кружку, которая кажется карликовой. Похоже, ему пришлось постараться, чтобы усесться в кабинке.
Однако мужчина выделяется не только своими габаритами. От него исходят угрожающие вибрации: то, как он горбится, то, как капюшон плаща отбрасывает темные тени на его лицо. Будто он не хочет, чтобы кто-то на него смотрел.
Как будто скрывается.
– Что я могу тебе предложить, дорогая?
Официантка, стоящая за стойкой, держит графин кофе. Ей чуть больше шестидесяти, она пухлая и краснощекая, и улыбается, как будто мы старые друзья. Я сажусь на один из стульев, положив сумку на деревянную панель.
– Мне немного кофе, пожалуйста. И денверский омлет с беконом. Бекон отдельно.
Если женщина и посчитала странным, что я хочу яйца на ужин, то не подала виду. Просто кивает и наливает мне кружку кофе, и, бросив, что скоро вернется, уходит.
Когда она направляется на кухню, я поворачиваюсь к окну и попиваю свой напиток. У меня не было возможности рассмотреть город во время поездки из-за темноты, но я долго изучала информацию.
Сисайд, штат Орегон – небольшой курортный городок с пляжем, известным своими местами для серфинга, а также набережной двадцатых годов с аркадой и старинной каруселью. Население немногим больше шести тысяч человек, что далеко от полутора миллионов, которые толпились в Фениксе. Воздух здесь тоже другой, более свежий и бодрящий, наполненный ароматом соли и сосны вместо смога и камня, испеченного безжалостным солнцем пустыни.
Надеюсь, здесь все будет по-другому. Надеюсь, у меня получится оставить свои кошмары позади.
Погрузившись в мысли о предстоящей работе в доме, я наслаждаюсь кофе и подслушиваю разговоры, стараясь не задаваться вопросом, что Касс сказал бы об этом месте. Как бы он ерзал на стуле от возбуждения.
Прошло несколько минут, прежде чем я поняла, что испытываю дискомфорт.
Удивившись интенсивности ощущений, я осматриваюсь. Никто из посетителей не смотрит в мою сторону. Музыка веселая, интерьер закусочной чистый и яркий, все кажется вполне нормальным. Даже скучным.
Тогда почему по затылку бегут мурашки?
Оглянувшись через плечо, я выясняю причину. Мужчина в дождевике смотрит на меня. Нет, не смотрит. Таращится. Враждебно и с полным отвращением, как будто я его чем-то глубоко оскорбила.
Холодные, жесткие и абсолютно черные глаза напоминают обсидиан.
Я поднимаю брови и пялюсь в ответ, потому что у меня нет времени для мудаков с проблемами.
– Вот, держи, дорогая, – милая официантка ставит тарелку передо мной. В ней, увенчанная горой хашбраунов, огромная порция омлета, которой можно накормить семью из четырех человек.
– Вот это да! Это очень много еды.
Она смеется, ее живот дрожит.
– Стоило предупредить тебя о размерах порций. Кэл, мой муж и повар, любит, когда посетители уходят с чувством, что не зря потратили свои деньги.
– Передайте Кэлу, что он может поднять цену этого омлета на десять долларов. Я все равно буду чувствовать, что не зря потратила деньги, – тыкаю вилкой в огромный воздушный холмик. – Сколько яиц в этом блюде?
Она хихикает.
– Кто знает... Я бросила попытки заставить его придерживаться технологической карты много лет назад. Надеюсь, тебе понравится, дорогая.