Глава 6

— Мисс Тряпочертик, вы будете делить гостиную с другими дебютантками. Внимание, — обратилась леди Линетт к четырем девочкам, — это мисс Тряпочертик. Прошу любить и жаловать. Она готова разузнать поподробней о нашем учебном заведении. — И с этими словами леди Линетт умчалась, чтобы посвятить время более насущным делам.

Софрония, испытывая неловкость, стояла посреди комнаты. Большинство присутствующих здесь девочек были моложе ее, и все без исключения лучше одеты. Впервые она вдруг по — настоящему почувствовала досаду, что ее наряд настолько немоден. Одно дело порицание сестер, но мнение этих изящно одетых юных леди было куда важнее, чем то же самое, высказанное какими — то сестрицами. Софрония полезла в карман и вытащила маленького песика — мехатаксу.

— И это все, что ты принесла с собой? Мехазверя? — произнес насмешливый голосок с рубленой манерой речи, будто каждое слово безвременно убивали.

Голос принадлежал крошечной девочке с копной туго накрученных темных локонов и сердитым лицом в форме сердечка. К несчастью, она была красива. Софронию утешало лишь, что у той был низко расположен нос. Рядом с ней сидела крепкая рыжая девочка, чьи веснушки превосходили количеством те, что имелись у Софронии — хоть какое — то облегчение — и которая с робким интересом посмотрела на мехатаксу и тут же сосредоточилась на своих туфельках. Рядом с рыженькой сидела Димити. Последняя же девочка, которая вовсе не сидела, представляла собой угловатое мальчикоподобное существо, сутулое и в плохо сидящем платьем. Из дальнего угла комнаты она бросала на всех презрительные взгляды и жевала соломинку.

— Софрония! Откуда ты это достала?

Димити вскочила на ноги, кинулась к мехазверю и принялась над ним восклицать и ахать. Она переоделась, видимо, взяв платье взаймы. Однако надела свои ослепительные драгоценности и нашла платье цвета морской волны, которое натянулось на многочисленные нижние юбки как воздушный шар.

— Случайно нашла его во время недавней экскурсии на скрипящей палубе. Думаю, назову его Плосконюх.

— Боже ты мой, почему?

Димити не очень уверенно погладила железного песика по голове двумя пальцами. Плосконюх запыхал паром, хлопая кожаными ушками. Димити отодвинулась.

— Почему бы и нет? — Софрония глянула в сторону хорошенькой девочки с насмешливым голоском. — И, увы, в самом деле он — все, что у меня имеется с собой. У нас произошла маленькая неприятность с багажом по дороге.

— О которой я вам все — все рассказала, — заявила появившаяся из одной из спален Моник де Лужайкуз.

Комната была обставлена, как обыкновенная гостиная: последнее, что ожидала встретить Софрония в школе.

Димити приняла вид, словно проглотила какую — то кислятину. Стало очевидно, что Моник придерживается все той же лжи об их спасении.

— Ох, и в самом деле, мисс Лужайкуз, — подтвердила хорошенькая девочка с насмешливым голоском. — Так волнительно.

— Нам не разрешают заводить личных мехазверей, — сузив глаза, задрала белокурую голову Моник.

Софрония заметила, что волосы Моник теперь зачесаны по моде вверх, и без парика и краски ее лицо вполне красиво, разве что слегка аристократически смахивает на лошадиное.

«Слишком много зубов».

Софрония поставила Плосконюха, который стал с любопытством носится по комнате. Потом поближе подошла к Моник. Той стало неуютно от близкого соседства.

— Как насчет сделки, Моник? Ты воздержишься выболтать о Плосконюхе каким — нибудь важным лицам, а я не стану возражать против твоей подправленной исторической версии.

Моник сощурила глаза, однако неохотно согласилась:

— Ладно.

«Это оказалось легче, чем я думала».

— Весьма великодушно, Моник, — вежливо оценила Софрония.

— Это все ваша вина, знаете ли. Меня разжаловали и послали жить с дебютантками!

Последнее слово Моник произнесла так, словно от него дурно пахло.

— Какой разумный подход. Я всего лишь тебя спасла. Или ты считаешь, что мы с Димити должны были оставить тебя гнить с налетчиками? Я уверена, что это еще можно устроить.

И Софрония отошла прочь.

Других девочек отвлек ее новый питомец. Плосконюх резвился, выпуская пар, и самым потешным образом натыкался на мебель и туфли. Хвостик его не переставал точно отстукивать время: «тик — так».

— Мы можем оставить его? — спросила с надеждой рубленоголосая девочка.

Все повернулись и посмотрели на Моник.

— Раз уж нам никуда не деться.

Моник, после короткого колебания, села, несомненно, не испытывая радость, что должна делить общество с девочками, так далеко отстоявшими от нее.

«Но она вполне довольна, что единолично приняла решение за всех по праву своего возраста».

Софрония была убеждена, что ей следует постараться пресечь в корне эту тенденцию.

Пребывая в неведении, она повернулась к Димити:

— Кто эти леди?

Димити залилась краской.

— Ох, да. О, боже. Представления. Позволь проверить, смогу ли вспомнить. Я сама только недавно познакомилась. Ты уже знаешь Моник, она самая старшая, что, полагаю, придает ей особый статус. Но старший по званию… кто старший по званию?

Юные леди переглянулись и все как одна показали на высокую девочку в дальнем углу.

Говоря так, словно сообщала огорчительную новость, хорошенькая брюнетка ответила:

— Вы не поверите, это Шиак. Она по рождению леди. Шотландская или что — то вроде.

Шиак выказала чуть больше интереса к разговору, когда упомянули ее имя. Однако недостаточно, чтобы подойти поближе, но голову подняла:

— Да?

— Как поживаете? — вежливо спросила Софрония.

— Леди Мак — Куль, это Софрония Анжелика Трепанация. Софрония, это леди Мак — Куль, — с трудом выговорила Димити.

Все девочки прыснули.

Та, которую звали Шиак, произнесла с шотландским акцентом:

— Я Шиак Мак — Руль, леди Царьветр по праву. Но вы можете звать меня Шиак, как все.

— Софрония Анжелина Тряпочертик, — мягко поправила Димити Софрония.

Все опять засмеялись.

— Ох, простите, — извинилась Димити, расстроенная своим промахом.

— Может, мы пропустим условности на сей раз и представимся сами? — предложила Софрония, пытаясь защитить Димити от дальнейшего унижения.

— О, ну я не знаю. Так не принято, — не согласилась хорошенькая девочка, глядя с предвкушением на Димити. — Мне хотелось бы посмотреть, как она попытается представить остальных.

Леди Шиак Мак — Руль выпрямилась. Обнаружилось, что она на добрую голову выше, чем следует быть любой девочки тринадцати лет. Она направилась к Софронии. По ее спине спускалась толстая коса. Похожие на мужские черты лица нельзя было назвать привлекательными, но глаза были красивого желто — карего цвета.

И Шиак обратила взгляд этих глаз, в которых сквозило суровое презрение, на нахальную брюнетку.

— Это Приши Чмок. Она считает себя умнее всех, хотя на самом деле просто вредина. А что касается положения в свете, прости, Приши, но разве не твои родители подвязались в торговле?

— Папочка проявляет интерес к Восточно — Индийской кампании, спасибо тебе большое. Вряд ли это торговля.

Шиак повернулась к рыженькой:

— Агата Рохлямох, дочь известного железнодорожного магната.

Круглолицая девочка мельком оторвала взгляд от своих туфель, кивнула и снова вернулась к тщательному изучению упомянутой обуви. Софрония подумала, что даже в тринадцать бедная Агата выглядит так, словно приходится кому — то незамужней тетушкой. Ей только недоставало очков и на коленях уродливого вязания, годившегося разве что на благотворительность.

— Яркое и обворожительное общество, — язвительно заметила Моник.

Шиак по — мальчишески пожала плечами, от чего ее платье перекосилось.

— Мы только начали. Дай нам время.

Приши недовольно показала большим пальцем.

— Шиак в сущности растили волки. Достаточно только взглянуть на ее поведение.

— В сущности? — засмеялась Шиак. — Ну и что? Я все равно выше тебя по рангу.

— Леди Линетт говорит, что стиль — это все. Туфли столь же важны, как и мысли, и возможно, более могущественны в подобающем контексте, — заявила Приши, будто по памяти цитировала плакат.

На этом Моник подчеркнуто встала.

— Ну, самое увлекательное прошло. Вы простите меня? Я должна распаковать вещи.

И скривив губы при одной только мысли, что ей придется жить среди дебютанток, покинула гостиную.