В свете раннего утра вересковые пустоши все еще застилал туман, но покрывало из облаков исчезло. Софрония посмотрела вниз, мгновение задержала взгляд и наконец решила, что снова лучше не смотреть.

Приблизившись к поручням, она осторожно стала продвигаться вдоль перил с внешней стороны. Палуба тянулась вокруг бока дирижабля, затем внутрь, прежде чем другая палуба снова опояшет в обратном направлении, наподобие лепестков цветка. Трудность состояла в том, как перебраться с одной палубы на следующую через небольшой зазор между ними. Довольно скоро Софрония выработала способ: небольшой поворот, пока она вытягивается над бездной.

Несколько палуб, гораздо меньших и скорее похожих на личные балконы, не имели механических рельсов. Софрония на таких перелезала через перила и исследовала, заглядывая в круглые окна. Неплохо бы узнать, чьи это балконы в целях конфиденциальности охраняются от шпионских происков механизмов, не говоря уже об уязвимости для нападения, поскольку они были лишены защиты автоматонов. Софронию снедало любопытство.

Так, проходя одну палубу за другой по борту корабля, она мало — помалу покинула часть, где проживали институтки, и очутилась поблизости от классных комнат. Здесь палубы изменились: некоторые были сделаны из незнакомых и загадочных материалов и не всегда имели поручни. Софрония миновала палубу, известную как оранжерея сестры Матильды, другую с длинными кистями и причудливой плетеной мебелью, которая, должно быть, принадлежала классной комнате леди Линетт. Забавно, но Софрония не заметила во время урока дверь на балкон.

Класс леди Линетт оказался последним перед следующим воздушным баллоном. В запретной части находился другой балкон, который почти примыкал к классной комнате леди Линетт. К тому, другому балкону вел маленький проход.

«Щедро украшен, — подумала Софрония, — наверно, личные апартаменты леди Линетт».

Она еще не решила, подняться на верхнюю или опуститься на нижнюю палубу, но с лепных перил этой частной палубы к нижним ярусам спускалась заманчивая веревочная лестница.

Софрония заколебалась. Она не видела никаких рельсов, и напрашивался вывод, что леди Линетт рано не встает. Рискованно. Софрония не хотела неприятностей во второй день пребывания в школе. С другой стороны, тут была эта лестница…

Софрония перелезла на запретную часть, быстро перебралась вдоль перил с внешней стороны к лестнице и стала спускаться вниз.

Лестница была прикреплена внутри на следующем ярусе. Софрония подумывала было убраться отсюда, но в самом низу корабля должно располагаться машинное отделение. Она видела поднимавшийся снизу пар. А там где пар, должна быть котельная. А где котельная, обязан присутствовать уголь. Плосконюх, наверно, уже проголодался. Поэтому Софрония продолжила спускаться. На нижнем ярусе палуб не было, только маленькие иллюминаторы, к которым можно было прижать лицо. Но стекла оказались слишком грязными, чтобы что — то рассмотреть, и не снаружи, а запачканы изнутри.

Лестница кончалась у люка сбоку корабля. После короткого колебания, Софрония повернула ручку и забралась внутрь.

«Котельная!»

Котельная школы оказалась огромным и жарким помещением, покрытым сажей, как классная комната профессора Лефу после взрыва поддельного прототипа.

Вторжение Софронии вызвало мало оживления. Ее должны были поневоле заметить из — за потока света и струи свежего воздуха, которые она впустила в темные душные недра. Однако вокруг царил деловой хаос, и лишь несколько личностей удосужились дать знать о ее присутствии.

Здесь находилось какое — то число взрослых мужчин, должно быть, инженеров и кочегаров, и два десятка или больше неряшливых мальчишек, покрытых сажей, бегающих вокруг с топливом и суетливо таскающих вверх и вниз ящики угля, которого высились горы, и вели лестницы на верхние ярусы. Кое — кто из мальчишек приподнимал шляпу, пробегая мимо Софронии, но никто не соизволил остановиться и ее поприветствовать.

Она просто стояла и обозревала весь этот бедлам, огромные котлы и размышляла, почему тут не забито автоматонами.

«Возможно, для них слишком трудные задачи? Или задачи настолько жизненно важные, что машинам их не доверить?»

Казалось, вокруг кипела вовсю напряженная работа, хотя раз или два из дальнего конца комнаты, где кучка мальчишек тяжело трудилась, кидая лопатами уголь в огромную топку, раздавались взрывы смеха.

Софрония осторожно пробиралась к ним, по ходу нагибаясь и подбирая то тут то там кусочки угля, которые засовывала в карман фартука.

— Чем управляет котел? — спросила она у мальчишек.

— Пропеллером, — последовал ответ, и дальше раздалось: — Здрасьте! Что это тут, внизу, слоняется Выскочка?

— Просто из любопытства, — ответила Софрония. — До полудня уроков не будет, вот я и подумала, что можно побродить, посмотреть.

— Ты хочешь сказать, что ты настоящая ученица?

— Она самая и есть, разве не видишь?

— Не — а, платьице у нее не такое уж затейливое.

— Ну, спасибо вам большое, — притворяясь обиженной, фыркнула Софрония.

— Помимо прочего, ученицам не разрешено спускаться.

— Ладно, разрешите представиться. Меня зовут Софрония. А вас?

Она подумала, что нельзя считать невежливым представиться лично, коли представляешься чернорабочим, и, судя по их говору, таких же рабочих манер.

— «Корабельные угольки» мы, мисс.

«Эй, поберегись!» — раздалось позади них, и мальчишки, как стая вспугнутых куропаток, бросились врассыпную. Софрония последовала их примеру. Новый «уголек», оседлав огромную кучу угля на каком — то хитроумном приспособлении, смахивающем на тачку, угрожающе на них несся. Тачка неудержимо нацелилась в утробу топки. Мальчик гордо восседал сверху, весело вопя. Остальные отвечали ему гиканием.

Софрония ахнула, уверившись, что штуковина вот — вот врежется в невероятно горячий котел, и уголь и мальчик полетят вместе внутрь. В последнюю минуту «уголек» соскочил и перекувыркнулся, а повозка покатилась вперед, опрокинулась, выгрузив весь уголь, и откатилась назад.

— Очко! Получилось!

Мальчишка вскочил на ноги.

Его товарищи вернулись и собрались вокруг. Оказалось, что он выше всех.

— Вдвое дольше загружаешь ее полной. Мы до сих пор подкидываем в топку чаще, чем в час, — сообщил один из мальчишек.

— Ага, — согласился высокий паренек, — но разве это не изобретение?

— Как она отскакивает таким образом? — спросила Софрония, присоединяясь к толпе, будто всегда здесь была.

Мальчик повернулся. Вдобавок к тому, что он был выше всех, так еще и покрыт самым толстым слоем сажи. Глаза сверкали белками на черном лице. Вопрос Софронии вызвал такую же яркую вспышку неимоверно белоснежных зубов.

— А, да, пружинный механизм отдачи без применения каучуковых деталей. Вив работает над ним уже целую неделю. Погодите минутку… Они что, теперь позволяют девочкам работать «угольками»?

— Она Выскочка.

— Заявилась на разведку.

— Нас вот нашла.

— А, значит, не на что поинтереснее глазеть?

И высокий мальчишка рассмеялся собственной шутке.

— Прошу прощения! — слегка обиделась Софрония.

— Ничего обидного, мисс. Мы, «угольки», ребята хоть куда, но точно не первосортный товар на рынке.

— А это ваше изобретение превосходная штуковина. Не говоря уже о способе с нее спешиваться. Между прочим, меня зовут Софрония.

Софрония решила попрактиковаться в хлопаньи ресницами, что преподали на уроке.

Высокорослого мальчишку, казалось, хлопанье ресниц впечатлило не очень.

— Как поживаете, мисс? Я Финеас Б. Кроу.

Софрония сделала реверанс, и впервые со времен ее появления в Институте совершенства для благородных девиц мадемуазель Жеральдин никто не отметил вслух его дурное исполнение.

— Хотя все кличут меня Мылом, — добавил Финеас Б. Кроу. — Потому что я нуждаюсь в нем больше, чем другие.

Софрония продолжала махать на него ресницами.

— Вам соринка в глаз попала, мисс?

«Очевидно, я еще не овладела этим искусством».

— Нет, упражняюсь.

— В чем, мисс?

— Не берите в голову.

— А это каучук, которым вы обернули ваши лапти?

В тоне Мыла явно слышалась алчность.

— Да. Добыла с кухонного лифта. Но вы его не получите, мне самой нужно.

— Да на что Выскочке каучуковые башмаки?