Нелишне вспомнить, что гитлеровские войска потеряли в эту же зиму много тысяч солдат и офицеров замерзшими и обмороженными, хотя немецкое командование пользовалось ресурсами почти всей Европы.
Заслуга работников вещевого снабжения нашей армии не только в том, что они сумели вовремя доставить все для солдата, сержанта, офицера и генерала. Исключительное значение имел также ремонт обмундирования и обуви в ходе войны. Своими силами служба вещевого снабжения отремонтировала за четыре года шинелей — 17,1 миллиона, кожаной обуви — 61,4 миллиона пар, верхнего обмундирования — около 30 миллионов комплектов, валенок — 20,6 миллиона пар, телогреек — 17,3 миллиона и много другого имущества[58]. Многие вещи ремонтировались не один раз, особенно валенки; хорошо отремонтированные и подшитые, они пользовались у воинов лучшей репутацией, нежели новые необношенные, более жесткие и холодные.
Конечно, в те годы ремонтно-техническая база вещевой службы была «узким местом» — почти все делалось вручную. Иное дело теперь: в поле, в палатке развертывается за несколько часов целое предприятие по ремонту обуви и одежды с применением самых современных механизмов, автоматов колоссальной производительности.
Служба вещевого снабжения Красной Армии в годы войны, особенно в ее второй половине, наладила пошив нового обмундирования, благодаря чему в армии накопилось изрядное количество резервного имущества и появилась возможность передать народному хозяйству излишки на сумму до 2 миллиардов рублей по государственным ценам того времени.
Характерно, что всякий раз, как только позволяла обстановка, армия возвращала народу имущество, иногда и нужное ей самой, чтобы побыстрее залечить раны, нанесенные войной экономике и быту. Возьмем, к примеру, обозно-хозяйственное имущество, о котором в наши годы и вспоминать как будто неудобно. А в минувшую войну оно имело немаловажное значение. На завершающем этапе войны потребность в лошадях и обозно-хозяйственном имуществе непосредственно для военных нужд сокращалась, и поэтому началась постепенная передача их в народное хозяйство. А что значило передать в сельское хозяйство сотни тысяч лошадей, наборы упряжи, повозки, сани и прочее в те годы, когда труженики села, в основном женщины и подростки, в качестве тягловой силы использовали коров, а в некоторых случаях и сами впрягались в плуги!
Служба вещевого снабжения Красной Армии с честью выполнила такую, я бы сказал, хозяйственно-политическую задачу: одела и обула во все новое воинов, возвращавшихся с фронта после окончания войны. Возвращалось несколько миллионов победителей, которых нельзя было отпускать домой в износившейся и грязной одежде. Они получили все новенькое.
В годы войны ввели новую форму для офицеров, генералов и отдельных родов войск. Перед службой вещевого снабжения встала тогда сложная задача: сделать форму красивее и дешевле. Я бы не сказал, что это удалось вполне. Форма, возможно, оказалась красивее прежней, но вряд ли она стала дешевле и практичнее.
Как разрабатывалась новая форма? В войсках говорили, будто технический комитет Главного интендантского управления собрал образцы всех военных форм за несколько столетий и по всем армиям мира. Картина получилась изумительно пестрая.
В годы Великой Отечественной войны службе вещевого снабжения Красной Армии довелось экипировать войска иностранных формирований — польские, чехословацкие, югославские, румынские, болгарские, венгерские. Пришлось поломать голову «модельерам» и над обновленными образцами формы, чтобы при виде их в представлении людей не возникали воспоминания о реакционных режимах и чтобы в то же время сохранились традиционные национальные особенности.
Теперь военнослужащие Советских Вооруженных Сил одеты в красивую добротную одежду. И в этом немалая заслуга службы вещевого снабжения.
Я рассказал о различных видах материально-технического обеспечения армии. Но есть служба, которая непосредственно беспокоится о самом воине как о человеке — это военно-медицинская служба. Она заботится о его здоровье, лечит раны и помогает бороться с недугами.
Особенно трудно приходилось военным медикам в первый год войны, когда объем санитарных потерь был велик, а сама служба медицинского обеспечения еще по-настоящему не организовалась.
Главную тяжесть в это время взяли на себя полковые медицинские пункты и дивизионные медико-санитарные батальоны, а также небольшое число госпиталей, какое имелось в приграничных гарнизонах. Потребовались огромные усилия Главного военно-санитарного управления, чтобы в короткий срок мобилизовать медперсонал, сформировать медицинские учреждения, создать медицинские базы на важнейших направлениях.
К началу Великой Отечественной войны уже был обобщен и мог быть использован в новых условиях опыт медицинского обеспечения боевых действий у озера Хасан (1938 год), на реке Халхин-Гол (1939 год), в советско-финляндском конфликте (1939–1940 годы). Военно-санитарное управление Красной Армии, во главе которого стоял энергичный бригадный врач Ефим Иванович Смирнов (ему тогда было 34 года), разработало в 1940 году ряд важных указаний научного и организационного значения по военно-полевой хирургии, положение о санитарной службе на военное время и многие другие.
Важную роль в общей перестройке медицинской службы играл ученый медицинский совет (УМС) при начальнике Главного военно-санитарного управления, созданный в 1940 году. В него входили многие корифеи медицинской науки. Разработка единой военно-медицинской доктрины была одной из серьезных заслуг советских военных медиков в предвоенное время. Этот же ученый совет плодотворно работал на протяжении всей войны, обобщая богатейший опыт многих тысяч медиков фронтового, армейского и войскового звеньев.
Е. И. Смирнов как подлинный организатор военно-медицинской службы с первых дней войны привлек для работы в Главном военно-санитарном управлении видных деятелей медицины: на должность главного хирурга Красной Армии — профессора (впоследствии академика) Николая Ниловича Бурденко; его заместителями — профессоров С. С. Гирголава, B. И. Шамова, В. С. Левита; инспекторами Главсанупра — профессоров С. С. Юдина, В. В. Гориневскую, А. Д. Сперанского, А. П. Фрумкина. Главным терапевтом Красной Армии назначили профессора М. С. Вовси, главным эпидемиологом — И. Д. Ионина, главным гигиенистом — профессора Ф. Г. Кроткова, главным отоларингологом — профессора Г. Г. Куликовского. Главным хирургом Военно-Морского Флота стал профессор Ю. Ю. Джанелидзе.
В центральный аппарат Главсанупра пригласили военврача 1 ранга Ф. А. Ходоркова (начальником лечебно-эвакуационного управления), военврача 1 ранга Ю. М. Волынкина (начальником управления кадров), бригадного врача И. М. Журавлева (начальником управления снабжения медицинским имуществом; после его гибели начальником этого управления стал генерал К. Д. Тиманьков), профессора Т. С. Болдырева (начальником противоэпидемиологического управления), Д. А. Энтина, В. И. Воячека и других.
На должность главных хирургов и главных терапевтов фронтов назначили крупных специалистов: М. Н. Ахутина, C. И. Банайтиса, Н. Н. Еланского, П. А. Куприянова, А. А. Вишневского, В. И. Попова, П. И. Егорова, П. С. Молчанова и других профессоров.
Мы часто видели у себя на фронте многих специалистов из Главсанупра, да и сам Е. И. Смирнов приезжал каждый раз, когда готовилась стратегическая операция.
29 сентября 1941 года при ЦК ВКП(б) был создан комитет помощи раненым во главе с секретарем ЦК А. А. Андреевым. Аналогичные комитеты образовали также в республиках и областях. И в аппарате начальника тыла Красной Армии, и в органах тыла фронтов и армий все хорошо понимали, что военно-медицинская служба может успешно выполнить свою обязанность лишь при неослабной помощи всех служб тыла и всего народа. И такая помощь оказывалась на протяжении всей войны. Высокий возврат в строй раненых (72,3 процента) был бы невозможен без той помощи, без того внимания к раненым, какое оказывали учреждения, организации, граждане Советской страны.
Включение военно-медицинской службы в систему тыла Красной Армии, несомненно, оказало самое благотворное влияние на ее работу. Это один из важных уроков войны. Маршал Советского Союза А. М. Василевский в письме ко мне по этому поводу высказался так: