— Мексиканское печенье. — Изменился и голос. — Вы мексиканка? — прищурившись, спросила она.

Мне стало неловко.

— Да? — нерешительно произнесла я. Почему я отвечаю так, будто задаю вопрос, черт возьми? Это ведь не секрет. Я же не могу этого скрыть.

Женщина прищурилась еще сильнее и не сказать, что мне это понравилось.

— Вы немного похожи на мексиканку, но у вас нет акцента.

Я почувствовала, что краснею, а в горле запершило от обиды. Всю свою жизнь я провела в многонациональных городах и не привыкла к тому, что кто-то произносит слово «мексиканка» так, будто не эта страна подарила миру лучшую еду.

— Я родилась и выросла в Эль-Пасо.

Раздалось недоверчивое хмыканье, и соседка приподняла практически безволосые брови.

— У тебя нет мужа?

Что это такое? Допрос в ЦРУ? Мне и раньше не нравился ее тон, а теперь еще этот вопрос… Я понимала, к чему она ведет и о чем думает, зная о наличии у меня Джоша и Луи.

— Нет, мэм. — на удивление спокойно ответила я, держась обеими руками за свою гордость.

Тонкие ниточки белых бровей приподнялись еще на пол сантиметра.

Пора убираться отсюда пока соседка не спросила что-нибудь еще. Я улыбнулась, хотя и была уверена, что она этого не видит, и сказала:

— Была рада с вами познакомиться, мисс…

— Перл.

— Мисс Перл. Если что, обращайтесь, — вежливо предложила я. — Я много работаю, но воскресенья обычно провожу дома. Мой номер на контейнере, — добавила я, держа его прямо напротив рук, которые она сцепила на груди.

Женщина, поморщившись, забрала у меня угощение.

— Ну, рада была познакомиться, — произнесла я, отступая назад.

Она продолжает смотреть на меня, прищурившись, или мне это просто кажется?

— Рада была познакомиться, мисс Крус. Надеюсь, это мексиканское печенье вкусное, — наконец, ответила она голосом, который говорил, что мне не стоит обнадеживаться.

Услышав, что она назвала меня «мисс Крус», я моргнула.

А потом вздохнула и, сбежав по ступенькам вниз, направилась к следующему дому. Там мне никто не ответил. Что не удивительно в середине дня во вторник. Большинство людей были на работе. Мне не нужно было заглядывать в пакет, чтобы знать кому предназначался последний контейнер с polvorones. Я должна была отнести его в дом, возле которого произошла драка и в котором я видела мужчину в нижнем белье. Черта с два я вернусь с ними домой или, что еще хуже, попытаюсь спрятать, потому что не хочу слушать, как мама будет ругаться.

Я сделала глубокий вдох и начала спускаться по ступенькам предпоследнего дома. Внезапно я заметила, что красная машина, которая появилась, пока мы с мисс Перл разговаривали, все еще здесь. Хм. После драки я не видела ни одного автомобиля на подъездной дорожке. Хотя вряд ли обитатели этого дома станут водить красный «шевроле».

На секунду я замешкалась, но потом подумала о маме, которая ожидала меня в доме, и поняла, что другого выбора нет. Иначе она будет весь вечер читать мне нотации или, что еще хуже, пригрозит сама пойти к соседям. Интересно, я когда-нибудь перестану бояться ее?

Тяжело вздохнув, я направилась к дому, в котором мне довелось побывать один раз, и который выглядел более симпатичным родственником моему.

Я постучалась, но мне никто не ответил. Тогда я позвонила, но не получила ответа и поставила контейнер с печеньем на коврик, предварительно сорвав визитку и оставляя только записку. Слава богу, мне не пришлось разговаривать с соседом — или его другом и сожителем. Не то чтобы я стеснялась. Нет. В конце концов, я спасла мужчине задницу, но мне не хотелось выглядеть как сталкерша, которая заявилась к ним домой через два дня после событий.

— Эй! — внезапно позвал меня женский голос.

Я развернулась и нахмурилась при виде черноволосой девушки, которая стояла возле седана.

— Да? — прищурившись от солнца, поинтересовалась я.

— Вы не подскажете, где Даллас?

— Даллас? — О чем, черт возьми, она говорит? Мы же в Остине.

— Дал-лас, — по слогам произнесла женщина, как будто я была идиоткой.

Я скривилась, думая, что идиоткой была именно она.

— Вы имели в виду Остин?

— Нет, Даллас. Д-а-л-л…

— Я знаю, как пишется Даллас. Вы говорите о человеке? — Либо да, либо она и правда идиотка.

Женщина поджала красные, как и ее машина, губы и кивнула.

— Я не знаю никого по имени Даллас, — огрызнулась я и начала спускаться с крыльца. Что это за имя — Даллас?

— Он примерно вот такого роста, у него зеленые глаза и каштановые волосы… — Я ничего не ответила, и она замолчала. Ее описание подходило половине мужского населения планеты, включая обоих парней, которых я видела в доме. У того, которого избили, были светлые волосы, но некоторые люди могли принять их за каштановые.

Более того, откуда мне знать, что она имела в виду обитателей именно этого дома, если я не в курсе их имен? Если она говорит об избитом парне, то я не хочу встревать в его дела больше, чем уже это сделала. Судя по всему, он — сплошные проблемы, которые мне совсем не нужны. Ну а второй… тот тоже мне не нужен, даже если у него невероятное тело.

— Вы разве живете не в этом районе? — язвительно поинтересовалась она, мгновенно взбесив меня.

Я закусила щеку и пошла по дорожке, говоря себе, что не стоит завязывать ссору, едва переехав. Не стоит. Не стоит. Я собираюсь жить здесь долгое время. Не стоит устраивать ругань так скоро. Однако голос предал меня, в точности передав чувства:

— Да, но совсем недолго, извините.

Судя по возникшей тишине, женщина пристально изучала меня несколько секунд. Хотя и не могу сказать это с уверенностью. Внезапно она вздохнула и сказала:

— Простите. Я звонила этому засранцу весь день, а он так и не ответил. Мне сказали, что он живет здесь.

Я пожала плечами, начиная успокаиваться после ее извинения. Даже если моего соседа зовут Даллас, Вичита или Сан-Франциско, я не обманывала ее, потому что и правда не знаю его имени. Я попыталась представить себе лицо Избитого придурка, но видела лишь ужасные синяки, покрывающие его лицо.

— Нет, простите. Я никого не знаю.

Женщина тяжело вздохнула и опустила голову. Я как раз находилась в шаге от машины и смогла рассмотреть ее лицо. Она была, возможно, старше меня, но очень хорошенькая: овальное лицо, идеальный макияж, облегающая одежда, соблазнительная фигура. Даже я это оценила. Было время, когда и я красилась и завивала волосы только для того, чтобы сходить в магазин. А теперь делаю это только по большим праздникам.

— Ничего страшного, спасибо, милая, — наконец, произнесла странная женщина и села в машину.

Милая? Да она же не намного старше меня.

Интересно, парень, которого избили и есть Даллас? Внезапно я ясно представила себе другого мужчину, но задвинула мысли о нем подальше. У меня есть заботы поважнее, чем сосед и его друг.

Вернувшись домой, я обнаружила, что родители вешают в гостиной картины.

И, естественно, как только за мной закрылась дверь, мама первым делом посмотрела на пустые сумки.

— Ты все раздала?

Я сжала пластик так, что он весь сморщился.

— Да.

Мама наклонила голову и с подозрением уставилась на меня.

— Que te dije. No me hagas esa cara[8].

Я перестала ухмыляться, правда немного медленнее, чем это понравилось бы ей.

Следующие несколько часов мы вместе вешали фотографии и картины моих лучших друзей, которые я насобирала за много лет. Когда дошла очередь до снимков Дриго и Мэнди, родители промолчали. Я не хотела, чтобы мальчики забыли своих родителей, и чтобы память о них пылилась в коробках лишь из-за того, что мне становилась грустно каждый раз, когда я вспоминала о нашей потере. Однако я заметила, с каким напряжением отец смотрел на семейную фотографию, сделанную во время выпуска в старшей школе. Тем не менее, он не произнес ни слова.

Ни один из родителей не хотел говорить о моем брате.

Когда мне становилось совсем тоскливо, и я начинала злиться из-за того, что больше никогда не увижу брата, меня корежило от желания поговорить с кем-нибудь о нем. Но за последние несколько лет я поняла, что каждый справляется с горем по-разному.

В конце дня мама приготовила ужин из тех жалких продуктов, которые были у меня в холодильнике. Мы поели, и они ушли. Родители обитали в Сан-Антонио, в часе езды от меня. Прожив двадцать с небольшим лет в Эль-Пасо, они продали дом, в котором я провела свое детство и переехали ближе к семье отца. В то время я жила в Форт-Уэрте, месте, которое было моим домом восемь лет. Именно из-за них и моего бывшего я перебралась в Сан-Антонио. А потом, когда у меня появились мальчики, я решила переехать в Остин, чтобы начать новую жизнь.