— Это безумие, — пробормотал он, когда она натянула свитер ему на лицо.

— Угу, — согласилась Алекс, бросив свитер в тот момент, когда его сняла. Она мельком увидела, как он медленно скользит вниз по перилам, а затем ее внимание переместилось на обнаженную грудь Кайла. Она, не думая, наклонила голову, чтобы лизнуть обнаженную кожу верхней части его груди, ее нижняя часть тела извивалась между ним и стеной, когда она прихватила зубами ключицу, посылая водоворот удовольствия. «Кто знал, что ключица может быть такой чувствительной?» — подумала она ошеломленно, так как его удовольствие смешалось с ее.

Алекс почувствовала, как он дергает ее за свитер, и откинулась назад, чтобы позволить ему снять его, а затем вздрогнула, когда он бросил его через плечо.

Она увидела, как свитер перелетел через перила, а затем закрыла глаза на другую дрожь, когда его руки, все еще прохладные от пребывания на улице, скользнули по ее разгоряченной плоти. Ее глаза снова открылись, когда бюстгальтер внезапно ослабел вокруг нее, а затем Кайл снял его и отправил в полет, чтобы он мог обхватить ее груди, освобожденные от шелковой ткани.

— Боже, какая ты красивая, — почти выдохнул он, когда поднял ее выше, чтобы взять в рот один теперь уже голый сосок.

— Эй! Сэм, Мортимер! Вы должны это увидеть. Этот дождь из одежды. — Слова Брикера прозвучали смехом, и Алекс услышала, как Кайл зарычал глубоко в горле, а затем его руки скользнули вниз, чтобы снова обнять ее. Он поднял ее от стены, чтобы продолжить идти по коридору, все еще посасывая ее, и Алекс обняла его голову, ее тело выгибалось и извивалось напротив его головы.

— Дверь? — бормотал он что-то ей, не поднимая головы.

Алекс вздрогнула, когда вибрация его речи прошла сквозь нее, а затем рассмеялась над абсурдностью этого, но огляделась вокруг.

— Еще пара шагов, — выдохнула она, проводя руками вниз по его спине и снова вверх царапая ногтями.

Когда он прижал ее к двери, она потянулась назад, чтобы открыть ее, чувствуя тихий ропот голосов внизу, но не в состоянии понять, что говорили. Не то чтобы ее волновало, что они говорят или думают внизу. В тот момент у нее не было такой возможности; все, о чем она могла думать, было ощущение, ревущее через ее тело. У нее едва хватило мозгов повернуть дверную ручку, но ей это удалось, и дверь распахнулась.

Кайл немедленно отнес ее внутрь. Он повернулся, чтобы закрыть дверь, прижав ее спиной к ней, а его губы позволили ее соску выскользнуть, только чтобы прикусить ее другую грудь и заявить на нее права. Он держал ее высоко, ее ноги были вокруг его талии, а не бедра, и Алекс стонала от разочарования, извиваясь. Она начала тянуть его за волосы, просто желая, чтобы он опустил ее достаточно низко, чтобы позволить ей снова потереться об него, и чтобы он сделал это, он должен прекратить то, что он делал, и Алекс тоже нашла это разочаровывающим.

Она поймала его лицо в свои руки и подняла его, утверждая его рот своим, а затем разорвала поцелуй, оглядываясь с удивлением, когда он отвернул ее от двери.

— В постель, — выдохнул он, объясняя. — Мягкая поверхность.

Алекс посмотрела на него с удивлением, удивленная, что он вспомнил эту просьбу в ресторане, когда она едва могла вспомнить свое имя. Она была бы счастлива, если бы он сорвал с нее штаны и занялся с ней любовью прямо там, у двери… по крайней мере, пока они не проснутся в куче на полу, призналась она, а затем он склонился над кроватью. Кайл осторожно опустил ее на пол, а затем сразу же снова поцеловал. Она ответила на поцелуй со всей страстью, которую только он мог в ней воспламенить, но схватила его за руки, когда он потянулся к талии ее джинсов.

Кайл остановился и прервал поцелуй, чтобы посмотреть на нее, и Алекс немедленно сжала его лицо в руках.

— Ты мне нравишься, — сказала она, затаив дыхание.

Кайл в замешательстве моргнул. — Ты мне тоже нравишься.

— Нет, я серьезно, — сказала она более твердо. — Ты мне нравишься. Я любила людей, с которыми не могла жить, например, сестер, — добавила она сухо. — Соперничество братьев и сестер было адом… но ты мне нравишься, Кайл. Ты веселый, умный, внимательный и чертовски сексуальный, и ты мне очень нравишься.

Он мягко улыбнулся, затем повернул голову, чтобы поцеловать сначала одну ее ладонь, а затем другую, прежде чем встретиться с ней взглядом. — Ты мне тоже нравишься. Ты милая, умная, амбициозная и потрясающей повар… теперь давай разденем тебя, потому что так ты мне нравишься больше всего.

Алекс рассмеялась и помогла ему расстегнуть штаны, затем схватилась за кровать, чтобы не упасть, когда он их стащил. Ее трусики улетели вместе с ними, и оба предмета полетели через его плечо, после чего Кайл быстро скинул свои джинсы.

— Ммм, мягкий, — пробормотал он, забираясь к ней на кровать.

— Ты или матрац? — поддразнила она.

— Матрац, — сухо сказал он. — Не думаю, что когда-нибудь буду с тобой мягким.

— Это хорошо знать, — выдохнула Алекс, когда он скользнул в нее, теплый и твердый, и определенно не мягкий.

— Заткнись и поцелуй меня, женщина, — прорычал он, отстраняясь.

Алекс засмеялась и сделала это, накрыв его рот и позволив своим губам раздвинуться, чтобы его язык вошел, в то же время когда он вошел в нее.

***

— Думаю, это можно назвать успехом.

Алекс взглянула на Кайла, когда он остановился рядом с ней. Это казалось самым естественным в мире прижаться к нему, когда его рука скользнула по ее талии, и его губы коснулись ее лба.

Наконец-то наступила ночь открытия. Она боялась, что этот вечер никогда не наступит, но вот он настал. Ресторан был закончен, все на своих местах, новые повара на кухне работали, а обеденный зал и бар были полны людей, пьющих и вкушающих ее еду и напитки. Алекс устроила большую вечеринку в ресторане. Были приглашены постоянные посетители первого Ла Бонн Ви, а также друзья и семьи, нескольких местных знаменитостей, Эмиль, конечно, и местная пресса, которая, благодаря Эмилю, появилась в массовом порядке. Это определенно был успех.

— Ты выглядишь бледной, — пробормотал Кайл, с беспокойством глядя на нее. — Может быть, тебе стоит проскользнуть в кабинет и освежиться? Это займет всего минуту, и я прослежу за всем здесь, — добавил он, когда она нахмурилась.

— Хорошо, — проворчала Алекс со всей непосредственностью ребенка, соглашающегося неохотно съесть печень трески. Не то чтобы у крови был плохой вкус. Она даже не почувствует ее вкус так, как ее учили кормиться, но сама идея употреблять кровь не вдохновляла. Она еще не привыкла к этому и почувствовала, что содрогается от отвращения, даже когда ее клыки рванули наружу, чтобы поесть. Что за фигня?

Посмеиваясь, Кайл крепко обнял ее и наклонился, чтобы быстро поцеловать в губы. — Бедняжка. Ты скоро привыкнешь.

— Ты все время это говоришь, — пробормотала она, играя с его галстуком. — Но это пока ни как не происходит.

— Прошло всего пару дней, дорогая, — упрекнул он. — Дай этому время.

— Хм, — она слегка улыбнулась. — Кажется, теперь у меня его много.

— Да. Так и есть, — торжественно сказал он. — Ты ведь не жалеешь об этом, правда?

— Ты ведь шутишь, правда? — спросила она с удивлением. Последние два дня, с тех пор как она проснулась, были потрясающими. Теперь, когда она перестала пытаться держать его на расстоянии с ее профессиональной ерундой и согласилась быть его спутницей жизни, ее жизнь стала почти блаженной. Они занимались любовью при каждом удобном случае, что, конечно, было удивительно. Алекс была уверена, что нет ничего лучше Бессмертного секса. Но кроме тех случаев, когда они с Кайлом были вместе и не могли заниматься любовью, чего было ужасно много в последние два дня, потому что ей приходилось готовить в старом Ла Бонн Ви, и он отказался оставлять ее одну, пока не нашли Жака. В то время как между ними было желание и потребность, вспыхивающее мгновенно, также были остроумные дискуссии и нежные подразнивание и легкие ласки, которыми она наслаждалась, пока он сидел у прилавка и смотрел, как она готовит.

Ей действительно нравился этот человек, и, конечно, она определенно хотела его, но она также любила его, и хотя Алекс сказала это ему, когда согласилась на изменение, теперь она подумала, что, возможно, это было не так, потому что то, что она чувствовала к нему, казалось, становилось сильнее с каждым днем, а иногда и на самом деле становилось больно. Она могла смотреть на него и чувствовать настоящую боль в груди. Или, возможно, такова была настоящая любовь. Возможно, со временем это только усилится, подумала она и заверила его: — Я очень довольна своим решением.