Глава 1.3

Горечь и обжёгшая горло жидкость уверенно отогнали мрак, так спасительно поглотивший сознание. Он уже знал, что всё что произошло, не было наваждением, не было вспоминанием сказок из далёкого детства. Но так хотелось забыться и не просыпаться никогда. Вот только мысли были слишком ясные, а воспоминания вновь и вновь дарили сознанию до жути яркие картины пережитого кошмара.

Ярси закашлялся и открыл глаза, Мэтжер отпустил его голову и убрал флягу с отваром.

Солнце стояло высоко в небе, значит уже далеко не утро.

— Почему ты не разбудил меня раньше?

— Тебе нужно было отдохнуть.

— Для оборотня я что-то слишком часто теряю сознание.

— Ты ещё не оборотень, Силу ты получишь после обращения, а пока у тебя есть только живучесть.

Ярси вздохнул.

— Это всё правда? Я теперь навсегда связан с Реетой?

— Правда.

— Скажи, Мэтжер, ты решил меня спасти до того, как я убил Алато, или после? — Ярси сел и посмотрел своему спутнику в глаза. Мэтжер молча выдержал его взгляд, в глубине его зелёных глаз мелькнула насмешка.

— Так ли нужен тебе ответ на этот вопрос?

— Я слышал, что у леса проклятых есть Хранитель, — медленно проговорил Ярси. — Не человек и не нежить, бездушное, безразличное существо, беспрепятственно передвигающееся по Реете, и могущее спокойно пересекать Границу. Хранителю подвластно вмешиваться во всё, что происходит в этом лесу и рядом с ним. Тысячи людей молили его о спасении, но он никогда никому не помогал, никто не возвращался обратно…. А меня ты вытащил только потому, что я убил Алато и стал его наследником.

— Хранитель? Я? — Мэтжер пожал плечами. — Да я наблюдаю за Реетой, но не нахожусь в ней постоянно. И то, что я оказался рядом, когда на тебя напала нежить, это всего лишь случайность.

— Так ты спас бы меня, если бы я не убил Алато? — настойчиво спросил Ярси.

Мэтжер улыбнулся.

— В этом не было бы смысла. Реета не отпускает своих жертв.

— Ты мог бы помочь мне до того, как на меня напали!

— Я не вмешиваюсь ни в чью судьбу.

— Понятно, — Ярси зло сжал клаки. — Живые люди тебя не волнуют, зато ты об этих тварях заботишься, их же нужно кормить! Проголодались бедные!

Мэтжер встал на ноги и смерил его холодным взглядом.

— Эти семь дней, Ярси, пока ты не пройдёшь обращение, — произнёс он безжизненным голосом. — Граница будет нестабильна, подумай об этом. А потом только ты будешь отвечать за безопасность людей от Рееты. Только ты. А ты не Алато, и возможно, став королём, ты сможешь сделать для людей на много больше чем он. Если появится желание. Если сможешь преодолеть голод. Это трудно, Ярси, но ты сильнее Алато, и у тебя есть особый дар.

Ярси покачал головой.

— Мне это не нужно. Я, я лишь хотел…, не важно, — он медленно поднялся.

— Я согласен на всё, только помоги мне, Мэтжер. Мне нужно попасть в Мирос, до того, как я стану оборотнем. Я хочу быть человеком, и думать и чувствовать как человек, когда встречусь с отцом. Пожалуйста, это последнее желание обречённого.

— Ты не успеешь, но у тебя есть шанс сохранить сущность человека, сохранить самого себя и обращаться в зверя только тогда, когда ты сам этого пожелаешь. Конечно, если за эти семь дней мы успеем найти колдуна старой крови, который согласится эту самую кровь тебе дать.

— Старой крови? О ком ты говоришь? О Первых? Их же не осталось!

— Тебе решать, на что ты потратишь эти семь дней.

Ярси очень не нравилась улыбка, игравшая на губах Мэтжера.

Выбор, которого нет, и финал уже не изменишь. Кто-то очень хотел, чтобы у него не осталось этого выбора. Кто-то решил, что он должен исчезнуть, умереть, решил, что может управлять чужой судьбой. Только это чужое решение не оборвало его жизнь, а превратило в монстра, у которого есть зубы и есть сила, достаточная, чтобы добраться до горла врага. Пусть будет так. Не он это начал.

— Хорошо, — произнёс Ярси и тоже растянул губы в улыбке. — Я хочу потратить это время на поиски колдуна старой крови.

— Тебе нужно принимать отвар каждые четыре часа, пока не восстановишь силы.

Ярси невольно поморщился.

— И как долго силы будут восстанавливаться?

— Дня три-четыре, ты потерял слишком много крови. Скажи спасибо, что вообще можешь двигаться, с такими ранами лежат, а не ходят.

Они пешком шагали вдоль леса. Единственного коня нагрузили сумками и вели на поводу. От деревьев ложились длинные тени, солнце клонилось к закату.

Собрались они быстро. Мэтжер перелил то что варил в котелке в небольшую фляжку, но прежде чем закрыть, заставил Ярси сделать из неё несколько глатков. От вкуса жидкости тот едва не задохнулся, тело скрутило судорогой, и он с кашлем повалился на колени. Концентрация отвара оказалась намного более сильной чем в том, что он пробовал до этого. Лекарь лишь задумчиво наблюдал, как он корчится на траве, но не пытался ему больше помочь.

Потом Ярси шатаясь всё же поднялся на ноги, слабость почти исчезла, позволив ему принять вертикальное положение. Его спутник смерил будущего оборотня задумчивым взглядом и спокойно объявил, что такими темпами к ночи они вполне смогут добраться до ближайшего селения.

Полдня пути они провели в молчании. Мэтжер шёл впереди, вёл на поводу коня. Ярси, чтобы не упасть, приходилось цеплятьсяся руками за луку седла. Он почти не чувствовал боли, но не проходящая до конца слабость заставляла плясать перед глазами и деревья и траву и дорогу. Мысли оставались до странности ясными, но думать ни о чём не хотелось. Слишком много вопросов и слишком непонятное будущее впереди…. Может быть физическую боль и заглушил отвар, но сейчас его захлёстывала совсем другая боль — выжигающая страшной реальностью разум и рвущая на части сознание.

Не думать, не осознавать, забыть? Не получится. Неприятие происходящего заставляло лишь с горечью усмехаться. Ещё вчера он был пусть и бродягой, но человеком, мечтающим навестить родные края и вернуться в Вистольцу. Мечтающим понять собственное прошлое и те события, что ввергли его жизнь в хаос. Теперь не осталось даже этого. Наверное….

К вечеру расплывающееся перед взглядом окружение превратилось в чёрные полосы, пальцы разжались сами собой, и Ярси не заметил, как очутился на земле. В сознание его вернула всё та же горечь. Он намерено остался лежать с закрытыми глазами, сдерживая рвущийся из горла кашель. И едва не задохнулся от резкой боли, скрутившей всё тело.

— Не сопротивляйся, — совершенно безжалостно посоветовал Мэтжер. — Так будет легче. И тебе нужно поесть, в Катрисе поужинаем и переночуем.

Упоминание о еде сразу свело судорогой голода живот. Ярси медленно поднялся с земли, да, слабости больше не было, его мучителю удалось влить в него большую порцию отвара чем прежде. И почти сразу пришло понимание, что со вчерашнего дня ничего не ел. Он невольно мысленно потянулся вперёд, мечтая очутиться в тёплой таверне, за обеденным столом, впиться зубами в ароматное жареное мясо, ощутить во рту вкус солёной горячей крови…. Он помотал головой. Воздух перед глазами всколыхнулся, и на мгновение перед ним предстала картина ровных рядов домов, широких улиц, и спешащих по своим делам людей. Он ощутил их запах, впитал каждой клеточкой своего тела биение их сердец и пульсирующую в венах кровь. Живые!

Резкий запах какой-то травы мгновенно вернул его обратно, Ярси ошеломлено потёр руками лицо.

— Что это было?

Мэтжер мял в руках изумрудно-зелёные листья и очень задумчиво разглядывал Ярси.

— Похоже, вы с Алато дальние родственники, слишком уж быстро ты обретаешь его способности.

— Какие родственники? — возмутился Ярси. — Сколько ему было лет, а сколько мне? Его род пресёкся слишком давно!

— Память крови можно пронести через века, — возразил Мэтжер. — Ты же не будешь отрицать, что в твоих жилах течёт кровь королей?

Ярси пожал плечами.

— Вот держи, — Мэтжер положил листья в маленький мешочек со шнурком. — Надень на шею, это поможет тебе не терять контроль над собой. Ну, в общем, надеюсь, что поможет….

Ярси без слов подчинился, он даже не стал спрашивать, что это за трава. Травы никогда небыли его сильной стороной, и если Мэтжер в них разбирается, то пусть это будет его заботой.

К селению вышли к ночи, хотя было ещё не совсем темно. Сумерки только подкрадывались, и всё увереннее вступали в свои права. Ярси достал из седельной сумки плащ и накинул на плечи. Его слегка знобило и трясло, то ли от потери крови, то ли от предстоящей встречи с другими людьми.