Все одолеем!
А положение на фронте снова складывалось не в нашу пользу. Пал героический Севастополь, враг наступал на Дону, на Северном Кавказе. Тяжело было читать об этом в сводках Совинформбюро. Но советские люди не падали духом. Партия убеждала: неудачи временные, придет и на нашу улицу праздник! Этой надежной, непоколебимой верой в победу жил весь народ. Политработники, партийные и комсомольские активисты флотилии укрепляли эту веру в моряках, звали их к новым подвигам.
В то время нам приходилось заниматься не только перевозками и обеспечением прокладки подводных кабелей, но и с большим напряжением защищать от противника наши водные коммуникации. Враг, убедившись, что одними воздушными налетами снабжение Ленинграда не прервать, наращивал свои военно-морские силы на озере.
Первый сигнал об этом поступил от заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров СССР Анастаса Ивановича Микояна. Андрей Александрович Жданов сказал мне:
— Товарищ Микоян предупредил: из Италии на Ладогу перебрасываются торпедные катера. Будьте настороже.
Вскоре мне позвонил командующий флотом В. Ф. Трибуц. Он сообщил данные Главного штаба ВМФ и разведывательного отдела флота — на Ладожское озеро перебрасываются не только итальянские торпедные катера, но и немецкие десантные суда из Брюсселя — и потребовал усилить разведку.
Вскоре мы установили, что в район Лахденпохья прибыло четыре малых минных заградителя водоизмещением 16 тонн, скорость хода их — 26 узлов. Они могут принять на борт четыре мины, вооружены пулеметами. Вслед за ними на озеро сухопутным путем стали поступать из портов Западной Европы самоходные десантные баржи-паромы «Зибель», названные по имени их конструктора полковника Зибеля. Раньше эти суда входили в «отряд вторжения», предназначавшийся для высадки на Британские острова. Теперь они перебрасывались для действий против советских войск.
Самоходные десантные баржи, или паромы, как их называли немцы, представляли собой два спаренных понтона, соединенных помостом, на котором стояла бронированная надстройка — командирская рубка. Каждый понтон состоял из девяти отдельных взаимозаменяемых секций, легко перевозимых по железной дороге. Секции были доставлены к берегу озера, где их соединили между собой болтами и спустили на воду. Длина десантной баржи до 30 метров, осадка около метра, скорость 8–10 узлов. Делились они на тяжелые, легкие и транспортные. Из трех транспортных, доставленных на Ладожское озеро, две были оборудованы под мастерские. Тяжелая самоходная десантная баржа имела на вооружении три 88-миллиметровых орудия и два счетверенных 20-миллиметровых автомата. Легкая самоходная десантная баржа была вооружена 37-миллиметровым зенитным орудием, двумя счетверенными и двумя одноствольными 20-миллиметровыми автоматами. В командирской рубке находился дальномер и располагался пост управления огнем. Это были достаточно мощные корабли, но они обладали слабыми мореходными качествами, и выходить в озеро им разрешалось при силе ветра не более 5 баллов. По нашей оценке, каждая баржа могла принимать до двухсот десантников.
Из Италии направили на Ладогу четыре торпедных катера «MAS» новейшей постройки, имевших водоизмещение 20 тонн, мощность главного (авиационного) двигателя 2000 лошадиных сил, скорость 47 узлов, радиус действия 300 миль. Катера имели на вооружении два торпедных аппарата, спаренный автомат и могли принимать на борт несколько мин.
Доставленные сухопутным путем по шоссейным дорогам в порт Штеттин, катера были перегружены на транспорты и переброшены в Хельсинки, далее переведены на буксире по Финским шхерам, Сайменскому каналу и по системе озер — на Ладожское озеро.
Наращивая силы на озере, маннергеймовская Финляндия прислала на Ладогу многочисленные разъездные катера, несколько небольших транспортов и торпедный катер.
По некоторым данным, на озеро была переброшена финская подводная лодка, но нами она не была обнаружена.
Так в 1942 году на Ладожском озере создалась объединенная немецко-итало-финская флотилия. Организационно озерные силы противника были разделены на две части: «морскую группу» и «восточную оперативную группу». Формально обе возглавлял финский полковник артиллерии Е. И. Иорвинен, подчиненный командующему германским 1-м воздушным флотом генерал-полковнику Келлеру, на которого возлагались не только боевые действия в воздухе, но и комбинированные операции воздушных и военно-морских сил на Ладожском озере (кстати, экипажи десантных барж были укомплектованы личным составом войск противовоздушной обороны, входивших в военно-воздушные силы Германии). Фактически же использованием сил на озере руководил прибывший со своими десантными баржами полковник Зибель.
В «морскую группу» входили немецкие минные заградители под командованием капитана 3 ранга фон Рамма и четыре итальянских торпедных катера под командованием капитана 3 ранга Бианчини. «Восточная оперативная группа» насчитывала тридцать самоходных барж и 2400 человек личного состава.
Для поддержки кораблей с воздуха выделялись авиационная группа специального назначения — двадцать истребителей, семь разведывательных самолетов и несколько транспортных самолетов Ю-5? с базированием на аэродромах Ладожского побережья.
Нашим авиационным разведчикам вскоре удалось установить пункты базирования вражеских кораблей. Они были рассредоточены в шхерах в районе Сортанлахти, Кексгольм, Кивисальми, Лахденпохья и Сортавала. Стоянки их тщательно маскировались, прикрывались с воздуха истребителями. Данные воздушной разведки дополнили и экипажи морских охотников, выходивших к побережью, занятому противником, для высадки разведывательных групп. Моряки-разведчики уточнили состав вражеских сил и средств. Добытые ими «языки» отчасти раскрыли намерения противника на озере, сводившиеся в основном к нападениям на наши коммуникации, минированию их, высадке десантов и уничтожению наших кораблей.
Ко мне явился на доклад флагманский маскировщик флотилии инженер-майор С. А. Гельберг. Оказывается, он вылетал на самолете Пе-2 к острову Валаам и бухте Лахденпохья. Показал мне фотоснимки.
— Мы с приглушенными моторами спланировали на бухту и засняли ее автоматической фотокамерой.
Это был огромный риск. Я спросил:
— Кто вам разрешил летать туда?
— Начальник штаба. Я убедил его, что маскировку сил противника можно изучить только на месте.
На фотоснимках отчетливо были видны передвигавшиеся по бухте десантные баржи с характерным двойным кильватерным следом.
Мне осталось только поблагодарить отважного офицера.
Все данные о силах и действиях противника собирал, анализировал и докладывал мне начальник разведывательного отделения штаба флотилии. Много помогал нам начальник разведывательного отдела флота.
Я поднял свой флаг на канонерской лодке «Селемджа». Вместе со мной вышли в море военком флотилии бригадный комиссар Леонид Васильевич Серебрянников и новый начальник политотдела флотилии бригадный комиссар Петр Иванович Власов, сменивший Б. Т. Калачева. Петр Иванович до Ладоги был начальником политотдела военно-морской базы Ханко — героического Гангута. Мы с ним не раз встречались в первые дни войны. Политработник высокой культуры и прекрасный товарищ, он быстро завоевал всеобщий авторитет. Походный штаб возглавил командир 1-го дивизиона канонерских лодок капитан 2 ранга Н. Ю. Озаровский.
В ночь на 27 июля мы покинули бухту Морье. Отряд наш состоял из трех канонерских лодок, сторожевого корабля, пяти тральщиков, восьми МО и двух торпедных катеров. С аэродромов должны были взлететь бомбардировщики и истребители.
В два часа флагманский штурман флотилии капитан-лейтенант Юрий Петрович Ковель вывел канонерские лодки к ориентирам, установленным гидрографами на огневой позиции. Чуть стало рассветать, артиллеристы канонерских лодок во главе с флагманским артиллеристом флотилии Григорием Николаевичем Слизким с дистанции 70 кабельтовых (около 13 километров) открыли огонь по маневренной базе противника. В их задачу входило уничтожение плавсредств, подавление береговых батарей, разрушение причального фронта и береговых сооружений.
Из-за плохой погоды в воздух поднялись только пять бомбардировщиков ДБ-3, один из них сбросил бомбы на запасную цель — остров Коневец, один возвратился, а три бомбили Саунаниеми. Истребительная авиация не вылетала, и мы действовали без воздушного прикрытия и без самолетов-корректировщиков, поэтому огонь вели по площадям.