Для ремонта и покраски подводной части корабля, съемки и установки гребных винтов, переборки дейдвудных подшипников применяли так называемую выморозку: осторожно скалывали слой льда. Снизу в воде намерзал новый слой, тогда снова скалывали соответствующий слой сверху. Работа эта отнимала уйму времени. Зато без постановки кораблей в док добирались и до рулей, и до винтов. Практиковался подъем небольших кораблей и с помощью домкратов. На льду сооружался прочный настил, на нем устанавливалось несколько домкратов. Лед вокруг корабля окалывался (спешивался, как говорят моряки). При этом канавку надо было вырубить как можно уже во избежание бортовых перемещений корабля. Потом начинали медленный, постепенный подъем. Важно было следить, чтобы усилия на все домкраты распределялись равномерно. Первыми так поступили моряки гидрографического судна «Сатурн» под командой старшего лейтенанта X. Н. Мамяна. Они подняли свой корабль надо льдом и подвели под него специальные фигурные брусья — кильблоки.

Корабли покрупнее поднимали не целиком, а частично — сначала корму, затем нос.

Подъем кормы или носа корабля водоизмещением 200–300 тонн осуществляла бригада из одиннадцати — шестнадцати человек. На всю работу, включая опешивание и вымораживание корпуса, уходило три-четыре дня, опускали за один-два дня. Подъем производился только во время морозов.

При ремонте больших кораблей применялись кессоны, которые строили из дерева в новоладожских и осиновецких мастерских. Моряки выкалывали лед, в полынью опускали кессон, края которого тщательно подгонялись к конфигурации корпуса корабля. Воду из кессона выкачивали. И в этот большой деревянный ящик, прижатый к корпусу давлением самой воды, спускались мастера с необходимым инструментом и приспособлениями.

Наряду с машинами и механизмами ремонтировались артиллерийские системы, устанавливалось новое оружие. На канонерских лодках старые зенитные пушки заменялись 37-миллиметровыми автоматами. На транспортах, озерных буксирах устанавливались 45-миллиметровые пушки, на баржах — крупнокалиберные пулеметы. Артиллерийские и пулеметные расчеты для судов пароходства готовила и выделяла флотилия.

Несмотря на трудности, связанные с отсутствием необходимой материально-технической базы, специальных хранилищ, складов, запасных частей, ремонт шел полным ходом. Затрудняли его вражеские бомбежки. Авиация противника и зимой не оставляла в покое Новую Ладогу, то и дело бомбила мост через Волхов, наши береговые мастерские, шлюзы в Староладожском канале, места стоянки катеров. Мы несли потери, но работы не затихали ни на минуту. Отрывались от ремонта только зенитчики. Наибольший урон враг нанес мастерским пароходства. Во время одного из налетов погибли старый большевик мастер Иван Гаврилович Смирнов, мастер Иван Федорович Орташев, был тяжело ранен главный инженер мастерских И. П. Марченко. Всего на территорию новоладожских мастерских враг сбросил более 150 бомб. Уже после войны были извлечены из земли несколько неразорвавшихся бомб весом 250 и 500 килограммов.

В мастерских пароходства плечом к плечу с военными моряками трудились гражданские рабочие, подчас целыми семьями Мне запомнилась семья котельщиков Антоновых — отец Алексей Николаевич, мать Александра Семеновна и сыновья Борис и Леонид. Я и летом видел их на судах. Алексей Николаевич и его сыновья смело лезли в еще не остывший котел, чтобы быстрее устранить неисправность. Сейчас они в лютую стужу работали без отдыха, очищая и ремонтируя котлы.

Наряду с ремонтом судов и кораблей мастерские выполняли множество других работ, в том числе восстанавливали технику армейских частей. Как-то я спросил начальника мастерских воентехника 2 ранга А. М. Мутовкина, чем они сейчас заняты. Он ответил:

— Мне легче сказать, чем нам не приходится заниматься.

Кроме кораблей, судов, катеров, орудий и пулеметов они ремонтировали танки и автомашины, переоборудовали мобилизованные суда в тральщики и транспорты, выполняли различные другие работы.

Хотя Новый 1942 год моряки и речники встречали в труде и заботах, но все-таки нашли время для праздничного вечера. На корабли отправились все работники штаба и политотдела. Вместе с ними путь по замерзшему озеру совершили артисты из Ленинграда В. И. Чемберг, М. И. Лопата, М. А. Файбушевич и другие во главе с заслуженным артистом Александром Давидовичем Бениаминовым. Они дали концерты на нескольких кораблях. Почти везде артисты выступали вместе с коллективами матросской художественной самодеятельности. Матросы восторженно приняли дорогих гостей. В артистах они видели прежде всего людей из героического Ленинграда и восхищались не только их высоким искусством, но и мужеством, самоотверженностью.

Нам везло на интересные встречи. Возможно, потому, что мы находились на перепутье. Ленинградские артисты обычно останавливались у нас на несколько дней. Неутомимые, самозабвенно влюбленные в искусство, они готовы были давать по нескольку концертов в день, одаряя моряков чудесными минутами радости и душевного подъема. Побывали у нас ансамбль оперетты под руководством Брониславы Михайловны Вронской, солисты Ленинградского театра оперы и балета народная артистка РСФСР София Петровна Преображенская и Владимир Викторович Ивановский, солистка Малого оперного театра Надежда Львовна Вельтер, любимица солдат и матросов Клавдия Шульженко. Частыми нашими гостями бывали артисты театра Балтийского флота под руководством Александра Викторовича Пергамента, ансамбль баянистов Дома флота. Запомнились артисты Герман Орлов, Михаил Кудрин, Павел Нечепоренко, Михаил Пярн.

Посещали нас писатели и поэты. Побывав на флотилии, поэтесса Ольга Берггольц написала стихи, после ставшие песней:

Ремонт кораблей и судов шел полным ходом. Душой его были флагманский механик флотилии инженер-капитан 2 ранга П. С. Касьянчук, заместитель начальника Северо-Западного речного пароходства А. Н. Новоселов и главный инженер пароходства А. Е. Полтавцев.

Решением правительства было усилено руководство пароходства. Начальником стал А. Н. Шинкарев, его заместителем А. М. Прорешный, начальником политотдела М. Н. Малютин. Все трое до этого работали на ответственных должностях в областном комитете партии. С новым руководством у нас сразу же установился теснейший контакт. А, Н, Шинкарев, А, М. Прорешный и М, Н, Малютин многое сделали, чтобы в срок отремонтировать суда, зимовавшие в Осиновце. По их ходатайству Военный совет Ленинградского фронта отозвал из армии и флота многих опытных специалистов-речников, которые внесли свой вклад в ускорение и повышение качества судоремонта.

Еду в Осиновец. Наша выкрашенная белилами «эмка» по деревянному помосту скатилась на лед Ладоги и влилась в поток грузовиков. Машины движутся по нескольким колеям, отдаленным друг от друга на сто — двести метров. Куда ни взглянешь — влево, вправо, — цепочкой одна за другой ползут машины — полуторки, трехтонки, автобусы. Лед вдруг начинает дрожать, колебаться. Оглядываюсь. Справа от нас движутся тяжелые танки КВ. Выглядят они непривычно — без башен и пушек. Снятые башни они буксируют за собой на тракторных санях. Мы далеко от танков, и то ощущаем, как колеблется лед под их тяжестью. А каково танкистам и тем, кто сопровождает танки?

Машина промерзла насквозь. Метет поземка, свистит свирепый ветер. Сквозь него доносятся крики: «Воздух! Воздух!» Торопливо хлопают зенитки. Но вереницы грузовиков не останавливаются, наоборот, набавляют скорость. В уши ударяет волна от близкого взрыва. Грузовик, шедший впереди нас, тормозит. Колеса его не вертятся, но продолжают скользить по снегу. И вдруг видим, как грузовик клюнул радиатором, вся его передняя часть погрузилась в воду. На поверхности лишь зацепившиеся за кромку льда задние колеса да задранный кузов. Водитель и его помощник барахтаются в полынье среди ледяного крошева. Им помогают выбраться на лед, они мечутся возле машины. Одежда их на глазах покрывается ледяной коркой. Мы силой затаскиваем их в свою машину, объезжаем полынью и отвозим шоферов в ближайший обогревательный пункт.