Глава первая

— У вас, на хрен, нет на это никаких прав! — уже не в первый раз кричал владелец «Хорнблауэра». — Мы всё это заработали своим трудом. Это наше.

— Мы это уже проходили, сэр, — возразила Мичо Па, капитан «Коннота», — ваш корабль и груз здесь по мобилизационному распоряжению Вольного флота.

— Ваша говёная гуманитарная акция? Астерам нужны припасы? Так пусть покупают. Что моё, то моё.

— Так нужно. Если бы вы послушались приказа...

— Вы нас обстреляли! Пробили нам движок!

— Вы пытались уклониться. Ваши пассажиры и экипаж...

— Вольный флот, драть вас в жопу! Да вы просто воры. Пираты.

Слева от нее Эванс — старший помощник, недавнее пополнение семьи — застонал, как будто его ударили. Мичо глянула на него — и встретилась с его голубыми глазами. Помощник ухмыльнулся: белозубая улыбка и слишком смазливое лицо. Красавчик, и он это знает. Мичо выключила микрофон — брань с «Хорнблауэра» продолжала литься потоком — и кивнула Эвансу. В чем дело?

Эванс ткнул пальцем в консоль.

— Какой злющий. Как заденешь какого бедняжку койо, всегда так.

— Будь серьезнее, — попросила Мичо, но улыбнулась.

— Я серьезный. Но ранимый.

— Хрупкий? Ты?

— В глубине души, — Эванс прижал ладонь к мускулистой груди, — я маленький мальчик.

Владелец «Хорнблауэра» наконец-то выпустил пар. Если суммировать всё им сказанное, то Па — ворюга, шлюха, бессердечная тварь, которой всё равно, чьи дети умирают, пока лично ей платят жалование. Будь он ее отцом, то прибил бы, чтобы она не позорила семью. Эванс захихикал.

Поневоле засмеялась и Мичо.

— А ты в курсе, что когда ты флиртуешь, твой акцент усиливается?

— Знаю. Я весь состою из сложного сплава жеманства и пороков. Но забудем о нем. Ты уже начала выходить из себя.

— Еще не вышла, — Па снова включила микрофон. — Сэр. Сэр! Можем мы хотя бы прийти к соглашению, что я пират, который предложил запереть вас в каюте до прибытия на Каллисто, а не выбросил в космос? Так пойдет?

На секунду в эфире воцарилось потрясенное молчание, сменившееся потоком бессвязной ярости, выразившейся в фразах типа «захлебнись своей долбаной астерской кровью» и «прибью, если посмеешь». Мичо подняла три пальца. С другой стороны рубки Оксана Буш махнула рукой в знак подтверждения и заклацала по панели управления вооружением.

«Коннот» не был астерским кораблем. Изначально его построили для космофлота Марсианской республики и оборудовали широким спектром вооружения и аналитических систем. Мичо и остальные провели на нем уже большую часть года, поначалу тренируясь втайне. А затем, когда настал тот День, повели его в битву. И теперь Мичо на своем мониторе наблюдала, как «Коннот» распознал и навел оружие на шесть точек дрейфующего грузовика, куда вонзится ливень снарядов орудий точечной обороны, вспарывая корпус. Лазеры прицелов уже очертили «Хорнблауэр».

Мичо ждала. Улыбка Эванса слегка потухла. Убийство гражданских ему претило. Честно говоря, Мичо это тоже не нравилось, но «Хорнблауэр» все равно не продолжит путь за врата и далее к той чужой планете, которую они хотели колонизировать. Переговоры теперь касались только условий поражения.

— Хочешь пострелять, биг босс? — спросила Буш.

— Еще нет, — ответила Мичо, — следи за двигателем. Если они попробуют дать ход, вот тогда.

— Попробуй они раскочегарить эту железяку, нам и стрелять не потребуется, — насмешливо произнесла Буш.

— Люди надеются на этот груз.

— А то, — прокомментировала Буш и секундой позже добавила: — Они все еще холодные.

Радио щелкало и плевалось. На другом корабле кто-то кричал, но не на нее. Потом послышался другой голос, потом несколько, каждый пытался перекричать остальных. Выстрел, шум борьбы — переданные по радио, они казались тихими и не представляющими опасности.

Послышался новый голос:

— «Коннот» Вы здесь?

— Здесь, — отозвалась Мичо. — А с кем я говорю?

— Меня зовут Серджо Плант, — произнес голос, — исполняющий обязанности капитана «Хорнблауэра». Я готов сдаться. Только чтобы никто не пострадал, ладно?

Эванс улыбнулся с чувством триумфа и облегчения.

— Приятно слышать, капитан Плант, — произнесла Мичо, — я принимаю ваши условия. Прошу, подготовьтесь к стыковке.

И отрубила связь.

История, подумала Мичо, это длинная череда неожиданностей, которые в ретроспективе кажутся неизбежными. И что верно для государств, планет и огромных корпораций, зачастую применимо и крошечным судьбам людей. И наоборот. Как к Альянсу Внешних планет, Земле и Марсианской республике, так и к Оксане Буш, Эвансу Гарнеру-Чу и Мичо Па. То же самое можно сказать и о других, кто жил и служил на «Конноте» и других кораблях его класса.

Только потому, что она сидит на этом месте, командует и несет ответственность за жизнь и здоровье своего экипажа, а также его принадлежность к стану борцов за правое дело, личные судьбы команды «Коннота» имеют большее значение.

Первой из множества неожиданностей, что привели ее сюда, стало вступление в боевое крыло Пояса. В молодости она рассчитывала стать системным инженером или администратором на одной из крупных станций. Если бы она больше любила математику, так и могло случиться.

Она запихала себя в университет, поскольку думала, что так нужно, и провалилась, потому что это ей никак не подходило. Когда кураторы прислали сообщение, что ее отчислили, она испытала шок. Теперь же понятно, что это было неизбежно. Увеличительное стекло истории.

АВП подошел ей больше, по крайней мере, то крыло, куда она вступила. К концу первого месяца стало ясно, что Альянс Внешних Планет был не столько революционной бюрократией, сколько франшизой, принятой жителями Пояса, думающими, что должно появиться нечто подобное.

«Коллективный Вольтер» считал себя АВП, но так же делала и группа Фреда Джонсона, базирующаяся на станции Тихо. Андерсон Доуз действовал в качестве губернатора Цереры под знаменами рассеченного круга АВП, а Зиг Очоа под тем же знаком противостоял ему.

Долгие годы Мичо отождествляла себя с военной карьерой, но в глубине души знала, что ее продвижение по службе — штука весьма хрупкая. Со временем она инстинктивно отгородилась от отношений подчиненности — как со стороны нижестоящих, так и тех, кто выше. Именно это и привело Па в кресло первого помощника на «Бегемоте».

Именно это закинуло ее в медленную зону, когда человечество впервые прошло через врата к империи тринадцати сотен миров, наследниками которой они стали. Именно это и погубило ее возлюбленную Сэм Розенберг. После всего случившегося ее вера в командование стала не столь непоколебимой.

И опять это стало очевидным лишь постфактум.

А что стало второй неожиданностью, она и сама затруднялась сказать. Полигамный брак или ее вербовка Марко Инаросом, или вступление в командование новым кораблем и революционная операция Вольного флота. В жизни больше поворотных точек, чем звезд в небе. Даже оглядываясь назад, понимаешь, что не каждый поворот был очевиден.

— Абордажная команда готова, — доложил Кармунди, микрофон скафандра украл из голоса все эмоции. — Нам войти?

Как командир группы захвата, Кармунди технически напрямую подчинялся не Мичо, но он признал ее командиром, как только он и его бойцы зашли на борт. Пару лет Кармунди прожил на Марсе и не входил в число супругов полигамного брака, как основное ядро команды «Коннота», но оказался достаточно профессионален, чтобы принять свой статус «чужака». За это она его и любила, а больше и не за что.

— Позволим им побыть паиньками, — решила Мичо, — если начнут в нас стрелять, то сделай, что дОлжно.

— Заметано, — подтвердил Кармунди и переключил канал.

Оба корабля неподвижно висели в космосе, так что откинуться на сиденье оказалось невозможно. Она бы так и сделала, была бы такая возможность.

Когда распространилась новость, что Вольный флот берет под контроль всю систему и врата закрыты для прохода, флот колонистов, рвущийся к новым мирам, оказался перед выбором. Покориться и отдать припасы для перераспределения между наиболее нуждающимися станциями и кораблями. Тогда им позволят сохранить корабли. Или попробовать сбежать, и тогда корабли отберут.

«Хорнблауэр», как бог знает сколько еще кораблей, все прикинул и решил, что стоит рискнуть. Они отключили маячки, развернули корабль и втопили так, что в аду и то холоднее. Но ненадолго. Снова развернулись, ускорились, развернулись, ускорились. Хотару, так это называют.