Мэй уже была дома. Из игровой комнаты доносился ее щебет и чуть более высокий голосок Натальи. Пракс закрыл за собой дверь и пошел в кухню. Джуна, готовившая салат на ужин и одновременно что-то читавшая на своем терминале, улыбнулась ему. Он поцеловал ее в плечо, пошел к холодильнику и взял пиво.

— А разве не моя очередь готовить ужин?

— Ты поменялся со мной на завтра из-за моего собрания...— Увидев в его руке пиво, Джуна остановилась. — Тяжелый день?

— Отличный, — соврал он, не убедив даже себя.

Он хотел рассказать ей, но это было бы эгоистично. У Джуны свои заботы и своя работа. Она ничем не поможет с Карвонидес и гибридом 18-10. А значит, незачем ее обременять. И кроме того, если будут спрашивать, она сможет честно ответить, что ничего не знала.

За ужином они говорили о более безопасных областях работы. Его растения, ее биоплёнка. Мэй с Натальей сегодня больше походили на лучших подруг, чем на сводных сестер, и наперебой рассказывали о школьных делах. Дэвиду Гутмансдоттиру стало плохо от этих новых ланчей, и ему пришлось идти к медсестре, тест по математике начался с опозданием, они получили одинаковые баллы, но это нормально, ведь они ошиблись в разных вопросах, и мистер Сет понял, что они не списывали, и завтра у них «День красного», и надо приготовить правильную одежду, и...

Пракс слушал, как они перескакивают с предмета на предмет, будто несутся с горки. Наталья унаследовала темную кожу Джуны, высокие скулы и широкий нос. По сравнению с ней Мэй казалась бледной и круглой, как Луна на старых картинах. Сегодня была очередь Мэй убирать после ужина, и он немного помог ей. По правде говоря, она в этом не нуждалась, но ему нравилось быть с ней рядом. Пройдет совсем немного времени, и она повзрослеет и начнет отдаляться от семьи. Затем наступил час уроков, потом ванна и сон. Мэй с Натальей болтали друг с другом в своих спальнях, пока Джуна не закрыла соединявшую их дверь. И даже тогда девочки продолжили разговаривать, словно не могли уснуть, пока не освободят место для впечатлений нового дня.

Пракс лежал рядом с Джуной, спавшей у него на плече, и думал о Карвонидес. Где она сейчас. Удачно ли прошла ее встреча. Может, ему стоило принять ее приглашение. Так он хотя бы знал, что происходит...

Он не заметил, как уснул. Его разбудил звонок в дверь. Пракс сел, плохо соображая со сна. Джуна смотрела на него круглыми от страха глазами. Звонок повторился, и он наконец сообразил, что нужно открыть, пока не разбудили девочек.

— Не ходи, — попросила Джуна, но он уже крался через спальню.

Он сгреб свой халат, спотыкаясь в темноте, завязал пояс. Системные часы показывали чуть больше полуночи. Снова звонок, а затем глубокий мягкий стук, будто массивный кулак использовал лишь часть силы. Пракс услышал вскрик Мэй и по опыту понял, что она еще спит, но вскоре проснется. Кожа Пракса покрылась мурашками, и лишь отчасти в этом был виноват прохладный воздух.

— Кто там? — спросил он сквозь закрытую дверь.

— Доктор Праксидик Менг? — отозвался мужской голос.

— Да. А кто вы?

— Служба безопасности. Пожалуйста, откройте дверь.

«Какой службы безопасности?» — хотелось спросить Праксу. Станции Ганимед или Вольного флота? Но было уже поздно. Если это люди со станции, будет разумно открыть дверь. Если Вольный флот, их не остановит, если он не откроет. Что бы он ни сделал, ничего не изменится.

— Конечно, — сказал он и тяжело сглотнул.

За дверью оказалось двое мужчин в серо-голубой форме. Служба безопасности станции. Затопившее его облегчение показало, насколько сильно он был испуган. Как сильно он боялся все эти дни.

— Чем могу помочь?

В морге пахло лабораторией. Химическая вонь фенольного мыла щипала нос. Тарахтение воздушных фильтров. Больничный свет. Все это напомнило ему годы учебы. Он тогда посещал анатомический театр. Однако тело, которое он тогда резал, было залито консервирующим составом. Не такое свежее. Но выглядело куда лучше.

— Идентификация полная, — сказал один из безопасников. — Все метрики и маркеры совпадают, ID тоже. Но вы же понимаете. Родственников на станции нет, а у профсоюза есть правила.

— В самом деле? — спросил Пракс.

Он спрашивал буквально, но высказанный вслух, вопрос получил неожиданный оттенок. Какое значение имеет профсоюз, если у них и правительства-то фактически нет? Остались ли вообще какие-то правила? Безопасник поморщился.

— Так делается всегда, — сказал он, и Пракс уловил в голосе оборонительные нотки и сдерживаемый гнев. Будто Пракс виноват во всех этих переменах.

Карвонидес лежала на столе, прикрытая куском черной прорезиненной ткани. Лицо ее было безмятежным. На шее и виске — безобразные раны, но при отсутствии свежей крови они выглядели несерьезными. В нее стреляли четыре раза. Он задумался, не лежат ли остальные участники собрания в других комнатах, на других столах, ожидая опознания.

— Я подтверждаю, — сказал он.

— Благодарю вас, — сказал второй безопасник и протянул ручной терминал.

Пракс взял его и прижал ладонь к экрану. Закончив запись, терминал чирикнул. Неуместно веселый звук, учитывая обстоятельства. Пракс вернул терминал и всмотрелся в лицо покойной, стараясь понять, что чувствует. Ему казалось, что нужно заплакать, но не хотелось. В его представлении она стала не жертвой преступления, а свидетельством того, во что превратился мир. Ее смерть не начало расследования, а его конец. Результат однозначен. Что будет, если ты выступишь? Тебя уберут.

— Мы можем задать вам пару вопросов о погибшей, доктор Менг?

— Конечно.

— Как давно вы ее знали?

— Два с половиной года.

— В каком качестве?

— Она работала у меня в лаборатории. Хм. Нужно не забыть собрать ее данные. Могу я сделать заметку, или мне следует подождать, пока закончится допрос?

— Это не допрос, сэр. Прошу, делайте, что вам нужно.

— Спасибо. — Пракс вынул свой терминал и добавил запись в список дел на утро. Ему показалось, что дисплей барахлит, но это дрожала его рука. Он сунул терминал в карман. — Спасибо, — повторил он.

— У вас есть предположения, кто мог ее убить? Или почему?

Вольный флот, подумал Пракс. Потому что она выступила против них. Она сделала это, потому что люди голодали, страдали и умирали, и в ее власти было помешать этому. Они узнали и убили ее. Так же, как убьют меня, если я стану доставлять им неудобства.

Он посмотрел в глаза безопасника. Так же, как убьют тебя, подумал он.

— Что вы можете ответить, сэр? Любая мелочь может пригодиться.

— Ничего. Я понятия не имею.