Наоми шагнула вперед. Доуз удивленно качнулся на пятках. «Это твой дом, — произнесла Авасарала в голове у Холдена. — Если они не уважают тебя здесь, то нигде не будут уважать». Доуз взял со стола ручной терминал и белую керамическую чашку, а потом удалился, кивнув Холдену с напряженной улыбкой. Холден занял свое место, радуясь, что рядом такая надежная и грозная Бобби. Эйми Остман поджала губы. Если желаешь взаимного уважения, нужно сначала спрашивать, а уж потом приглашать кого-то на тайную встречу. Но высказать это вслух было бы грубовато.

— Если желаешь взаимного уважения, нужно сначала спрашивать, а уж потом приглашать кого-то на тайную встречу.

Эйми Остман откашлялась и отвернулась.

— Ладно, — сказал Холден. — Предполагалось, что это будет выступление Фреда Джонсона, но его больше нет. Я знаю, вы все приехали сюда из-за силы его убеждения и его репутации. И я знаю, вы все встревожены из-за Марко Инароса и Вольного флота. Но я также знаю, что со мной вы встречаетесь впервые и наверняка не вполне доверяете.

— Вы Джеймс Холден, — произнес Лян Гудфорчун таким тоном, будто хотел сказать «Уж конечно, не вполне доверяем».

— Я взял на себя смелость устроить так, чтобы меня вам представили, — сказал Холден, переводя сообщение со своего ручного терминала на встроенные мониторы.

На всех экранах появилась Мичо Па. За ее спиной сверкала командная палуба «Коннота».

«Друзья, — сказала она. — Как вы знаете, я больше не вхожу во внутренний круг Вольного флота, потому что увиденное убедило меня и многих людей под моим командованием — Марко Инарос не тот лидер, который нужен Поясу. Вольный флот отказался от первоначальной цели поддерживать и отстраивать Пояс, не позволять тем предприятиям, которые кормят астеров, переключаться на обслуживание новых колоний, но я осталась на прежних позициях. Вы это знаете. Из-за этого я потеряла друзей. Я рискнула своей жизнью и жизнями тех, кто мне дорог. Я служу с настоящими героями Пояса. Меня не в чем упрекнуть».

Бобби толкнула Холдена локтем и мотнула головой в сторону Мики эль-Даджайли. В его глазах блестели слезы. Холден кивнул. Он тоже это заметил.

«С тех пор, как наши пути с Вольным флотом разошлись, я работала вместе с Фредом Джонсоном над понятным планом, который гарантировал бы Поясу безопасность и процветание. — Па замолчала и глубоко вздохнула. Холден гадал, делает ли она так каждый раз, когда врет, или только когда врет так нагло. — На этой встрече мы собирались представить этот план, а капитан Холден — его незаменимая часть. К сожалению, хотя Фред Джонсон видел дорогу вперед, он не сможет проделать этот путь вместе с нами. Как верный гражданин Пояса и слуга народа, я прошу вас прислушаться к капитану Холдену и вместе с нами шагнуть в жизнеспособное будущее. Спасибо».

За каждое слово в ее заявлении пришлось торговаться. Холден потерял счет, сколько раз они вели переговоры, Па что-то просила, Авасарала объясняла, что это значит на самом деле, а он метался между ними как гонец, но с каждым разом узнавал чуть больше. Па согласилась сказать, что они вместе работали над планом, но не что составили план. Она сказала, что Холден — незаменимая часть плана, но не центральная фигура. Весь этот процесс был ему ненавистен — копаться в деталях и нюансах, бороться за каждую фразу, оборот и порядок слов, изобретая нечто не полностью фальшивое, но так, чтобы это поняли неправильно. Политика в самом крайнем своем проявлении.

Холден смотрел на лица четырех собеседников за столом и пытался понять, сработало ли это. Эйми Остман выглядела задумчивой и серьезной. Мика эль-Даджайли еще не пришел в себя, его до глубины души тронуло напоминание о том, что его брат уже пожертвовал собой ради общего дела. Карлос Уокер молча застыл с таким же нечитаемым выражением лица, как неизвестный алфавит. Лян Гудфорчун откашлялся.

— Похоже, у Инароса вошло в привычку терять женщин и отдавать их вам, капитан, — сказал он.

Уокер хмыкнул. «Они попытаются тебя смутить, чтобы посмотреть на реакцию. Не пытайся их превзойти, иначе они попробуют поднажать чуть позже. Не отвлекайся от темы». Сзади появилась Наоми и села рядом.

— Потеря Фреда стала тяжелым ударом, — сказал Холден. — Он был моим другом. Но это не изменит положение. Он составил план, и я собираюсь его придерживаться. Фред позвал вас, считая, что вам есть что предложить, а также что вы получите благодаря этому плану кое-какие преимущества.

Карлос Уокер встрепенулся, как будто наконец-то услышал что-то интересное. Холден кивнул ему, намеренно двусмысленно. Потом повернулся к Бобби. Ее очередь.

— В плане существуют военные аспекты, — сказала она. — Его не выполнить без определенного риска, но мы уверены, что награда того стоит.

— Вы сказали, это представитель Марса? — спросила Эйми Остман.

— Сержант Драпер была посредником между Землей и Марсом в нескольких ситуациях, — ответил Холден. — Сегодня она здесь в качестве члена моей команды.

Прозвучало странно. Бобби слегка напряглась при этих словах, собралась и выпрямила спину. Когда она снова заговорила, то почти таким же тоном, как и раньше, не громче и не грубее, но в нем появилось какое-то ожесточение.

— У меня есть боевой опыт. Я командовала отрядами в сражениях. По моему профессиональному мнению, предложение Фреда Джонсона — наша самая большая надежда на долгосрочную стабильность и безопасность в Поясе.

— Трудновато в это поверить, — сказала Эйми Остман. — Как по мне, капитан Холден забрал всех женщин, а Инарос забрал все станции.

Прежде чем Холден успел ответить, Мика эль-Даджайли огрызнулся:

— Как по мне, Инарос так же плохо умеет удерживать территории, как и женщин.

— Хватит уже этих глупостей про женщин. Что за детские выходки! — сказал Карлос Уокер. Его голос удивил Холдена — тонкий и мелодичный. Как у певца. И никакого астерского акцента. — Он потерял и Доуза. Потерял всех, кто сейчас в этой комнате, прежде чем даже начал, иначе нас бы здесь не было. Вместо сердца у Инароса открытая рана, и мы все это знаем. Но я хочу услышать, как вы намерены изменить положение. Каждый раз, когда вы пытаетесь его достать, он отбрасывает вас за пределы досягаемости. Ваш объединенный флот очень скоро будет слишком сильно растянут. Мы для этого понадобились? В качестве пушечного мяса?

— Я пока не готов обсуждать детали, — сказал Холден. — Первым делом мы должны думать о безопасности.

— Зачем вы собрали нас здесь, если не хотите рассказать о своих намерениях? — спросила Эйми Остман.

— Медина, — заговорил Лян Гудфорчун, не обращая на нее внимания. — Вы собираетесь захватить Медину.

«Что-то пойдет не так. Это всегда случается. Они разглядят то, что не должны были увидеть, и поставят ловушку там, где ты ее не ждешь. Они умны, и каждый преследует собственные интересы. Когда это случится, не «если», а «когда», то нет ничего хуже, чем запаниковать. А на втором месте — клюнуть на удочку».

Холден подался вперед.

— Хочу дать всем вам возможность обсудить это, прежде чем мы перейдем к тактике, — сказал он. — Я поговорил с шефом службы безопасности. Она предлагает вам остаться на станции или вернуться на свои корабли. Можете свободно разговаривать друг с другом или с любым, с кем считаете нужным. У всех вас есть доступ к системам связи на станции, без слежки, а может, вы предпочтете систему связи на собственных кораблях, где вас точно не запишут и не заглушат. Если вам интересен этот план, встретимся здесь через двадцать часов. Тогда я буду готов рассказать все подробности, но ожидаю от вас взамен преданности и определенных обязательств. Если вас это не устраивает, то в этот промежуток времени вы можете беспрепятственно покинуть Тихо.

— А после этого? — поинтересовался Карлос Уокер.

— А после этого тут будет совсем другая страна, — ответил Холден. — Тут всё изменится.

Холден, Наоми и Бобби встали. Остальные четверо поднялись секундой позже. Холден наблюдал, как каждый из них прощается или не прощается. Когда за четырьмя эмиссарами закрылась дверь, и он остался наедине с Наоми и Бобби, Холден снова плюхнулся в кресло.

— Охренеть, — сказал он. — И как она занимается этим весь день? Каждый день? От начала и до конца прошло-то всего минут двадцать, а я уже чувствую себя так, словно мой мозг окунули в хлорку.