— Как дела у Джулиана?

— Наверное, вы знаете больше, чем я.

В конце концов, мы ходили к одному мозгоправу.

Кендалл печально улыбнулась.

— Я не спрашиваю о его чувствах или личном мнении, Ноа, — она провела пальцем по планшету. — Вы говорили, что он едва бывает дома. Это по-прежнему так?

Я был готов поспорить, что она и на это знает ответ. Если я не ошибался, он был здесь несколько дней назад.

— Он занятой парень, — я мог признать, что я не самый лёгкий пациент.

Будь мой папа жив, он бы хохотнул и покачал головой на то, что его сын ходит к терапевту. Я не был сделан из того же теста, но может быть, я застрял в старой школе. Так открываться было не в моём стиле. Но… говорить о Джулиане? Ещё хуже. Я замыкался, как зубрила перед королевой выпускного.

Но у меня было хорошее оправдание. Потому что она знала. Несколько месяцев назад Джулиан попросил разрешения рассказать доку о нашей ночи, и хоть мне не хотелось, чтобы это вылезало наружу, я бы никогда не встал на пути его восстановления, что бы для этого не требовалось. Так что она знала и часто пыталась заставить меня поговорить об этом. Но я мало что ей говорил, только то, что я чувствовал эту непостижимую нужду… чего угодно, но не изводить его, как мог это описать.

Прочистив горло, я слегка наклонился вперёд и беспокойно постучал ногой.

Кендалл ждала. Терпеливо наблюдая.

— Что? — я нахмурился.

Она приподняла бровь.

— Наверняка вы можете сказать больше.

— Я не знаю, что вы хотите от меня услышать, — я начинал защищаться. Я снова откинулся назад и скрестил руки на груди. — То, что я сказал, правда. Он занятой. Если он не работает, то гуляет со своим парнем или играет.

Но он не прикасался к роялю. Он купил подержанный синтезатор, который держал в своей комнате. Я всё равно слышал его, но теперь за закрытой дверью.

Я не знал, как два парня могут оставаться близки, и всё же находиться в разных мирах, но мы были в этом королями. Общаться было легко, в этом не было проблем, иногда мы вместе смотрели дома фильмы, достаточно часто ходили на ужин с Теннисоном и Софи и проявляли интерес к страстям друг друга — к музыке и кино. И всё же, чего-то не хватало.

Но я мог видеть в этом слишком много. Днём он выполнял поручения какой-то шишки из «Variety» (прим. ведущий американский еженедельник, освещающий события в мире шоу-бизнеса). Долгими часами, за скудную оплату. По выходным он ходил куда-нибудь с Никки и другими друзьями, которых завёл на работе. В сочетании с часами, по которым работал я… не удивительно, что чего-то не хватало.

— Ноа, — док хлопнула руками по столу. — Я полностью осознаю, что для вас это деликатная тема, но мы не должны её обходить.

Я сжал челюсть.

«Не спрашивай».

Она продолжила.

— Он вас всё ещё привлекает?

Сузив глаза, я увидел свою лазейку. Я был рад, что она выразилась именно так.

— Он симпатичный парень. Влечение ничего не значит.

У меня было, возможно… месяц или два, когда я думал, что одержимость прекратилась. Это было огромным облегчением. Затем, медленно, но верно, внутри меня начала расти тоска. Это была одна из причин, по которой я согласился на предложение доктора сходить на свидание с Саммер.

— Ммхмм, я уверена, — она сделала пометку, и я был официально раздражён. — Не переживайте, на этом я остановлюсь, — затем она снова подняла взгляд, выражение её лица смягчилось. — Скоро первая годовщина смерти вашей семьи.

— Я знаю, — протянул я.

Мне повезло, что дата выпадала на неделю, когда мы улетали в Париж. Я надеялся быть таким занятым работой, чтобы это пропустить.

Док наклонила голову.

— Поэтому я бы предложила, чтобы мы встретились ещё хотя бы раз после сегодняшнего дня. Думаю, у вас хорошо получается двигаться вперёд, но с годовщинами может быть сложно.

Я ни за что не хотел идти, но нужно было думать и о кое-ком другом. В зависимости от того, как Джулиан отнесётся к тому дню, могло быть полезно спросить у кого-то совет или что-то ещё.

— Хорошо, ещё один приём, — ответил я. — Я позвоню и запишусь.

Она не казалась довольной этим, может, думала, действительно ли я это сделаю, но давить не стала. Чему я был рад.

— Надеюсь, что запишитесь, но если вдруг нет… — она смягчилась и терпеливо улыбнулась. — Ноа, за последние несколько месяцев вы много рассказали мне о своей семье. Они были замечательными людьми, и я думаю, они хотели бы, чтобы вы были счастливы. В каждой семье бывают споры и мосты, но в конце всё приходит к счастью. Каким бы и где бы оно ни было.

Я кивнул, соглашаясь.

— Я и говорю это Джулиану. Ему иногда трудно, потому что Джеймс надеялся, что он пойдёт в другом направлении, кроме музыки. Но я знал Джеймса. Он просто его оберегал, — я остановился. — По крайней мере, Джулиан теперь открыт насчёт своей ориентации. Это хорошо. Надеюсь, он скоро расскажет своим бабушке и дедушке.

Доктор сжала губы, затем слегка улыбнулась.

— Вы очень заботитесь о Джулиане.

— Ну, да, — я нахмурился.

— Я просто говорю. Зачастую он первый человек в ваших мыслях. Однако, в этом случае я говорила не о нём. Я говорила о вас. Одобрение вашей семьи никогда не было для вас всем, но оно определённо имело значение, — она ждала моего возражения, но она была права. — Так что, пожалуйста, помните об этом, когда дело касается вашего счастья. Ваша семья хотела бы этого для вас.

— Хорошо… — я плохо понимал намёки, и у меня не было времени что-то разбирать. У меня звонил телефон, и меня не было на площадке слишком долго. — Да, хорошо, конечно, — я быстро просмотрел сообщение от своего оператора-постановщика, видя фотографии со следующей сцены. Это была новая площадка, и я просил фотографии освещения до своего возвращения, хотя освещение для репетиции было не моей проблемой. — Послушайте, док…

— Я понимаю, мистер Трудоголик, — она кивнула и указала рукой на дверь. — Полагаю, урок окончен.

Я хохотнул и встал, уже набирая своего оператора.

— Я вам перезвоню. Хорошего дня, — я вышел из кабинета и пошёл по коридору к выходу, и я не мог сказать, что доволен фотографиями. Я отчасти влюбился в Эйприл, героиню Софи, и хотел отдать ей должное.

— Я ждал твоего звонка, босс, — сказал Шон. — Чего не хватает?

— Улицы, — ответил я, открывая дверь. Я надел свои солнечные очки и пошёл на парковку. — Эйприл отображает свою жизненную историю на холсте с помощью граффити. Пропусти эту лампу с рюшками у её кровати и попроси кого-нибудь снять чёртовы постеры. Она не читает «Seventeen» (прим. американский журнал для подростков). Скажи художественному отделу, пусть всё убирают. Я еду обратно, так что увидимся через час или около того, — повесив трубку, я открыл машину и сел за руль.

Назад к работе. К единственной части моей жизни, где я всегда показывал класс.