Глава 9

Утро началось с аромата свежего, сваренного по любимому рецепту, кофе, в котрый гармонично вплетались нотки корицы и горького шоколада. Тимур улыбнулся и повернулся на другой бок. Точнее попытался. Правую руку что-то придавило до полной ее нечувствительности, впрочем, как и живот. А щека и нос утонули в мягком, пушистом и приятно пахнущем. Возмущенный такими неудобствами, Тимур приоткрыл левый глаз.

Голова покоилась на ворохе пепельных, почти платиновых, кудрей. Проследив за их изгибами, Тимур увидел милое девичье личико. Пепельные же брови, маленький носик, алые губки, пухлые щечки. Прикрытые по случаю глубокого сна глазки, с черными пушистыми ресницами. И приятные изгибы от плеча и ниже, очень эффектно прорисованные тонким покрывалом.

Тимур опустил руку под одеяло, и нащупал у себя на животе маленькую ножку, которая почему-то продолжалась совсем не в ту сторону. Тимур задумчиво провел пальцем по неправильной пяточке, и за его правым плечом сонно хихикнули, и ножка убралась. Заинтригованный, Тимур обернулся, чтобы разглядеть еще более приятную картину.

Короткие кудряшки обрамляли слегка вытянутое, заостренное к подбородку лицо. Тонкий, с горбинкой нос, острые скулы, бледные губы и брови в разлет. И столь же обворожительные формы под тонким покрывалом. Девушка сонно вздохнула сквозь неплотно прикрытые губки и перевернулась на другой бок.

Очень любопытно. Значит две эти милашки вчера, так и не договорившись на раздел его бренного тела, решили складывать и умножать. Жаль только он почти ничего не помнил. После тяжелой восемнадцати часовой фотосессии он выпил всего бокал шампанского, и усталость, помноженная на алкоголь, сделала свое темное дело.

«Ну, надеюсь, я все же был на высоте, и им понравилось. Хотя, — Тимур хищно улыбнулся, — кто мешает прямо сейчас для восстановления памяти повторить наиболее приятные моменты?!»

Он уже собрался будить девушек, как на кухне что-то упало. Судя по звуку фарфор встретился с кафелем и не пережил столь тесного знакомства. А потом до боли знакомый голос тихо выругался: «Черт! Надеюсь, эта чашка ему никогда не нравилась…»

Тимур посчитал за лучшее, притвориться, что все еще спит, но пропустить концерт, который должен вот-вот начаться, не хотел, поэтому решил подглядывать в узкую щелочку. А за счет тени от длинных и пушистых ресниц, глаза казались плотно закрытыми.

А посмотреть было на что. В комнату вплыла — по-другому просто не скажешь — Славка. Волосы заплетены в высокий пучок. Поверх неизменно черного свитера и джинсов повязан яркий фартук канареечно-жёлтого цвета, с милым утенком на кармане и в кружевных оборочках. В руках поднос, на котором в шатком равновесии соседствовали большой кофейник, пустые чашки и тарелочки со всевозможными вкусностями. На лице девушки застыло наигранно-возвышенно-отстраненное выражение, с нотками озабоченности. Тимуру стоило большого труда не заржать в голос, но улыбку сдержать он все же не смог. За что немедленно и поплатился.

— Милый, ты проснулся?! — голос Славки тек патокой. — А я тебе вкусненького приготовила, ты же совсем не щадишь себя. Работаешь буквально на износ: дни и ночи напролет.

Тимуру ничего не оставалось, как «проснуться» и сесть повыше. С обеих сторон заворочались, разбуженные бодрым голосом, девушки. Сначала одна, а за ней другая широко открытыми глазами, хотя еще мутными со сна, с удивлением разглядывали Станиславу, нервно бросали вопросительные взгляды на Тимура и кутались в покрывала. А все силы парня уходили на сохранение каменного лица.

— Смотри, милый, я тебе кофейку приготовила, как ты любишь, — ворковала Славка, пристраивая поднос на коленях Тимура. А после опустилась в кресло, рядом с кроватью, с которого как бы невзначай соскользнули полупрозрачные трусики. Девушка с короткой стрижкой, проследив за их полетом, зарделась.

— Я и коллегам твоим приготовила, — продолжила она, указывая на две пустые чашки. — Вижу же девочки устали. Одна вон от усердия поседела. А другая — на последней стадии истощения, щечки совсем впали.

Тимур подозрительно булькнул в чашку, и девушки недоуменно уставились на него. Им, конечно же, показалось, что он тоже над ними смеется.

— Кто это? — вышла из ступора короткостриженая.

— Твоя жена? — одновременно с ней вскрикнула слегка истерично вторая.

Тимур отрешено пил кофе. Его безмятежному взгляду позавидовал бы буддийски монах на пороге нирваны.

— Что вы, девочки, — Станислава смиренно вздохнула. — Я его любящая и заботливая мамочка.

Тимкин кофе снова издал странный звук, но парень все так же изображал из себя статую.

— А почему вы, девочки, не пьете кофе? Советую поторопиться, а то такси без вас уедет.

— Такси? — девочки непонимающе уставились на странную женщину. И в один голос возмутились. — Тимочка?

— Да-да, девочки, — Тимур все так же был поглощен кофе. — Вам уже пора. Моя мама хи…хмм… плохого не посоветует.

Девушка с короткими волосами, смущенно вспыхнув, схватила свои вещи в охапку и убежала в ванну. Длинноволосая, зло, сдернув покрывало с кровати и завернувшись в него, ушла из квартиры, громко хлопнув входной дверью.

— Я, конечно, извиняюсь, — выпадая от удивления из образа, спросила Славка, — но она так и пойдет домой?

— Ну, если не вдаваться в подробности, — Тимур все так же невозмутимо пил кофе, — вся ее одежда осталась в машине на подземной стоянке.

Через пару мгновений, входная дверь хлопнула повторно, другая девушка также покинула квартиру.

— Ну и что это было? — Тимур, наконец, вышел из состояния нирваны.

— Маленькая месть за загорание на моем подоконнике. Я после того раза до сих пор главная тема всех сплетен.

— А как хоть попала в квартиру?

Станислава выудила связку ключей из кармашка передника.

— Ты забыл это в наружном замке.

Она положила ключи на тумбочку, забралась с ногами на кровать и налила себе кофе.

— Если честно, я по делу, — Славка больше не улыбалась. — Похоже, ты был прав, насчет Насти. Она точно собирается дать деру.

***

— После того случая в клубе и срыва в больнице, мне стало любопытно и я навел справки насчет нашей Насти. И знаешь, что смог узнать через своих знакомых и друзей, легальными и не очень способами? Ничего. Анастасии Щепкиной двадцати одного года от роду нет ни в одной базе данных. Неясно как она попала к нам в город и насколько давно. Единственное, что достоверно известно — полгода назад ее здесь точно не было. С момента приезда, она мало с кем общалась, не заводила дружеских знакомств. А работу искала в основном временную и такую, где не особо интересуются личными данными.

Тимур замолчал, долил кофе себе и девушки, и продолжил:

— Но больше всего, еще при первом нашем знакомстве, меня удивило отсутствие у нее элементарной необходимости для современной жизни…

— Имеешь в виду — мобильник? — догадалась Станислава. — Да, меня это тоже показалось странным. Но она сказала, что у нее нет родственников, а друзьями для общения она еще не обзавелась.

— Вот это-то и странно. Ладно, допустим, она круглая сирота и настолько замкнута, что шарахаешься от всех в этом новом и незнакомом городе. Хотя лично у меня о Насте такого мнения не сложилось, но не о том сейчас речь. Даже если за полгода она так и не смогла подружиться ни с кем, не это странно. До переезда к нам двадцать один год она ведь где-то жила, с кем-то общалась, кого-то любила и ненавидела, неужели ни с кем из них она не пожелала поддерживать связь? Если так, то вывод напрашивается сам собой…

— Она от кого-то или от чего-то убежала, — подхватила Станислава, — и обрубила концы.

— И, похоже, ее прошлое, от которого она пытается скрыться, настолько ужасно, что даже воспоминания, легкие намеки на него, выбивают ее из колеи. Тот раз в больнице, я, если честно, очень испугался. Выражения ее глаз, напомнили мне о матери.

— Причем тут тетя Юля? — не поняла Станислава.

— Последние месяцы перед смертью, у нее в глазах плескалось то же безумие. И даже будучи кристально трезвой, она вдруг начинала вещать абсолютный бред. Ладно, мы отклонились от темы. Что мы теперь будем делать?

— Опять успокаивать Мишку, когда эта девица нас покинет, — уверенно ответила Станислава.