— А как же Черное проклятье? — не поверила Лета, — Девчонка слабее тебя, а чуть не уничтожила «одного из сильнейших». А жрецы?

— Там другой случай. Канамэ использовала чистую энергию с изначально нарушенным равновесием сил. А жрецы взяли количеством и заранее подготовились.

— Значит и тебя можно задавить массой?

— Я разве спорю, — вздохнул маг, уже жалея, что начал объяснять.

— А тогда…

— Лета, умерь свое любопытство хотя бы до утра, — попросил маг, потянулся и широко зевнул. — Потому как, если ты не против, я ложусь спать.

— А если против?

— Все равно ложусь, — Ханар укутался одеялом и тут же провалился в сон.

Лета вздохнула и огляделась. Стволы сосен рыжели в свете костра, четко очерчивая место ночевки, выше, за границей темноты ветки нависали единой массой. Сой и Канамэ сопели под общим покрывалом, тесно прижавшись друг к другу. Крима нигде не было, но когда и куда он успел испариться, девушка не заметила. Подкинув в костер хвороста, она достала из сумки мага остатки цветных нитей, нашла прямую, гладкую веточку, очистила ее от коры и принялась оплетать узорной сеткой. Практического применения такой вещице, Лета вряд ли бы нашла, но для тренировки и коротания ночи это вполне подходило.

Ближе к утру Канамэ вдруг заметалась, принялась всхлипывать, не открывая глаза. Сой тут же проснулся, сел, сгреб девочку в охапку и перетащил к себе на колени. Так он и сидел. Слегка раскачиваясь вперед назад, прижав к себе испуганную Кан и что-то еле слышно нашептывая ей в самое ухо. Постепенно всхлипы стали тише, девочка задышала ровнее, глубже, и, наконец, успокоившись, уснула. Сой еще какое-то время удерживал ее на коленях, потом аккуратно положил, укутал и устроившись рядом сам уснул, продолжая крепко прижимать ее к себе.

Остаток ночи прошел спокойно

***

Ханар, как всегда спал мало. Стоило поблекнуть звездам и небу над верхушками деревьев посветлеть, он был уже на ногах. Первым делом маг направился к недалеко текущему ручью, набрал воды, а заодно умылся и напился. Каждый раз, видя, с каким наслаждением ее спутник пил сырую воду, девушку передергивало.

Лета быстро привыкла к магии, было бы к чему — спецэффекты в кино и то порою красочней. Она почти не удивлялась, увидав в очередной раз вещи, похожие на те, что доводилось встречать у себя дома. Ее не пугали странные звери, явно магические, изредка попадавшиеся на пути. Единственное животное, которое вызывало у девушки нервную дрожь — это лошадь, особенно когда на нее приходилось взбираться. Даже слуги Хаоса Лете были более-менее привычны, вызывая ассоциации с персонажами компьютерных игр.

Зато эта беззаботность, с которой маг, да и прочие обитатели мира Са, пили едва ли не из любой лужи, или ели фрукты, сорвав с дерева и просто обтерев их о рукав, запускала вниз по позвоночнику девушки стаи мурашек. В родном мире такие эксперименты обошлись бы минимум пищевым отравлением с недельным отдыхом на больничной койке.

Из странного, за что еще цеплялся, а точнее не цеплялся взгляд, это отсутствие мусора, который на старушке Земле можно было встретить и в самой глухой, заповедной чаще. Мало кто, приехав в лес, не полагался на стороннего дядю «который все уберет» и захватывал «последствия отдыха» с собой.

Свою лепту в понимание, что ты не дома, вносили и отсутствие «светового шума», вездесущих проводов и вышек связи. А еще громкие голоса лесных птиц и зверей, не пуганных человеком. В общем, девушку удивляли мелочи, которые в обычной жизни она не замечала, а сейчас — они сильно били по восприятию.

Прежде чем вернуться к костру, маг разбудил все еще спящих детей. А после повесил котелок с водой над огнем, достал из сумки черную тетрадь с «Магией изгнанием Хаоса» и погрузился в чтение.

Сой просыпался с трудом, как совенок раскрывал то один глаз, то другой, хмурился, тяжело вздыхал и тер лицо. Может, сказались предыдущие волнения, но той легкости, с которой он обычно поднимался с кровати дома, сейчас не было. Канамэ в отличие от друга вскочила, словно давно проснулась, и лишь ждала, когда можно будет вставать. Хотя, если быть совсем объективной, девочке вчера довелось поспать больше, чем всем остальным. Кан солнечно улыбнулась мальчишке, явно не помня о мучавших ее ночью кошмарах, и убежала в кустики.

«Вот еще странность, — думала Лета, наблюдая мирное шевеление на поляне, — дети спокойно носятся по кустам, ползают по траве, не боясь энцефалитных клещей. А если какая нибудь букараха к ним и прицепиться, они, не задумываясь, стряхнут ее в траву или ногтями раздавят».

Канамэ вернулась через пару минут с весело пощелкивающей белкой на плече, и прямо с ней отправилась умываться. Сой, все еще широко зевая, поплелся следом.

— Ханар, почему к Канамэ животные так и липнут? — в Лете вновь проснулось любопытство.

Чародей нехотя оторвался от книги и, взглянув на девочку, задумчиво проговорил:

— Я думаю, в этом виновата кровь эльфов, пусть и основательно разбавленная. Скорей всего, помимо наложенного на нее прабабкой «Благословения», в девочке пробудилась еще какая-нибудь магия, возможно «Приручения». Эльфы близки с природой, из-за чего среди их расы чаще, чем среди других появляются маги, способных управлять животными и растениями.

Маг замолчал, достал из седельных сумок крупу, всыпал в закипевшую воду и принялся ее мешать длинной деревянной ложкой. А Лета с еще большим интересом взглянула на девочку, которая умывшись, уселась к костру.

— Сой, — привлек внимание мальчишки Ханар, стоило тому подойти, протянул ему два кожаных плетенных ремешка — ручных браслета. — Себе надень и девочке. Дополнительная защита не помешает.

Мальчишка кивнул и принялся пристраивать оберег на запястье девочке, тонком настолько, что ремешок пришлось обвернуть три раза.

В это время поспела каша. Маг велел пареньку разложить горячее варево, а сам обошел поляну, стирая сигнальные руны в обратном порядке от их нанесения.

Не спеша позавтракали. Ханар отправил детей мыть посуду, а сам принялся седлать лошадей. Только двоих, хотя Лета была уверенна, что сегодня ее загонят на собственное ездовое средство.

— Тебе же будет не комфортно, — полувопросительно сказала девушка, — может, я отдельно?

— До развалин поедем вместе, — ответил Ханар, и еле слышно пробормотал, — я запасное седло забыл.

Выглядел он при этом донельзя смущенным, и Лета, не выдержав, громко расхохоталась. Ханар на нее злобно зыркнул, но возразить ничего не смог, и лишь быстрее и резче принялся затягивать подпругу.

Когда свернули лагерь, собрали вещи, выбрались на дорогу и двинулись в сторону Сосновки, наступил полдень. Сой и Канамэ ехали впереди, указывая направление, маг с Летой двигались следом. Лесную дорогу окружали в основном сосны, сквозь игольчатую крону которых проникало достаточно света. Но глубже в лес встречались и более темные участки, там высокие раскидистые ели хранили под своими колючими лапами стылый полумрак. В траве среди подлеска блестели ранние ягоды, на освещенных полянах тянулось к небу разнотравье, пестрое от лесных цветов, словно тканый ковер.

Спустя полчаса, дорогу отряду преградил длинный овраг, который очень удивил Соя, он признался, что раньше его здесь не было, и приходившие из Сосновки жители тоже не о чем таком не рассказывали. Тем не менее, разлом не выглядел каким-то недавним образованием. Его оплывшие края, заросшие травой и редким низким кустарником, терялись справа и слева за деревьями, а по каменистому дну струился пенный ручей.

Ханар огляделся, прочел пару распознавательных заклятий, и не найдя ничего подозрительного, предложил перебираться на ту сторону.

— Пусть «природники» ломают над этим голову, у меня своих забот хватает, — проговорил чародей, спускаясь на землю.

Еще около получаса ушло на переправу лошадей, которые очень настороженно и неохотно спускались на дно оврага. Лучше всех с переправой справилась Кан, ее лошадь шла за девочкой спокойно, остальные нервно пряли ушами, всхрапывали и вздрагивали от любого постороннего шума.

По ту сторону оврага дорога обернулась совсем узкой тропкой, по которой четверо всадников двигались еще около получаса. От припекавшего где-то в вышине солнца под лесным пологом становилось душно. Птицы, столь радостно щебетавшие с самого утра, постепенно стихли, утомленные духотой. А может они раньше, чем путники ощутили близкую опасность, и поспешили убраться из неприятного места.