Прошло несколько томительных минут, маг уже заподозрил, не придется ли ему изгнать призрака раньше, чем планировал. Но женщина смогла обуздать гнев, на лицо вернулась улыбка, лишь тонкие пальцы, вцепившиеся в призрачную ткань подола, выдавали внутренне напряжение.
— Когда мы с мужем покинули деревню, я решила выяснить, нельзя ли разорвать проклятье, что бы к моей дочери они не перешло. Ушло на это почти четыре года. Когда я была близка к разгадке, когда я нашла нужное заклятье, и оставалось лишь поверить его на практике, явились люди, посланные отцом! Моего мужа…у-у-у. у-б-б… Нет! Не могу… Нас с Канамэ забрали. Я долго не могла понять, зачем? Зачем так сложно? Зачем я? Лишь после смерти поняла.
— Этот скользкий тип хотел использовать твой дар в качестве ножа, который может вспороть основу мироздания?
— Да, — опять не весело вздохнула девушка. — Проклятье накопило к тому времени достаточную силу. Моя смерть под жертвенным ножом, активировала бы мощный выброс энергии, и если ее умело направить, то вполне можно пробить брешь в защите мира. Но проклятье никак не среагировало на мой прерванный жизненный путь. Я долго надеялась, что Скользкий ошибся в расчетах и у него что-то пошло не так. Но, глядя, что дар, распределенный между мной и Кан, не давал проклятью разрядиться, а темной энергии вокруг становилось все больше, я с ужасом осознала, что этот тип все просчитал и специально сотворил из меня призрака. Знаешь, как невыносимо ощущение беспомощности, — девушка вдруг, в одно мгновение, оказалась вплотную к магу, от её близости, дыхание, вырывалось белыми облачками.
Лицо призрака вновь исказилось от злости, глаза заполнила тьма. Ханар чуть отступил, в силах своих он был уверен, но на всякий случай заплел на пальцах заклятье «Изгнания». Вот только без Анкан, шансы с наименьшими потерями разрешить ситуацию, резко стремились к нулю.
«Хотя, нет, — сам себя поправил Ханар, наблюдая, как девушка успокаивалась, постепенно возвращая себе человеческую внешность. — Шансы стали бы пятьдесят на пятьдесят».
— Я могу дать тебе возможность спасти дочь, от той участи, которую ей уготовили, — спокойно предложил маг, когда девушка окончательно пришла в себя. — Хочешь?
— Да! Но тебе это зачем?
— Если я прав, то мне потребуется некоторое время на подготовку. А пока я буду занят, ты отвлечешь внимание на себя, — объяснил чародей и с виноватыми нотками в голосе добавил, — Как-либо вредить Скользкому типу нельзя, иначе мне придется тебя изгнать, ведь после совершения мести ты потеряешь остатки человечности и разум, обратишься мстительным духом, став опасна для всех.
— Я согласна! А сил-то у тебя хватит?
— Это тебя не должно волновать.
Женщина улыбнулась и буквально растворилась в воздухе.
***
Стоило призраку уйти, и в дверь кто-то тихонько поскребся, а потом Лета прошептала:
— Ханар, можно?
— Заходи, — разрешил маг, а когда девушка проскользнула в кухню и села на туже табуретку, которую недавно занимала Анкан, с любопытством поинтересовался, — Ты наугад пришла, или подсматривала?
— И как бы я это сделала? В ставнях не щелочки! — возмутилась Лета, и тут же, стушевавшись, замолчала под насмешливым взглядом черных глаз.
Почему-то смутил ее не тот факт, что она практически призналась в попытке подглядывания, а что Ханар был заранее уверен — именно так она и поступит.
— Поговорили? — желая сменить тему, быстро спросила девушка.
Маг кивнул.
— Ну, и?
— Договорились, — односложно, стараясь не смотреть в горящие любопытством газа, и, уже сам желая сменить тему, добавил. — Все таки, как ты поняла, что можно возвращаться?
— Мне через какое-то время после ухода стало вдруг холодно и тоскливо, а совсем недавно это ощущение отпустило… Совсем как тогда, в лесу… — задумчиво проговорила девушка, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Домой вдруг захотелось…
Во взгляде, который она обратила на Ханара плескалось столько тоски, что маг невольно отвернулся, впервые задумавшись, как эта жизнерадостная девушка умудряется столько чувств в себя прятать. А сейчас словно показала кусочек чего-то настолько личного, буквально обнажила душу, вызвав даже большее смущение, чем взгляд на не прикрытое тело.
— Куда же этот наемник запропал? — скидывая свою неловкость в раздражение, пробормотал Ханар.
— Тутачки, — мгновенно раздалось у двери, заставив вздрогнуть и мага, и девушку, — Я гляжу, вы от радости нашей встречи, дар речи потеряли! Я тоже скучал! Но оставим восторги на потом, а то времени как всегда в обрез и с каждой минутой все меньше и меньше. На рассвете ожидается большой Бум!
— Все выяснил? — приходя в себя, спросил Ханар.
— Обижаете, господин Наритан, — рассмеялся наемник, — И, кстати, будите хозяина, у нас гости, — под удивленным взглядом мага, ассасин распахнул дверь и проговорил в темноту сеней, — Заходите, че встали? Господин тёмный маг сегодня добрый, обещал, сразу не есть.
Испуганно косясь на Крима, порог переступили трое мальчишек пяти, шести и семи лет, перемазанные чем-то черным, замерли, переводя настороженные взгляды с одного мужчины на другого. Следом зашла девушка, в том возрасте, когда родители уже присматривают для подросшей дочери жениха, но замуж еще выдавать не спешат. Мальчишки тут же нырнули за ее подол.
На лице девушки застыла какая-то отрешенность. Создавалось ощущение, что она не понимает, где находиться и что вообще вокруг происходит. На руках девчонка держа малыша, который для равновесия вцепившись одной рукой в косу няньки, и увлеченно запихивал в рот другую, сжатую в кулачок. Он выглядел наименее напуганным, хотя на грязных щеках были заметны светлые дорожки, вымытые недавними слезами.
Не смотря на то, что вошедшие сгрудились у самой двери, кухне сразу стало тесно.
— Кто это? — хмуро уточнил Ханар у ассасина.
— Я не вполне уверен, но, похоже, младшие родственники безвременно почившего старосты. Все, что смог вытянуть из этих мелких, бесконечный скулеж «дедушка-дедушка», в сторону Дарея, — раздраженно отмахнулся Крим, подошёл к лавке и принялся тормошить Мирхея за плечо, — Эй, дед, вставай! Гости тут, принять бы надо… Господи маг, разбудите его. Нам идти надо, не бросать этих здесь совсем одних…
— То есть как безвременно?.. — удивленно пробормотал Ханар, переводя растерянный взгляд, с наемника на все так же жмущихся друг к другу детей.
— А вот так! Оказался наш староста, не таким уж козлом, а практически героическим героем… Я возвращался обратно, разузнав все, что мог, как вдруг вижу, Дарей танцы устроил с незнакомой личностью. Прижал его к себе, как родного, тот и рад бы вырваться, да сил нет. А эти дети сгрудились на расстоянии нескольких шагов за спиной старосты! Нет бы, оболтусы сбежали! — Ассасин говорил очень быстро, быстрее, чем все разы до этого, Ханар успевал лишь слушать.
При этом наёмник не оставлял попыток разбудить хозяина дома, пока безуспешных. И вдруг перестал трясти старика, как-то сразу оказался очень близко, вынудив мага против воли отступить на пол шага.
— Я когда подбежал, — зашептал наемник, косясь на детей, все так же жавшихся к косяку, — тот второй уже мёртв был. И, если я хоть что-то понимаю в травмах, Дарей его просто раздавил, раздробив ребра и внутренности в кашу. Сам староста выглядел не лучше, вся спина исполосована, сплошная рана, мясо стесано, аж ребра проглядывают. И жив ещё, как не странно. Непонятно, за что душа цеплялась, видимо на одном упрямстве держался. Уже умирая, просил пощадить детей. Не меня просил, меня-то уже не видел, духов просил. Умолял его грехи, на невинных не перекладывать. Пытался этих, — Крим кивнул в сторону двери, — расспросить, что случилось, так молчат.
Наемник хотел вернуться к попыткам разбудить хозяина дома, но из комнаты вылетел некстати очнувшийся Сой. И если судить по очумелому взгляду, в себя он пришел не до конца, иначе бы понял, что в кухне слишком много лишних людей. А так, не разбирая дороги, он просто рванул к входной двери.
Никто не успел среагировать, дети вообще стайкой испуганных воробьев, шарахнулись в сторону. Зато ассасин вдруг извернулся и ловко подставил подножку. Пацан споткнулся, грохнулся на пол. Лета дернулась поднять, но Ханар удержал ее за запястье, на вопрошающий взгляд, отрицательно качнул головой.