— Вот теперь я, пожалуй, начну волноваться всерьез, — поддержала шутку мужа Ариана, — тебе пора приветственную речь говорить, ты не забыл?

— Дорогая, а давай сегодня это речь начнешь говорить ты. И потяни время немножко. А я присоединюсь, ладно?

Заинтригованная королева кивнула мужу и встала с трона. Тут же заиграли фанфары, призывая присутствующих внимать королевским словам. Пока Ее Величество говорила, пускаясь в подробности возникновения традиции подобных Балов и подчеркивая их важность, искомые барон и гвардейский офицер явились. Шепотом отдав распоряжения, король отправил молодого Эрвина постоять за троном, недалеко от караульных гвардейцев, а его отца — к группе особо приближенных придворных. Те, в свою очередь, приняли барона довольно радушно, поскольку многим он был знаком как талантливый дипломат, которого неоднократно отмечал сам монарх. К тому же, дипломатическая выучка помогала барону и при дворе, где он принципиально не ввязывался ни в какие интриги, сумев не нажить лишних врагов (как, впрочем, и друзей тоже). Когда Ее Величество завершила свою речь, с трона встал Его Величество.

— Друзья мои! — начал он свою речь, — Сегодня, как уже сказала Ее Величество, здесь собрался цвет нашего королевства, его надежда, его будущее. И, чтобы это Будущее была безоблачным, сотни людей трудятся ежедневно и ежечасно. Сегодня я хочу особо отметить человека, который внес свою значимую лепту в та, что вот уже более десяти лет в нашем королевстве царит мир. Барон фон Пехштайн, подойдите! — удивленный и слегка озадаченный придворный приблизился к трону.

— Барон, — уже менее пафосно продолжил король, — Я слышал, вы недавно расширили свои владения?

— Да, Ваше Величества, — утвердительно кивнул фон Пехштайн, — Моя супруга получила наследство, которое мы, ради наших сыновей, решили вложить в земли.

— Похвально! — Одобрительно кивнул монарх, — Но, таким образом, Ваши владения разрослись уже до размеров небольшого графства.

Придворный снова кивнул, не понимая, к чему тот клонит. А король, тем временем, продолжил. — Ваши заслуги в деле поддержания мира, барон, общепризнанны и несомненны. И, раз уж графство вы с супругой создали себе сами, мне остается только утвердить вас в новом статусе. На колени! — И, когда совсем уж ошалевший от неожиданности но сохраняющий невозмутимое выражение лица, дипломат преклонил колено перед троном, король торжественно объявил:

— За особые заслуги перед Короной, Мы, Эрих Пятый Люнборгский, даруем барону фон Пехштайн титул графа! Встаньте, граф фон Пехштайн! — и, уже более будничным тоном — Поздравляю, дружище! вы давно заслужили награду. Бумаги получите завтра у секретаря. Да, мои поздравления госпоже графине!

Пока новоиспеченный граф рассыпался в благодарностях и принимал поздравления, кронпринц Генрих, который уже понял, что к чему, притащил к трону Пехштайна-младшего, не менее ошарашенного новостями, чем отец, но не столь искусного в умении держать лицо.

— Ваше Величество! — Нарочито почтительно поклонился отцу принц — Позвольте пригласить моего друга, Эрвина фон Пехштайн, присоединиться к нам на сегодняшнем балу!

— С удовольствием! — Король едва заметно кивнул сыну, мол, молодец, догадался. Королева тоже любезно подтвердила приглашение. После чего бал был торжественно открыт и шел своим чередом.

— Ваше высочество! Генрих! — тихо шипел молодой офицер, пока старший друг тянул его к группе молодых придворных — Куда ты меня тащишь?! Прекрати! Какой из меня придворный повеса?! И одет я не подобающе!

— Капитан фон Пехштайн! — Генрих на миг остановился и строго глянул на друга. — Отставить сомнения! Если ты меня спросишь, нет более подобающего наряда для мужчины, чем форма королевского гвардейца. — И, тут же сбросив с лица строгую мину, заговорщически прошептал, — И если уж папенька решил ввести тебя в высшее общество столь демонстративно, то терпи и не порть игру Его Величеству.

— А что хоть за игра? — смиряясь, спросил Эрвин.

— А чтоб я так знал — пожал плечами крон-принц — Но какую-то игру он ведет, это факт.

А дальше был Бал. Сегодня, по традиции, танцевали только молодые, окало трех десятков парней и девушек, цвет люнборгской высшей аристократии. На таких Балах было просто грех не воспользоваться шансом, потому что мезальянсы здесь обычно не случались. И все же…, все же, наверное, каждая девушка втайне мечтала о принце. Если не о Гуннаре, так о Рихарде, или даже об Эрике, хотя четвертому принцу уж точно не светил трон. Конечно, самой блистательной партией был и оставался кронпринц Генрих, но он, увы, был давно и прочно помолвлен. Говорят, его невеста слишком, просто неприлично молода, и только поэтому так необходимая королевству свадьба все еще не состоялась.

— Ах, бедняжка! Такая ужасная судьба, стать супругой мужчины, почти вдвое старше нее! — притворно жалели княжну Либуше Любомировну фройляйн, забывая, что сами они если и старше пятнадцатилетней невесты, то совсем не на много. Но, что поделать, в этом случае им оставалось только сожалеть, поскольку любицкий[12] князь Любомир владел солидным куском Восточноморского побережья, а Его Величество, хотя и был весьма снисходительным к различным шалостям молодежи, вмешательства в свои государственные дела не терпел.

Надо отдать должное их высочествам, сегодня они никак не позволяли себе увиливать от тяжких обязанностей свободных кавалеров, не пропуская ни одного танца. Даже вечно загадочный младший принц Эрик, хотя и явился в последний момент, но и тот не обделял дам своим вниманием. О младшем отпрыске королевской семьи ходили разные сплетни. Говорили, что он очень одарен магически, поэтому все свое время проводит в стенах Академии. Говорили, что, напротив, он — полнейшая бездарность, и только усилиями старшего кузена его еще не отчислили с позором. Говорили, что он — ужасный бабник, и постоянно пропадает в неприличном квартале, что не может не огорчать Ее Величество («Ах, бедная, бедная мать! Такая порядочная семья, и вот…»). Говорили, что он, напротив, тайно влюблен в красавицу-простолюдинку и свято хранит ей верность… Он был постоянно на виду, многие могли считать его своим знакомым, но мало кто на самом деле мог похвастаться, что знает о младшем принце больше, чем остальные.

А Его высочество принц Гуннар тихо злился. Если братья (даже несвободный Генрих) откровенно развлекались, то ему приходилось изо всех сил держать интригу. Он искренне не понимал, зачем родители вообще затеяли этот бал? Подумаешь, традиция! Да уже около пятидесяти лет, последние два поколения королей, никто не устраивал этих отборов. И, почему-то, именно на нем эта традиция должна была возродиться!

— Гуннар, да пойми ты, — уговаривал его отец — эти отборы выдумали не просто так. Кого бы не выбрали для тебя мы, все равно найдется кто-то недовольный, что его дочь или сестру обошли вниманием. А так, как обычно, спишем все на внезапно вспыхнувшую любовь. Да и для молодежи такой бал — незабываемый праздник, заодно и перезнакомятся.

— Па-ап, — недовольно ворчал Гуннар, — ну неужели они и правда все поверят, что я с первого взгляда могу влюбиться, как мальчишка, а ты — ни разу не попробуешь продавить государственные интересы?

— Нет, конечно, — тихо, как обычно, включилась в разговор Ее Величество, — Но все сделают вид, что поверили. Потому что — традиция.

— Хорошо тебе говорить, — продолжал упорствовать молодой человек, — ты-то с самого детства знала, что вы с папой поженитесь.

— Конечно, — согласно склонила голову королева Ариана — Он был принцем самого могущественного на тот момент нашего соседа, а я — единственной, подходящей ему по возрасту принцессой. У него выбора не Было совсем, у меня — разве что призрачный. Ссориться с Люнборгом, перебегая дорогу наследнику его престола, не хотел никто.

Досадливо мотнув головой, принц Гуннар сдался. Король с королевой только с грустью переглянулись после его ухода. Как обычно, все просто и, одновременно, очень сложно. Парню нравится девушка, девушке нравится другой… Так бывает, даже если парень — принц. Поэтому сегодня Гуннар танцевал, как заведенный. С одной из выбранных родителями девиц, с другой… с кем угодно, лишь бы не встречаться глазами с ней, с той, что сейчас так беззаботно смеется, кружась в танце с одним из графских сыновей.