Понятно, что папе-барону многие были за жилье благодарны, но счастлив по-настоящему там не был никто. Разве что, пара бывших замковых слуг, да старая вдова Астрид, чьи, поредевшие с годами, седые кудри всегда были покрыты аккуратным черным чепчиком с кружевами. Она всегда принимала подарки с достоинством, а ее хижина светилась чистотой. Я любила иногда бывать у Астрид. Мы пили чай со знаменитыми плюшками нашей кухарки, а потом старушка плела кружева и рассказывала мне о старых временах, о ее красавце-муже и справном хозяйстве, о четырех сыновьях, не вернувшихся с какой-то очередной войны. Я никогда не спрашивала, как давно это было. Но по рассказам выходило, что самому младшему из ее сыновей должно было сейчас быть примерно столько же, как и папе-барону. Астрид была очень старой. Иногда я садилась рядом и тоже брала коклюшки. Порой мне казалось, что я — снова маленькая девочка, сидящая с рукодельем в бабушкиной кухне.
Но с мамой я к обитателям хижин старалась не ездить. Мне почему-то было стыдно за них всех. И за мамину подчеркнутую отстраненность, и за ее скупые ненастоящие улыбки — мне казалось, что так не честно, ведь совсем недавно мы были не намного богаче местных обитателей, разве что жили не в хижине, а у родни. И за постоянные наставления, которыми храмовник (а он всегда ходил с нами, если приезжала мама) сопровождал каждую корзинку. И фальшивую благодарность жителей хижин, не находивших в себе смелости показать «госпоже баронин» свое истинное отношение, то, которое они показывали мне.
Сегодня, раз уж в хижины собралась ехать мама, я охотнее посижу в парковой беседке. Увлекшись книгой, я не сразу обратила внимание на шум. А когда выглянула из беседки, увидела графиню, которая с упорством боевого рыцаря прорывалась сквозь чахлый заслон из дворецкого и экономки. Сначала я удивилась, ведь еще несколько дней тому назад графиня официально отбыла в столицу. Конечно, она вполне могла передумать и вернуться, но почему она устраивает откровенный скандал вместо того, чтобы просто приехать в гости, как она обычно делала? Опуститься до ругани со слугами — это совсем не ее стиль.
Ответ на свой вопрос я получила раньше, чем успела дойти до дома. Лили в дорожном платье и с саквояжем выбегала из дома, на ходу отбиваясь от горничной, пытающейся ее удержать.
— Ненавижу вас всех! — Кричала она. — Убери от меня свои лапы, ты, грязная тварь! Первое, что я сделаю, когда вернусь — уволю без рекомендаций!
Видимо, графиня приехала специально за Лили, но так как слуги, повинуясь приказу хозяина, не сразу впустили ее в дом, она решила устроить скандал у двери, давая Лили время выйти. Дамы уселись в карету и та тронулась, оставляя растерянных слуг в облаке пыли. Я задумалась, стоит ли мне вмешиваться? Но дворецкий выглядел таким растерянным, каким я его еще ни разу не видела за все мои годы в этом доме. Поэтому я не придумала ничего лучшего, чем выйти из укрытия.
— Все в порядке, расходитесь по своим местам — велела я сбежавшимся слугам, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Найдите господина Рихарда и попросите его сообщить господину барону, что госпожа баронесса отбыла с Ее Светлостью в столицу. Я буду в голубой гостиной, пришлите туда мальчишку-посыльного. И, — я нашла в себе силы улыбнуться дворецкому, — Не смотрите такими испуганными глазами, ничего страшного не случилось. Госпожа графиня присмотрит за своей племянницей.
— Да, госпожа баронесса, — склонил голову дворецкий. — Ну, чего сбежались? Делать вам нечего? — уже совсем другим тоном обратился он к слугам — выполняйте распоряжения госпожи баронессы!
Я прошла в гостиную, раздумывая, что делать дальше. Кажется, мне удалось успокоить слуг, хотя, не ясно, с чего они так взбудораженны. Подумаешь, Лили уехала с тетей! Вполне рядовое событие, разве только, впервые на моей памяти такое поведение нарушает прямой приказ барона. Теперь остается только сообщить папе-барону, а дальше — не мое дело. Впрочем, напишу-ка я еще и графу. На всякий случай, если он не в курсе планов своей дражайшей супруги. В конце концов, иногда я тоже имею право на маленькие пакости. Когда в гостиную, на ходу приглаживая белобрысые вихры, вбежал посыльный, записка уже была готова:
«Его Сиятельству Удо, графу фон Биркхольц
Ваше Сиятельство! Спешу сообщить вам, что Лили, баронесса фон Роде, только что отбыла в столицу в сопровождении Ее Сиятельства. Надеюсь, незапланированный визит не очень затруднит Вас.
С уважением, Агата фон Блитерстёрп»
Не успел посыльный убежать (ох, знал бы кто, чего мне стоило удержаться и бросить ему вдогонку, что короткую дорогу он наверняка знает, но нельзя, надо держать образ), как в комнату вошла экономка.
— Госпожа баронесса! Прикажете подавать чай?
— Да, пожалуйста. Только, фру Мейер, вы же знаете, что я — не баронесса. Простого «гопожа Агата» будет вполне достаточно. За господином Рихардом уже послали?
— Да, госпожа баронесса, — намеренно выделила обращение экономка, словно и не слышала моих предыдущих слов, — Господин Рихард уехал сегодня утром вместе с Его Милостью, когда вернутся — никто не знает. Прикажете послать за Ее Милостью?
— Не стоит, фру Мейер. Госпожа баронин и так собиралась вернуться домой к обеду, незачем ее волновать лишний раз.
Отпустив экономку, я задумалась. Итак, Лили решительно настроенна попытать счастья в столице. Не думаю, что теперь кто-то станет ей мешать. Если же понадобится помощь, то графиня рядом, да и граф, надеюсь, не откажет. С мамой мне сегодня, пожалуй, лучше опять не пересекаться. Она и так была эти дни, словно натянутая струна, боюсь, если сегодня сорвется, достанется именно мне. Слуги, похоже, признали за мной право отдавать приказы, и это большой плюс. Вот только как сообщить новости папе-барону?
Предупредив слуг, чтобы чай подали ко мне в комнату, я поднялась к себе. По дороге, при взгляде на беспечно скачущих по карнизу воробьев, мне пришла совершенно сумасшедшая идея. выбрав на своем столе самый маленький листок почтовой бумаги я задумалась: папа-барон говорил, что птичка может перенести тем больше слов, чем сильнее маг, ее создавший. Поэтому, недолго думая, я переполовинила листок раз, а потом — еще раз. Оставшейся бумаги как раз хватило на сообщение: «Лили сбежала на бал…» — немного посомневавшись, рискнула дописать, — «….с графиней».
Ну вот, главное — начало. Теперь надо как-то создать птичку. Если честно, я с трудом представляла себе, как это делается. И даже сомневалась, что моей магии хватит на это заклинание. Но ведь до недавнего времени я вообще не знала, что обладаю хоть какой-нибудь магией. Так что, как в любом деле, если не попробую — не узнаю. После нескольких попыток заставить птичку просто появиться на ладони, я почти сдалась. Мне явно не хватало знаний, а, возможно, и способностей. Но потом вспомнила свой опыт с магомаркой и решила попробовать еще раз. выставив вперед ладонь, я зажмурилась и попробовала максимально сосредоточиться.
Вот я.
Вот моя рука.
На моей ладони стоит маленькая стеклянная вазочка в форме птички. Я беру кофейник с водой и наливаю воду в вазочку… Я представляла себе, как я осторожно, чтобы не расплескать, наполняю вазочку водой. Я боялась, что сила, как в прошлый раз, выплеснется вся сразу и прольется мимо, и что ее может просто не хватить. Капля, еще капля…. И вдруг я почувствовала, как по моей руке осторожно переступили маленькие когтистые лапки. Серенькая лесная синичка сидела на моей руке и вопросительно на меня смотрела, мол: «Зачем создавала? Мы летать сегодня будем, или как?» Еще не веря своей удаче, я предложила ей записку. Синица посмотрела на листок, потом, скептически, на меня. Ну да, ее ее вид не вызывал сомнений в том, что она думает: «А ты сама пробовала глотать такие огромные листья?». Пришлось скатать записку в маленький шарик. Вид, конечно, получился не очень, но мне ведь главное, чтобы папа-барон прочел то, что в ней написано.
После того, как синичка проглотила бумажный шарик, я задумалась, какое задание ей дать. Секретно? На мой вкус, это звучало слишком важно, явно не для описания домашних дрязг. Но и выносить их на всеобщее обозрение тоже не очень хотелось. Поэтому, в конце концов я отправила синичку со словами: «Барону фон Роде. Лично. Важно.» Все это время я пыталась держать в голове образ папы-барона, чтобы птица уж точно знала, к кому лететь. Синичка сделала круг по комнате и выпорхнула в открытое окно.