Это уже слишком. Пора заканчивать с этим.

Рукою я с силой сжимаю ее бедра. Так сильно, что уверен, после этого на них останутся синяки. Бедрами делаю еще толчок, впиваясь ртом в ее киску.

И тут я сдаюсь.

Разряжаюсь себе на живот и меня не заботит абсолютно ничего, кроме наслаждения, что пульсирует во мне. Лишь на несколько секунд все бесцветное, спокойное и безмятежное.

Но когда я прихожу в себя, мое видение продолжается. Кира по-прежнему здесь, ее киска на моих губах. Мой член дергается, последние капли сочатся на мой пресс. Я впиваюсь в нее, мне необходимо почувствовать вкус, когда она кончит. Я хочу, чтобы ее бедра содрогались над моей головой, пока я буду давать ей то, чего не давал еще никто.

— Черт! Дерьмо, Боже мой, Брайден.

Она задыхается, умоляет, извиваясь на моем лице. Она сильнее сжимает волосы на моей голове, призывая углубить движения. Мой язык везде, я легко покусываю, пробуя ее вкус, поглощаю ее.

Мой язык так глубоко внутри неё, что я не могу достать до ее клитора, все, что я могу — лишь касаться ее тугих стенок. Мне нужно, чтобы она кончила, поэтому я беру контроль в свои руки. Издаю стон, хватаясь за ее бедра, и притягиваю еще ближе. Мои зубы слегка задевают ее клитор, и я прикусываю его.

Как только все прекращается из нее вырывается задыхающийся и пронзительный крик. Все останавливается, кроме ее дрожащих бедер, бьющегося в конвульсиях тела, пульсирующей от удовольствия киски на моих губах.

Я чувствую ее вкус на губах, языке, упиваясь ее сладкими соками, и ощущаю крепкую хватку на своих волосах, осознавая, что это не сон.

Мой рот действительно на киске Киры.

В состоянии эйфории, мне абсолютно наплевать, что это неправильно, что я поклялся держаться подальше от нее, что она моя сводная сестра. Ничто не имеет значения, только то, что мое имя срывается с ее губ, когда она в экстазе, который я подарил ей.

И мир никогда не был более правильным.

Она отпускает меня, тяжело дыша, не в силах пошевелиться, не желая уходить.

Если это не прекратится, мне потребуется нечто большее.

Нечто охренительно большее.

Мне необходимо, чтобы мой член был глубоко внутри нее, заявляя права на ее маленькую сладкую киску.

Заявить права на то, что является моим.

Мой член снова стоит.

Руками я хватаю ее бедра и опрокидываю нас. Расслабившись, она разводит ноги в стороны, распластавшись на кровати. Я издаю стон, глядя на ее припухшую киску, которая блестит от ее соков.

— Котенок...

Она задыхается и смотрит вверх. Вглядывается в меня, пытаясь разглядеть через отяжелевшие веки, с вожделением, и это самый чертовски сексуальный образ, который я когда-либо видел. Я стону и хватаюсь за внутреннюю сторону ее бедра, пытаясь обуздать себя. Ее тело бьется в конвульсиях, спина выгибается, пальцы снова сжимают мои волосы. Я отстраняюсь и ухмыляюсь, глядя на укус, который красуется на ее бледной коже.

— Брайден…

Дрожь чистого желания прокатывается вниз по моему позвоночнику, и я поднимаюсь по ее телу, сокрушая своими губами ее. Она обвивает руками мою шею, в то время как языком дразнит меня, умоляя о большем, настойчивей. Одна моя рука скользит вверх по ее бедру и по заднице, притягивая ее ближе, пока я трусь своим членом о ее гладкую киску.

Она стонет в мой рот, и я хочу услышать это еще раз. Я хочу слышать большее. Я хочу слышать все. Высечь это в моем мозгу, чтобы никогда не забыть, ведь я знаю, что это больше не повторится. Этого не должно происходить сейчас, но я под кайфом и мне плевать. Возможно, я буду сожалеть об этом позже, но прямо сейчас, все, что я знаю — это ее кожа напротив моей.

Все, чего я хочу — это она.

Весь мир исчезает.

Она мой мир.

Нет ничего, никого, лишь Кира.

Я сажусь и стягиваю футболку, мне необходимо еще сильнее чувствовать ее близость, и замечаю, что я нечаянно размазал свою сперму по ее юбке и топу.

Облизываю губы.

— Я сохраню каждую чертову вещь, которую ты носишь.

— Ладно, если хочешь, — она опускается вниз и через голову снимает топ, бросая его на пол, и вновь протягивая руку в мою сторону. — Продолжай.

Я замираю, уставившись на ее идеальную грудь. Из-за ее одежды и купальника, я знал, что они прекрасны, но обнаженные? Пышная грудь, светло-розовые соски, упругие и натянутые, как все ее тело: она испытывает удовольствие, это словно напоминание о боли. Несмотря на то, что она только что испытала.

Я испытываю тоже самое.

Протягиваю руку и поглаживаю пальцами один из них, слегка щипаю. Она задыхается, стонет и извивается подо мной. Я опускаюсь вниз, беру один сосок в рот, сосу его, покусываю, сжимаю его рукой. Она ухмыляется, и судорожный, гортанный вопль срывается с ее губ. Она снова сжимает мои волосы, вращает бедрами, потираясь киской по всей длине моего члена.

И это подобно прикосновениям к коже.

Обнаженная грудь. Горячая, влажная киска, мягкая и гладкая напротив твердости моего члена.

Наша кожа словно переплетается: царапаясь, увеличиваясь, дразня.

Ноль мыслей, лишь потребность.

Я нуждаюсь в ней.

Только в ней.

Во всей ней.

— Кира... Моя Кира.

Грудь словно изнывает, моля о ней, а то, как мое имя срывается с ее губ, сводит меня с ума.

— Брайден... Брайден, пожалуйста.

Ее мольба — это выше моих сил.

Одной рукой стягиваю боксеры, чтобы полностью высвободить член. Другой обнимаю ее, целуя и посасывая ее грудь и шею. Она притягивает меня к себе, вкушая мои губы, дразня.

— Я так сильно хочу трахнуть тебя, детка.

Беру свой член, касаясь ее складочек, увлажняя его. Ничто и никогда я не чувствовал настолько уместным, настолько правильным. Жар окутывает головку моего члена, когда я начинаю входить в нее.

— Кира! Райан! Брайден! — Соня выкрикивает наши имена, ее голос врывается в мою фантазию, останавливая меня. — Обед будет готов через пять минут!

Звон реальности с треском прорывается сквозь туман, и я смотрю в глаза Киры. Они широко раскрыты, желание медленно рассеивается. Ее тело напряжено.

— Дерьмо.

Моя голова падает в изгиб ее шеи, когда я убираю член, скользя им по ее клитору, позволяя ему оставаться между нами. Она хнычет, ее тело немного расслабляется, руки обнимают и притягивают меня ближе.

— Прости, — это лишь шепот, неуверенный, но я знаю, она слышит.

Я под кайфом, но теперь знаю, что это не сон, и даже своим обдолбанным умом понимаю, насколько неправильно то, что я сделал. Во всех смыслах. Извинения не скроют мои грехи.

Мне жаль... Потому что я облажался.

Мне жаль... Потому что я еще больше усугубил и без того кромешный ад.

Мне жаль... Потому что я был буквально в нескольких секундах от того, чтобы лишить ее девственности.

Я получил свою долю девственниц, поэтому знаю, что такое девственная плева, и я попробовал ее своим языком прежде, чем кончик моего члена прижался к ней, так что я знаю — она невинна. Все во мне желает переместить член вниз и взять, взять то, что принадлежит мне. Я так близко. Но я не могу.

Чувство вины поглощает меня, и я начинаю сожалеть об этом еще больше, так как был настолько близок к тому, чтобы сделать это, будучи обдолбанным.

Она достойна большего, чем это.

Лежа подо мной, она тяжело вздыхает.

— Дерьмо, мне нужно переодеться.

Я стону... Да, она должна. Ее вещи покрыты моей спермой.

Я не хочу ее отпускать. Я навечно хочу пленить ее. Продлить близость с девушкой, которую я желаю больше всего.

Собрав всю силу в кулак, я отстраняюсь, не разрывая зрительный контакт. Мне так стыдно за свое поведение. Даже моему члену стыдно, исчез любой намек на желание. Я даже не хочу думать о том, что чуть не трахнул ее без презерватива — то, чего я никогда не делал раньше. Сползая с кровати, я протягиваю руку, чтобы помочь ей встать. Ее кожа по-прежнему горячая.

Быстро поднявшись, она делает шаг вперед, ее рука тянется вверх, чтобы погладить мою челюсть, убедить меня взглянуть на нее.

Я качаю головой.

— Не заставляй меня. Пожалуйста, я не вынесу этого.

Мой голос прерывается.

Я разбит.

Она обвивает рукою мою шею и тянет вниз, нежно прижимаясь губами к моим.

Впервые за два года, ее прикосновение успокаивает. Ее рот нежно ласкает мою кожу, словно это то, что она и должна делать. Ощущение, словно мы находимся в прошлой жизни, но страстное желание всего этого все еще здесь, умоляет о большем.