19 — Последний шанс

Свиток подрагивал на ветру, пока ее глаза скользили по испещренному пергаменту. Женские имена сливались в поток звучащих слогов, растворяясь в бессмысленности прочтения. Шрам жгло, сбивало с толку, словно он вопрошал, подталкивал ее к чему-то.

Безумный… настолько ли он безумен, как зовется? Больше похож на одержимого фанатика преданного навязчивой идее. Это и есть сумасшествие?

Чем больше она думала, тем больше, ей казалось, что это сумасшествие готово завладеть и ей. Святая гора… К ней и близко не подобраться без крыльев. Только лишь сдать полностью готовый список для сверки с небесным реестром. А для этого… Их сотни. Сотни полотен смерти. Убийств или несчастных случаев, сотни потерянных взглядов, которые она будет ловить, исчезая, тысячи слез хранителей и тысяча небесных кулонов.

Что она там увидит? На какие вопросы ей нужно будет искать ответы, находясь там?

Мимо по автостраде проносились на огромной скорости автомобили, поднимая за собой тучу выхлопных газов и пыли. Механизм ее полотна смерти уже запущен. Очередная молния. Невинная жертва. Очередное отсутствие хранителя.

Какие у него сейчас могут быть дела, когда у подопечного истекают последние минуты жизни. Почему он не хочет проститься, попрощаться, избавить его от страха, просто быть с ним, держать за руку?

Может именно это и отличает ее от опытных хранителей, именно это не позволило ей стать белокрылой стражницей душ. Ее привязанность ее и погубила. Быть может, калейдоскоп подопечных избавляет от боли.

Но не от ответственности же! — пылко возразила она самой себе. Можно и без эмоций выполнять свою работу, но без любви к подопечным, все… все лишено смысла, разве не так? Если не болеть за него каждой клеточкой своего тела, каждым перышком своих крыльев.

Идеалистка, — одернула она семя себя. К чему ее это привело?

А может, к осознанию того, что хранители просто устали от своей работы, раз за разом смотреть, как подопечные умирают прямо на глазах и испытывать бессилие, нескончаемую боль, эту пустоту утраты и горечь потерь, когда видишь саванн служителя смерти.

Гарпун загудел, Анна уже доведенным до автоматизма жестом взвила цепь, и подсекла душу. Автомобиль врезался в ограждение уходя от столкновения с очередным лихачем. Поймав взгляд, она коснулась перстня, и провернув его, исчезла. Просто минус один. Еще одно посеревшее имя в списке ядовито-черных чернил.

***

Августин шел к ней и улыбался. Он был доволен.

Без слов приветствия, он протянул руку.

— Свиток, подопечная.

Анна спокойно выдержала его надменный взгляд.

— Я хочу лично сдать свиток и получить новый.

— Быстро выполнила свою работу и надеешься стать… — Августин смолк подыскивая слова и внезапно осклабился, — работником месяца?

— У тебя когда-нибудь были крылья, наставник?

— Крыльев не было, ибо я выше тебя, я не Падший. — Последнее слово он презрительно процедил сквозь зубы, ему доставляло удовольствие глумиться над ней.

— Я лишь хочу вновь почувствовать как пахнет воздух на небесах, как выглядит место, бывшее мне домом.

— Без тебя оно выглядит лучше, чем прежде. Можешь не сомневаться. И воздух там… чище и свежее.

— Не настолько, сколько после смерти Савелия.

Глаза Августина полыхнули гневом.

— Как ты смеешь, дрянь…

— А может это не от меня, а от тебя смердит, потому что без тебя вроде свежо, но как только твой поганый рот приближается ко мне, невыносимо воняет.

Два гарпуна взвились одновременно, оглашая звоном своего столкновения все вокруг. Гнев Августина и холодная решимость Анны заставили землю содрогнуться от ударной волны. Августин на долю секунды сомневался, стоит ли продолжать атаковать, после чего его гарпун стремительной вспышкой взвился вверх и исчез.

Пронзительный свист рассекаемого воздуха, словно разящяя молния со стальным наконечником, превышая скорость звука, неслась вонзиться ей в голову.

Она не боялась смерти, знала, что умереть сейчас, так просто и без мучений у нее не получится, а если все же и случится чудо, будет ли она расстраиваться, да и будет ли у нее для этого время?

Но произошедшее удивило не только нее, но и вселило страх в опытного и бывалого жнеца.

Шрам полоснуло болью, цепь гарпуна обвила ее тело, и вся ее кожа вспыхнула синим пламенем, мощным, пронзительным, сильнее, чем самое яростное дыхание дракона. Оно встретило летящую молнию и расплавило металл, рассыпая вокруг сотни шипящих брызг.

Августина сковал неподдельный страх. Сейчас в ней он видел не подопечную, не жнеца и не Падшую, перед его глазами предстал дьявол высшей касты, враг Божий. Цепь, гарпун, все разлетелось шипящими мелкими искрами, которые сворачивались и остывали на земле.

Ее наконечник воспарил точно надо ее головой и завертелся вокруг своей оси с такой скоростью, что его грани стали просто неразличимы.

— Одно лишь движение к перстню, и ты труп. Посмотрим, насколько ты прочен.

Августина выдала дрожь. Самообладание было утеряно далеко в пятках. Дерзкие слова Анны больше взрастили в нем гнев, но снаружи лишь повинующийся трепет.

— Беги. Беги со всех ног. Пять.

Мозг посылал импульсы, но ноги не подчинялись.

— Четыре.

Не понимая, что она творит, он на негнущихся ватных ногах развернулся и опрометью кинулся не разбирая дороги не слыша, продолжает ли падшая и дальше свой обратный отсчет.

Анна спокойно смотрела вслед трусливо бегущем жнецу. Она была лишена злорадства и упоения триумфом. Каждое звено цепи, жившее своей отдельной жизнью обжигало и пыталось оставить след на ее коже. Огонь потух так же внезапно как и вспыхнул. И цепь безвольно опустилась у ее ног вместе с гарпуном.

Мысль о том, что гарпун может обладать своим собственным сознанием, ее пугала, но в тоже время завораживала.

Вопросы, на которые только еще стоило искать ответы, едва забрезжили в ее голове, как вместо одного жнеца вокруг появлялись новые. Они снова окружали ее и толпились повсюду не решаясь подойти. Словно стая в ожидании вожака, который не заставил себя ждать.

Юра легкой поступью шагал по траве босиком, одетый в строгий черный костюм с повязанным белым платком на шее.

Подойдя он посмотрел своими незамутненными детскими глазами на нее и протянул руку.

Ладонь Анны инстинктивно сжала свиток.

Юра помотал головой:

— Отдай мне гарпун.

Анна отшатнулась и сделала шаг назад.

— Оставь свиток себе, отдай мне гарпун. Не вынуждай меня.

— Я теперь отправлюсь в ад, или оставишь меня гнить здесь и сейчас?

Юра опустил руку и прикрыл глаза.

— Анна, не нужно все усложнять, отдай мне гарпун, и я подарю тебе смерть, ты ее заслужила. Обещаю, что она будет легкой и безболезненной, как поцелуй маленького мальчика.

— С чего бы это вам всем менять правила вашей проклятой игры надо мной? — Анна оглянулась на черную толпу жнецов. Все стояли, опустив руки и скрестив ладони в районе паха. Анна видела, как каждый из них дотрагивался пальцем до своего темного камня.

— Что происходит? Снова будете меня судить? Вот только мои крылья вы уже не порвете. Нету их! Я — Падшая! — почти гордо крикнула она.

— Ты безумна, — спокойно ответил Юра. — И ты изменилась. Ты смотрела в глаза всем забранным душам и не могла себе простить того, что сделала с ними? Ты сама убила в себе последнее, что в тебе было от ангела. Ты заражена скверной и безумием. Тебя уже не спасти. Я готов избавить тебя от этого за твою отлично проделанную работу, несмотря ни на что. Я развею тебя по ветру, подарю забвение и спокойствие.

— Хочешь мой гарпун? — улыбнулась Анна и присела на корточки, тем самым поравнявшись с лицом мальчика, — так возьми. Попробуй.

Анна снова поднялась и, улыбаясь, смотрела на Юру, чье лицо не выражало абсолютно никаких эмоций.

Мальчик повернул голову к лежащему у ее ног золотому наконечнику с безвольной цепью. Протянув руку, он попытался его взять, но наконечник, словно два магнита одинаковой полярности, тихо перекатился в сторону от протянутой руки. Юра закрыл глаза и сжал ладонь. Было непонятно, то ли эта ситуация его раздражала и он старается это не показывать, то ли он просто внимательно обдумывает происходящее.

— Анна, это твой последний шанс, отдай мне гарпун.