Захлопнув багажник, Максим сел в салон, и Дима тронул машину с места.

Анна

Что-то было не так. Она чувствовала. Вот только она не могла понять что. Утром не стало Агнии. Она звала ее, но безрезультатно.

И солнце было каким-то тусклым. Как-то тревожно.

Неудачи начались с самого утра. Все просто валилось из рук. Видимо большая концентрация темной энергии. Или братья сегодня будут воевать с отверженными.

Все знакомые хранители старались не смотреть ей в глаза и ходили с опущенной головой.

Да что происходит? Что все это значит?

Все меркло и теряло свои краски. Появлялось гложущее ощущение пустоты. Она никогда не чувствовало это подступающее к горлу чувство.

Тошнота.

Она сидела рядом с ним на экзамене, и ее пробирал озноб. Дрожащими руками она пыталась унять нарастающую головную боль. Нужно помочь ему. Для него учеба многое значит…

Может где прицепилась темная пакость? Может тлен подкрался к ее белоснежному оперению? Нет, все нормально.

Серебристая машина подъехала к дому, где жила Марина. Девушка, которую он так любил.

Резкий ветер пронзил ее своим холодом. Повеяло ощущением безнадежности и едва-уловим запахом лилий и ладана. Она увидела странную фигуру.

Облаченный в черное, к ней двигался человек с мраморно бледным лицом. Он посмотрел ей в глаза. Он не из человеческого мира! Она вспомнила, где раньше видела эту форму. Во рту пересохло. Сердце учащенно заколотилось.

Резко обернувшись, она увидела еще одного в черном выходившим сквозь дверь и двигаясь вслед за девушкой.

Тяжелый вдох вырвался из уст Анны.

— Нет! — крикнула она. — Как так? Почему вы здесь? Уходите! Прочь!

Фигуры в черном шагали по снегу не оставляя следов. И лишь мелкие снежинки оседали на их одеяниях.

— Приветствую тебя, дитя неба, хранитель души человеческой. Перед тобой предстал Савелий, посланник смерти, жнец третьего ранга. Я пришел за душой раба Божьего, Артема. — подошедший поклонился.

Анна попятилась, прикрыв ладонью рот. Дрожащими губами она попыталась выдавить из себя:

— Это невозможно. У меня есть свиток. Не сейчас. Вы ошиблись! Вы пришли рано! Слишком рано!

— Ошибки быть не может, у меня «молния», срочный приказ.

— Я знаю, что такое молния! Согласно небесной заповеди, вы обязаны предъявить разнарядку!

— Конечно, все по заповедям. — Савелий вынул из внутреннего кармана туго свернутый свиток запечатанный электрическим узелком, и приложив красный перстень, развернул его.

Анна протянула руку и взяла свиток. Он был белоснежно чист. Достав цепочку с символом хранителя, она приложила его к свертку.

Сразу же выступили письмена и иероглифы. Печати. Внеочередная молния. Подделки быть не может…

— Я требую дитя, чтобы вы сдали небесный символ и вернулись в царство.

На глазах Анны выступили слезы. Руки скомкали свиток.

— Я в чем-то провинилась? — краем глаза она видела, как Артем укладывает вещи Марины в багажник и садится вместе с ней на заднее сиденье. — Я… я…

Мысли исчезали. Она не успеет даже проститься с ним!

— Как это произойдет?

Савелий осторожно вызволил свиток из рук Анны и, свернув его, снова коснулся перстнем пергамента, который сразу же окольцевала цепочка электрического разряда.

Вокруг машины столпилось еще четыре жнеца.

Они все… умрут.

— Быстро и безболезненно. Я постараюсь, чтобы он даже не успел испугаться.

Савелий протянул свою белоснежную, испещренную странными линиями ладонь:

— Твой символ, дитя.

Анна крепко сжала небесный символ, в котором она принесла душу Артема в роддом. Как будто вчера…

— Я буду с ним до конца. Я не успела проститься. Сколько у меня еще времени?

Савелий достал из кармана песочные часы в кованной резной оправе и посмотрел на бегущий песок.

— Чуть больше часа… — выдохнула Анна.

Артем

Снег огромными мокрыми хлопьями облеплял лобовое стекло так, что дворники едва поспевали очистить обзор. Ритмичный RnB с задорным женским вокалом скрашивал поездку молодых ребят.

Дима одной рукой держал руль, а другой облокотился о боковую дверь и задумчиво перебирал свои светлые волосы.

Артем, сидя на заднем сиденье обнимал Марину и искоса поглядывал на брата. Максим сидел на переднем пассажирском сиденье вполоборота и рассказывал смешные истории, как он утверждал из его жизни.

Лиза с искоркой в глазах слушала рассказчика и весело смеялась, а Марина уютно устроившись в объятиях своего парня, мечтала о предстоящей поездке.

На душе Артема скребли кошки. Он не понимал в чем причина. Сессия закрыта, впереди долгожданный отдых полный пьянок, веселья и романтики.

— Дим, прибавь печку, — обратился к брату Артем, но тот словно не слыша, отрешенно смотрел на дорогу, — Дим, прием! Прибавь печку!

Дернувшись, парень за рулем моргнул и на одну секунду отвлекся от дороги.

— Озяб что ли? — спросил он, но печку прибавил.

— Ну, — заканючила Лиза, — Жарко же, Тем!

— Ты не заболел? — обеспокоенно сжала руку Марина.

— Да не, все нормально. Просто колбасит немного. Приедем, попарюсь в баньке, и буду как новенький!

— Ты когда-нибудь отучишься от деревенских словечек? Эт что еще за «озяб»? — Макс шутливо ударил Диму по плечу.

Дима отмахнулся от парня как от надоедливой мухи.

— Сам что ли городской? С одного поселка.

Артема прошиб липкий холодный пот. Мысли стали путанными. Грудную клетку словно сдавило и стало трудно дышать.

— Ты в порядке? — не на шутку испугавшись, Марина обхватила лицо любимого. — Что то ты побледнел.

Артем попытался с собой справиться. Очертания размывались, он попытался моргать, но голову словно налило свинцом. Моргнув, он на короткий миг словно отключился. Смолкла музыка, исчезли все краски. Все стало темным, серым и невзрачным. Тела друзей были изуродованы и все в крови.

— Аааа! — вскрикнул парень и дернулся на месте. Наваждения словно и не было.

— Что с тобой? — чуть не плача, Марина прижала ладонь ко лбу Артема. — Да ты весь горишь!!! Дима, давай быстрее домой, у Темы температура!!!

Дима отвлекся от дороги и обернулся. Присвистнув, он сказал:

— Ничего себе! Ты себя видел в зеркало? Держись братишка!

— Эй! — крикнул Макс, резко вскинув руки к рулю, но Дима уже сам сориентировался и резко увел машину с встречной полосы. Проезжавшая мимо жигули возмущенно сигналила. — Следи за дорогой!

— Не очкуй! — выругавшись, Дима убавил музыку. — Метет, ничего не разглядишь, ни разметку, ни встречку!

Марина уже начала поднимать истерику:

— У вас есть в аптечке аспирин?

— Да нет там ничего в этой аптечке! — буркнул Дима, на этот раз не отрывая взгляд от дороги. — Там бинты, йод и прочая шелуха просроченная. Сейчас домой приедем, будем лечиться! Матушка чай с малиной поставит, медку с лимончиком, компресик!

Тяжело сглотнув, Артем попытался сделать вид будто у него все нормально.

— Со мной все хорошо, правда.

Марина чуть улыбнулась. Было видно, что она не особо в это поверила, но надеялась, что все будет хорошо.

Откинув голову назад, Артем отчетливо увидел вдалеке человека в черном, который стоял на обочине. Когда машина промчалась мимо него, то совершенно не шелохнулся.

Да его никто не заметит в эту пургу! Неужели он надеется поймать попутку? — Пронеслось в голове у парня.

Артема словно будто окатили ледяной водой, жуткая усталость растеклась по всему телу. Время будто начало замедляться. Снова моргнув, он повернул голову и увидел мертвенно бледное лицо того самого человека с обочины прямо за стеклом автомобиля. Греческий профиль незнакомца смотрел вперед.

Зажмурив глаза, Артем уже боялся их вновь открыть. Да что это за глюки такие? Может съел что не то, и теперь отравление? Да ведь ели с Димоном все тоже самое! Его бы тоже тогда развезло!

Резко открыв глаза, он снова очутился в салоне автомобиля, которое ему с братом подарили родители на восемнадцатилетие.

В голове все кружилось и в глазах стали мерцать звездочки. Краем сознания он начал понимать, что перестает чувствовать свое тело и словно находится вне его. Веки стали до ужача тяжелыми и он понял, что отключается.

— Ааартееееооом! — взвизгнула словно на растянутой пленке Марина, и начала хлестать его по щекам своим маленькими ладошками.

Дима обернулся на вскрик и протянул к нему руку. Артем уставился взором в белоснежную даль. Снег облеплял лобовое стекло. Дворники отсчитывали бешеный ритм. Тик-так, тик-так. Видимости на дороге было ноль, лишь снежный рой белоснежных хлопьев и черные дворники, размазывающие и без того не ясную картинку.