Глава 30

Джессика и Фелпс решили посетить ресторан японской кухни. Это была первая встреча после двухнедельного перерыва, но беседа никак не клеилась. Джессика не могла рассказать Фелпсу о своих приключениях. А Фелпсу было запрещено разглашать информацию о ходе следствия. Выпив горячего саке у них всё же получилось найти тему для разговора.

— Джессика, вы говорили, что развелись с мужем из-за постоянных конфликтов. Может быть просто устали друг от друга?

Она лишь горько усмехнулась. «Устали» было слишком нейтральным словом для того ада, в который Фрэнк превратил её жизнь. Встретились они на курсах по йоге. Уже на третьем занятии Фрэнк подарил Джессике цветы. Он входил в жизнь Джессики со скрипами и усилиями. Джессика всё время чувствовала себя крепостью, которую бесконечно штурмуют. Долгая, изнурительная осада принесла плоды, Фрэнк и Джессика начали встречаться. Фрэнк ликовал, а Джессика просто устала отказывать. Первые ссоры начались после знакомства с матерью. Эта, сморщенная, словно использованная фольга, женщина растила Фрэнка в одиночку. Последние десять лет она передвигалась на инвалидной коляске и не представляла жизни без сына под юбкой. Фрэнк говорил Джессике:

— Запомни. Ты должна ей понравиться. Если не сможешь — ничего у нас не получится.

И Джессика старалась, старалась изо всех сил. Купила дорогой, не по карману подарок. Оделась неброско, но элегантно. Фрэнк жил с матерью, поэтому заезжать не стал, лишь сообщил адрес и время. В назначенный час Джессика была на пороге их дома.

— Мама, познакомься, это Джессика.

— Так вот кто хочет увести у меня сына.

Джессика попыталась улыбнуться, но у матери было каменное лицо. В доме мать устроила допрос с пристрастием. Кто родители, сколько зарабатывают за год, хорошо ли она готовит, умеет ли ухаживать за собаками. К концу допроса голова у Джессики шла кругом. Про себя мать ничего не сказала. Выпив кофе мать сухо попрощавшись, укатила в свою комнату. Фрэнк вызвал Джессике такси.

Друзья Фрэнка — отдельная история. Парни за тридцать, многие не работают. Почти у всех какие-то сложности в семейной жизни. Фрэнк на их фоне выглядел солидно. Руководитель отдела безопасности ювелирного магазина, спортсмен, прекрасный охотник.

Первый их секс случился в палатке на рыбалке. Это была вторая в жизни Джессики рыбалка, если не считать вылазок на природу с отцом в глубоком детстве. Фрэнк веселился с друзьями, пил, учил Джессику правильно подсекать и различать поклёвки и искренне радовался, если ей удавалось поймать скользкую противную рыбу. Кое-кто из парней захватил с собой жён, но с ними общих тем найти так и не удалось. Глубокой ночью пьяный Фрэнк затащил Джессику в палатку, долго возился с ремнём её болоньевых брюк. И как есть — без душа, с перегаром овладел ею, уснув через десять минут.

Бывали у них и хорошие моменты. Фрэнк учил Джессику стрелять. Джессике нравилась нежность, с которой он сжимает в руках её ладони, помогая удержать тяжёлый пистолет. Фрэнк был мастером на все руки, в первые же дни отремонтировал всё в её маленькой квартирке. Познакомившись с родителями Джессики подарил дешёвое, но симпатичное колечко. Теперь, когда она была помолвлена, Джессика не знала, хочет ли замуж. Она любила порядок и ясность во всём. Она была вполне довольна своей жизнью, но иногда становилось настолько тоскливо, что хотелось выть. Она набирала номер Линды и Линда, бросив свои дела, мчалась с бутылкой мартини через полгорода, чтобы выслушать подругу. Джессика, вконец запутавшись от алкоголя и противоречивых желаний махала на всё рукой и они вызывали такси до любимого бара. Поговорить серьёзно у них никак не получалось, Линда уезжала домой с очередным кавалером, а Джессика возвращалась к себе, чтобы утром казнить себя за вчерашнее. В какой-то момент Джессика заметалась и решила, что брак — её добровольное, сознательное желание. К тому же хотелось чего-то постоянного, она не умела заводить случайные романы. Не то, чтобы Джессика потащила Фрэнка к алтарю, просто больше не отвергала мыслей о браке и не считала это добровольным рабством.

Они поженились. Никакой свадебной церемонии, минимум гостей. Они — взрослые люди, к чему эта суета. Джессика никогда не считала свадьбу счастливейшим днём своей жизни. Накануне она перебрала с фруктами. Живот бурлил от манго и от волнения. Фрэнк казался растерянным, вместо костюма надел обычные брюки и военный китель, хотя и не был солдатом. Отношения были сложными, Джессика считала, что пора подразбить розовые очки. Расколотить их вдребезги, лишившись навсегда было страшновато. Поначалу Фрэнк слушал её и даже уступал в мелочах. Секс наладился. Ей нравилась брутальность мужа, неистовое желание быть лучшим и гиперопека, которой Фрэнк окружил Джессику с первых дней. Джессике приятно было осознавать, что железный Фрэнк нежен и заботлив, старается вникнуть в её рассказы и даже осилил пару серьёзных книг. И плевать, что Фрэнк совсем не собеседник. Поболтать она может и с подружками.

После медового месяца всё изменилось. Фрэнк, обещавший, что они будут жить отдельно, настоял немного пожить с матерью. Так, по его мнению, матери будет легче отпустить Фрэнка. Джессика, верившая в логику, согласилась. И жизнь превратилась в ад. Мать изводила её бесконечными просьбами, а если та что-то не выполняла — упрекала Фрэнка. Всё, что ни готовила Джессика вызывало у матери брезгливость и отвращение. Фрэнк, до поры евший с аппетитом, бросал вилку и делал Джессике замечание. К тому же он оказался патологическим ревнивцем. Поздоровавшийся сосед, случайный взгляд в кино, встреча со знакомым мужчиной — всё вызывало дикую, неконтролируемую ярость. Он выпытал у Джессики сколько раз, с кем и что у неё было. Заставил признаться насколько Джессике было приятно и во многом ли Фрэнк превосходил бывших любовников. Это никак не укрепляло их отношений, а всё хорошее улетучивалось с каждым днём.

Друзья, словно нарочно, стали подкалывать Фрэнка, что он подкаблучник. Фрэнк отрывался на Джессике, ругая за любой звонок. Самая безобидная просьба воспринималась как попытка диктовать условия. А затем он поднял на Джессику руку. Мать смотрела телевизор. Джессика убирала дом и случайно разбила статуэтку оленя. Статуэтка была старой, переклеенной на сто рядов, но почему-то очень дорогой для мисс Мортон. Высказав всё, что она думает о Джессике, мать перешла к прямым оскорблениям. Не выдержав, Джессика разревелась и заперлась в своей комнате. Пришёл Фрэнк. В гневе вырвал замок.

— Эй, шлюха, что ты сказала матери?

Джессика оторопела. Фрэнк схватил её за топик, едва не порвав.

— Говори! Говори сука, что ты сказала матери? Но Джессика лишь рыдала от страха, ей нечего было ответить. Муж отвесил Джессике две крепкие плюхи, разбив нос.

— Ещё раз что-то скажешь про мать — я убью тебя, тварь. Усекла?

На следующий день, всё ещё пылая от боли и гнева, она собрала вещи и уехала к себе домой. Фрэнк стучался к ней в квартиру, грозился сломать дверь. Консьержка вызвала полицию. Когда полицейские прибыли — Фрэнка и след простыл.

— У вас синяк на лице, мэм. Кто вас избил?

Джессика отказалась обращаться в полицию. Тогда ей почему-то казалось, что не стоит выносить сор из избы. Прошло много дней. Телефон Фрэнка она заблокировала. Гнев сменился безразличием, а безразличие — скукой. Она действительно скучала по прежнему Фрэнку. Доброму, сильному, ласковому. Время — избирательный фильтр. Отсеивая плохое, оставляет то, что хочется вспоминать бесконечно. Нет, она не собиралась возвращаться, но тоска сжигала её изнутри. А потом объявился Фрэнк.

***

Рассказывая, Джессика настолько распереживалась, что слёзы брызнули из глаз.

— Джессика, ради бога, не плачьте. Всё уже позади. Хотите, прогуляемся по ночному городу?

Они вышли из ресторана. Воздух пах осенней свежестью. Сырой, наполненный влагой, сладковатый запах прелых листьев. Фелпс, посмотрев на её лёгкий пиджак, промолвил:

— Здорово похолодало.

Она лишь махнула рукой.

— Извините, что разревелась, со мной что-то не то в последнее время.

— Джессика, ближе вас у меня тут никого нет. Ревите, кричите, радуйтесь — только не пропадайте больше надолго.