Когда они вошли, их поприветствовала комната, наполовину заполненная коробками, и Брук улыбнулась, видя, сколько работы уже было сделано. Потому что на прошлой неделе комната была заставлена полностью. Она прошла к кухне и, конечно же, две вагины размером с кулак стояли на столе. Воздушно-пузырчатая пленка и коробка были рядом.

Дрейк обошел ее и взял первую работу. Брук наблюдала, как он ощупал ее ладонями, наклонил, а затем погладил пальцами. Она практически могла видеть, как работает его артистический ум.

– Если вам нужно немного времени наедине с этим, я могу на несколько минут выйти, – язвительно сказала Брук.

– Извините… никогда не видел ничего подобного, – честно сказал Дрейк. – Это просто великолепно.

Брук фыркнула.

– Мое восхищение вас забавляет? – спросил Дрейк, ощущая жар внутри от ее грубости.

– Художник, моя мать. К счастью для вас, моего будущего отчима нет дома, и он не видит похоть на вашем лице, – скрестив руки на груди, сухо сказала Брук.

Дрейк поставил работу на пузырчатую обертку, аккуратно завернул и положил в коробку. Затем подошел к Брук, обнял и крепко прижал ее бедра к своим. Его член мгновенно стал твердым как камень. Вообще-то это было довольно болезненно, потому что не случалось в течение несколько лет.

– То, что ты видела, было восхищение искусством, – твердо сказал Дрейк, глядя в шокированные глаза Брук. – А вот это – похоть. – Он подвигал бедрами, крепко ее сжимая.

– Эй… ты что творишь? – спросила Брук.

– Вероятно, реагирую на твою грубость или, может быть, это заурядная похоть, вызванная невероятным произведением искусства, – сказал он. – Или, может быть… просто может быть… я действительно этого лишен, как, похоже, ты думаешь. Но, как бы то ни было, если ты собираешься и дальше меня оскорблять, по крайней мере, реши, какую часть моего эго ты собираешься истребить. Я устал от того, что ты неправильно понимаешь каждое произнесенное мною слово.

– Я даже не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Дрейк, ты говоришь как сумасшедший. И какого черта ты ни с кем не встречаешься? – спросила Брук, глядя как его рот приближается к ней.

– Это твой высокомерный, н, вероятно, типичный способ пригласить мужчину на свидание? – спросил Дрейк в ответ.

Брук молчала, размышляя, что сказать дальше. Однако через пару секунд пока ее рот был закрыт, губы Дрейка грубо приземлились на ее губах. А потом ее мозг закоротило.

Она задрожала, когда его пальцы скользнули по ее бедрам и спине. А когда он подхватил ее под бедра и опытным движением приподнял, так что ее промежность оказалась прямо напротив его, ее рот открылся, и она застонала. Мужчина был полностью возбужден и знал, где конкретно нужно надавить. Прошло много времени с тех пор, когда она чувствовала нечто прекрасное.

Боже, мужчина умел целоваться, решила Брук и ее мать была права. Сдержанный. Он все в себе подавлял. Но не тогда, когда был с ней. В ее руках он, казалось, отпустил все эмоции. И она стала чрезмерно счастливой, поняв, что смогла расколоть ледяную оболочку, в которой все время ходил Дрейк.

– Брук, – хрипло прошептал Дрейк, языком касаясь ее нижней губы. Ее имя прозвучало как песня между их ртами.

Ему хотелось протолкнуть язык вглубь, чтобы понять, откуда берется ее ядовитый сарказм. Но как он мог это сделать, если ее сердце трепетало напротив его в равной степени шокированного сердца. А ее тело вибрировало как камертон, пока они держали друг друга. И чем больше Брук дрожала в его объятиях, тем крепче ее сжимал Дрейк. Тем сильнее ему хотелось повалить ее на пол и облегчить страстное желание, которое смогла вызвать только она.

– Почему ты так меня целуешь? – спросила Брук, проводя по его телу руками. Ее ладони задрожали, когда приблизились к его лицу. Она собиралась его оттолкнуть, но вместо этого притянула ближе, наконец, удерживая в плену своих рук его лицо и целуя его в ответ. Ее ладони жили собственной жизнью, они пробежали по его спине и прижали его бедра к ней с такой же силой.

Вероятно, поощряемый ее действиями Дрейк прижался еще сильнее, и Брук почувствовала его настойчивую эрекцию, которая показала им правду, которой все еще сопротивлялись их мозги. Они оба застонали, уступая взрыву страсти. Брук испытала шок от того, что хотела его.

– Дрейк, – прошептала она. – Я не понимаю, что между нами происходит.

Его имя, произнесенное с придыханием, наконец вырвало Дрейка из затуманившей сознание похоти, которая охватила его после стольких лет… Это чувство не сравнимо, решил он… с чувствами, которые он испытывал по отношению к любой другой женщине. С внезапностью, которая ощущалась так, словно ему отрезали руку, Дрейк заставил себя отпустить Брук Дэниелс и отойти.

Он вернулся к столу. Держа взгляд на работе Джессики, он взял вторую вещицу, обернул ее и положил в коробку. По-прежнему не глядя на Брук и не говоря ни слова о том, что произошло, он пронес коробку мимо нее… и просто… ушел. Невозможно было извиниться, когда единственное, что он хотел, это снова ее поцеловать.

Поняла бы она это? Наверное, нет, решил Дрейк. Она бы просто добавила еще более ядовитый комментарий. И один Бог знал, что эта женщина о нем думала.

Так что он сел в свою машину и уехал. Это было либо так, либо вернуться и по-настоящему ее соблазнить. Он и так подошел к этому слишком близко, зная, что она испытывала к нему неприязнь. Так что сейчас это еще больше походило на правду, подумал он. Да и как она могла не испытывать к нему отвращения?

Дрейк подумал об оцепенении внутри себя, которое составляло ему компанию последние семь лет, но не смог его почувствовать. Вместо него был усиливающийся жар, почти позабытый дискомфорт в паху и видение в его голове, как именно осуществить то, что так внезапно захотело его тело.

Возможно, это было вызвано поддразниваниями Майкла. Возможно, это случилось, потому что он впервые оказался с Брук наедине. Но что бы ни было причиной, это действительно случилось, и появившаяся в результате эрекция до сих пор не исчезла.

– Черт побери, я не должен был так ее целовать, – резко прошептал Дрейк и его голос эхом отразился в машине.

Он так же не должен был оглядываться назад. В зеркале заднего вида Дрейк увидел, что Брук стоит в дверях дома Джессики и, скрестив руки, наблюдает, как он уезжает. Он понимал, что нельзя было надеяться на то, что она просто забудет произошедшее сегодня. Нет, несомненно ему придется заплатить за то, что он позволил себе поддаться похоти.

Дрейк просто надеялся, что это не будет стоить ему профессиональных отношений в галерее.