Часть 03

В хозяйственном крыле было непривычно людно и шумно. Малика то и дело прижималась к стене, пропуская горничных с охапками белья и служанок, держащих перед собой подносы с посудой. Из кухни доносился стук ножей. Поварихи обсуждали меню. Водители разыскивали ветошь и вёдра. Кто-то спрашивал, куда нести коробки с писчей бумагой. Кто-то ругался, что ему не хватило мыла.

Малика пересекла холл и в сопровождении охранителя двинулась по коридору. Услышав смех Адэра, приложила ладонь к груди. Сердце отстукивало: беги, беги. Куда бежать? Уже стемнело. До ближайшего селения, где находится их с Муном дом, три часа ходьбы по пустоши, кишащей дикими собаками и шакалами. И стражи не позволят им уйти без разрешения.

Малика понимала, что встречи с правителем ни к чему хорошему не приведут. Он обижен на судьбу, рассержен на людей, сославших его в этакую глухомань. Ему нужен человек, на котором можно срывать злость. Под руку подвернулась она. Сама напросилась. Мун прав: её подвело любопытство, и ей не хватило ума вовремя ретироваться.

Стоя у камина, Адэр что-то говорил человеку, который ждал их днём на парадной лестнице. Дворянин с задумчивым видом крутил в руке бокал и выражал согласие кивками.

Стараясь не прислушиваться, Малика смотрела по сторонам и пыталась вспомнить, когда последний раз в этом зале обедали наместники или их помощники.

— Чего топчешься у порога? — прозвучал резкий голос.

— Я не топчусь. Я только что пришла.

— Подойди! — приказал Адэр. Когда Малика приблизилась, протянул ей бокал с вином. — Выпей.

Она шагнула назад:

— Я не пью.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда.

В синих глазах пустились в пляс весёлые чёртики. Хмельной взгляд скользнул по её губам, сполз на грудь. Малика вспыхнула — она не товар на сельской ярмарке — и сжала кулаки.

Адэр усмехнулся, сделал глоток вина и обратился к своему собеседнику:

— Маркиз Бархат, хочу вам представить… — Помедлив, повернулся к Малике. — Как твоё полное имя?

Он забыл, как её зовут!

— Малика Латаль, — ответила она и уставилась в пол.

Адэр щёлкнул пальцами, будто перед ним была собачка:

— Смотри на меня.

Малика подняла голову, надеясь, что он не отличается наблюдательностью и по выражению лица не сможет прочитать её мысли.

— Расскажи, чем ты занималась в замке?

На языке вертелся вопрос: зачем? Через пять минут вы это забудете.

— Я читала наместникам книги, переписывала в архиве документы, вела протоколы собраний…

— Она в курсе всего, что творится в стране, — обратился Адэр к Вилару и залпом осушил бокал. Весёлые чёртики в его глазах уступили место злости. — Как так? Ты был слушателем Совета, подписывал договор о неразглашении тайны, тебе запрещалось обсуждать информацию даже с отцом, с советником Великого. А здесь о государственных делах болтают на кухне!

Малика вздёрнула подбородок:

— Я не болтаю на кухне. Я тоже давала расписку о неразглашении. Наместникам нравился мой голос и мой почерк. И я была единственной, с кем они могли поговорить о своих детях и внуках, которые живут в Тезаре и которые ни разу не приехали к деду.

— Сколько тебе лет? — поинтересовался Вилар.

— Скоро исполнится двадцать три.

— Ты не по возрасту чётко излагаешь свои мысли.

Малика закусила щёку изнутри, чтобы не съязвить. Неуклюжий комплимент. Они думают, что в Порубежье живут одни тупицы.

— Ты ходила в школу? — спросил Адэр.

Он не знает, что ближайшая школа находится за пятнадцать миль от замка. Он ничегошеньки не знает!

— Нет, не ходила.

— Кто тебя учил? Неужели наместники?

— Меня учили все, кому было не лень.

Малика ждала колких фраз, а слышала шум ветра за окном.

Адэр указал ей и Вилару на стулья. Сам сел в кресло:

— Я хочу пригласить в замок самых знатных дворян. Человек сорок. Может, пятьдесят.

— В Порубежье почти шесть сотен знатных фамилий, — произнесла Малика. — Как выбрать из них самых знатных и при этом не оскорбить своим выбором тех, кто не попадёт в ваш список?

— Надо пригласить самых богатых, — откликнулся Вилар. — Тогда точно никто не обидится.

— А как узнать, кто из них самый богатый? — усмехнулась Малика. — Моган Великий освободил местных дворян от уплаты налога на богатство. Раньше они оформляли декларацию о доходах, теперь никто не знает, сколько у них денег.

Адэр окинул её оценивающим взглядом:

— Наместники хорошо над тобой потрудились.

Смутившись, Малика сделала вид, что поправляет платье на коленях. Да, этим людям надо отдать должное. Она была единственным ребёнком в замке. Играть не с кем, озорничать не с кем. Туда не ходи, сюда не залезай, это не трогай. Малика пристрастилась к книгам. Сначала рассматривала картинки, потом научилась читать. А потом приехал наместник, который любил решать кроссворды. Он просто изводил Малику, заставляя выискивать слова в исторических трактатах, справочниках и энциклопедиях. Позже кто-то отметил её почерк. Малика стала писарем. Затем её научили печатать, и Малика стала секретарём. Тут хочешь не хочешь, а будешь вникать, запоминать и думать. За свои труды она не получала ни грасселя. Жалование, притом очень щедрое, выплачивали подставному лицу. Но об этом она никому не скажет. Спасибо, что её поили, кормили, одевали и не заставляли мыть полы.

— Я бы позвал всех дворян, но замок запущен, — проговорил Адэр. — Я хочу, чтобы ты подготовила к приёму комнату собраний.

Малика вытаращила глаза:

— Почему я?

— А кому я должен это поручить? Престарелой прислуге, у которой нет ни фантазии, ни вкуса, или помощникам наместника, которых волнует только Тезар?

— В замке есть Мраморный зал. Большой и очень красивый. Я слышала, что в этом зале как-то собрались полторы тысячи человек.

Адэр придвинулся на край кресла и наклонился к Малике:

— О чём мне с ними говорить?

Она уловила в его дыхании тягучий аромат вина:

— Я не знаю.

Адэр вцепился ей в колено:

— О чём?

Малика глядела на его напряжённые пальцы. Как же он волнуется! Он не сумеет выучить шесть сотен родословных. И сотню не выучит. И не запомнит лица, рассматривая фотографии. У него ленивая память. И больная гордость. Иначе он попросил бы помощи у людей, которые более-менее знакомы с местной знатью.

— Разрешите мне сопровождать вас на приёме, — сказала Малика и удивилась вылетевшим словам. Как такое могло прийти ей в голову? Но отступать было поздно. — Я помню всех, кто приходил к наместникам. Я переписывала много документов. В них мелькали имена знатных людей. Я вела протоколы собраний, а на собраниях иногда обсуждались семьи и род занятий дворян. Я могу быть вам полезна.

— Сопровождающей дамой может быть либо супруга, либо родственница, либо фаворитка. Таковы традиции. — Адэр отпустил её колено и направил взгляд на горку золы в камине.

Малика подавила вздох. Он не поступится собственной гордостью и не пойдёт против традиций. Только в Порубежье нет традиций. Все традиции уничтожены, а новые — некому установить.

Вилар нарушил затянувшееся молчание:

— Надо посмотреть, что из себя этот Мраморный зал представляет.

— Посмотри, — кивнул Адэр. — Тебе всё равно нечем заняться.

И, прихватив бутылку, удалился.

Вилар пересел в его кресло:

— Ну что, Малика, познакомимся поближе?

Его улыбка вызвала в душе приятное волнение. Лицо слегка полноватое, но это ничуть не портило маркиза. Наоборот, придавало ему благодушный и мечтательный вид.

— У тебя удивительные глаза. Ты случайно не моруна?

Малика вцепилась в стул. Под ней словно разверзлась земля.

— Я неудачно пошутил. Извини. — Вилар сжал её локоть. — Я не хотел тебя обидеть.

— Можно мне уйти?

— Зови меня по имени.

— Я не могу.

Вилар придвинулся к Малике ещё ближе и прошептал:

— А ты попробуй.

Притягательный взгляд и бархатный тембр голоса выдали влюбчивую натуру. Показалось, что маркиз сейчас поцелует её в губы. Малика отшатнулась.

Вилар поднялся и, глядя сверху вниз, холодно произнёс:

— Покажи мне Мраморный зал.

Документы лежали на столе и креслах, на подоконниках и стульях. Складывалось впечатление, что помощники наместника специально размножили отчёты, чтобы ещё сильнее запутать желторотого правителя. Нередко появлялось желание вызвать секретаря и препоручить ему изучение нудных бумаг. Адэр тянулся к звонку, но каждый раз чувство собственного достоинства останавливало руку.