Часть 27

С улицы доносились сигналы машин и непонятный шум. Вилар откинул одеяло. Гул голосов, похожий на гудение потревоженных пчёл, заставил подойти к окну. На площади перед гостиницей стояла толпа зевак. Возле кафе скучились официанты и работники кухни.

На ходу застёгивая рубашку, Вилар выбежал в гостиную:

— Малика! Что происходит?

Не дождавшись ответа, заглянул в открытую дверь спальни. Идеальный порядок, и что-то подсказывало: на ночь постель никто не расстилал. Проведя рукой по спутанным волосам, Вилар покинул номер.

В вестибюле царил невообразимый кавардак. В воздухе плавала мелкая пыль. Строители сдирали со стен старую краску, вынимали рамы с мутными стёклами. Ватага художников с мечтательным видом бродила по застеленному газетами паркету, и чуть было не прошлась по начищенным до блеска сапогам Вилара.

Он вышел из гостиницы и, обогнув гурьбу ротозеев, закрутился на месте. Кто-то угнал его автомобиль! Настроение с самого утра было испорчено. Усевшись за столик на летней площадке кафе, долго наблюдал за работниками, а те возбуждённо обсуждали действия строителей. Его злобный взгляд наконец-то заметили.

Знакомый официант положил перед Виларом меню:

— Вот затеяли. — Кивком указал на гостиницу. — Это одно из самых старинных зданий в городе. Посмотрим, что получится.

— Ты не видел, кто уехал на красной машине?

— С поцарапанным боком? Видел. Ваша служанка.

Вилар с недоверием посмотрел на юношу.

— С ней был Таали, — добавил официант.

— Таали?

— Не знаете такого?

Вилар облокотился на стол и прикрыл рукой глаза:

— Знаю.

Проглотив завтрак, он уже с интересом рассматривал строительные леса, опутавшие гостиницу, подобно сачку для бабочек. Когда успели их установить? Неужели сбежались строители со всего города?

Из толпы вынырнула Малика. Подсев к столику, подпёрла рукой щёку.

— Ты без разрешения взяла мою машину, — сказал Вилар.

— Простите. Вы очень крепко спали, и я не смогла вас разбудить.

— Где ты была?

— Мы с Таали получили лицензию на реставрацию памятника истории.

— Её не выдают сразу.

— Не выдают — продают. Похоже, что всю страну можно купить, как эту бумажку.

Перед Маликой услужливо склонился официант. Она делала заказ, а Вилар хмурился. Не бессонная ли ночь и напряжённые дни помутили её рассудок? Где это видано, чтобы девушка столько могла съесть? Последняя фраза «Мы возьмём с собой» насторожила.

— Что ты придумала на этот раз? — спросил он и приготовился противостоять любому предложению.

— Хочу вас удивить.

— Я сыт сюрпризами. Надеюсь, кроме лицензии ты больше ничего не купила?

— Не успела.

— Это уже без меня. Я отправляюсь искать зал для аукциона.

— Вы разрешите взять вашу машину?

— Ты умеешь водить? — удивился Вилар.

— Умею. Ваш водитель научил.

— Зульц?

Малика улыбнулась:

— У вас есть ещё водитель?

— Ладно. Об этом поговорим позже. Зачем тебе машина?

— Хочу проведать знакомого, а потом хочу посмотреть зал для аукциона.

Официант поставил на стол корзинку, накрытую салфеткой.

Малика поднялась:

— Вы со мной? Или предпочитаете ходить пешком?

— За что мне такое наказание? — пробормотал Вилар и взял корзинку.

Они кружили по улицам, расспрашивая прохожих, где находится Площадь Умельцев. Твёрдо решив ни во что не встревать и с завтрашнего дня заняться поиском зала, Вилар подставлял лицо лёгкому ветерку, влетающему в окна, смотрел на изумрудную зелень парков и понимал: блаженству скоро придёт конец.

Припарковав автомобиль в тени клёнов, они пошли по аллее и ступили на площадь, которая представляла собой бревенчатый городок. Вдоль дорожек стояли одинаковые домики без дворов и оград. На прохожих пялились одинаковые оконца с одинаковыми резными ставнями. Остроугольные крыши соединяла паутина проводов. Над арочными дверями были прибиты адресные таблички.

Вилар не выдержал:

— Что мы здесь делаем?

— Ищем Кристальную улицу, — ответила Малика и свернула в переулок.

Вилар только успевал смотреть по сторонам: Секундная улица, Медная, Бронзовая, Шёлковая, Золотая…

— Вот она, — произнесла Малика. — Нам нужен сорок седьмой номер.

Вскоре они остановились перед точной копией всех домов. На бронзовой дверной ручке висела картонка с надписью «Мастер Ахе». Малика постучала. Дверь беззвучно открылась, из дома выглянул седой старик.

— Мастер Ахе! Ты меня не узнаёшь?

— Он похож на Муна, — прошептал Вилар.

Старик вышел из дома. Свёл реденькие брови:

— Бог мой… Малика… Глаза твои, но это не ты.

Она обняла Ахе, поцеловала в щёку:

— Я.

— Ты изменилась.

Малика рассмеялась:

— Ещё бы! Мы не виделись семь лет.

— Неужели семь лет? — Старик покосился на Вилара. Интеллигентный вид незнакомца старика явно успокоил. — Что ж мы стоим на пороге? Проходите.

Малика взяла его за руку:

— Мастер Ахе, это маркиз Бархат, будущий советник правителя.

Вилар коротко кивнул. Лицо старика вытянулось, кровь отхлынула от сморщенных щёк. Ахе низко склонился.

— Маркиз Бархат, — продолжила Малика. — Это Ахе, младший брат Муна.

Перешагнув вслед за мастером порог дома, Вилар попал в тесную, скудно обставленную комнату. С потолка свисала лампа на длинном проводе. На стене тихонько тикали часы с кукушкой. К блёклым обоям был приколот булавкой календарь.

— Может, чайку? — спросил старик.

— У нас мало времени, — проговорила Малика. — Чаёк завтра попьём. Лучше покажи маркизу свои работы.

— Как поживает Мун? — спросил Ахе, убирая со стола на подоконник кружку и тарелку с надкушенным бутербродом.

— Я завтра приду, и обо всём с тобой поболтаем. Хорошо? — отозвалась Малика.

Ахе пожал худыми плечами:

— Хорошо. — Торопливо набросил клетчатый плед на узкую кровать и посмотрел на маркиза. — Вы хотите что-то купить?

— Посмотреть, — поспешила ответить Малика. — Скоро в Ларжетае пройдут ювелирные торги.

— Об этом ещё рано говорить, — сказал Вилар недовольно. — И не думаю, что мастеру Ахе это интересно.

— Почему же? Мне очень интересно, — заверил старик. Придвинул к столу скамью. Вытащил из тумбочки настольную лампу. — Эта ярче, но прожорливая, как ёрш. Ёрш не тот, чем бутылки чистят. Ёрш — это рыба.

Яркий свет неприятно резанул по глазам. Вилар зажмурился. Малика толкнула его в бок:

— Смотрите!

Ахе достал из деревянного сундучка золотой браслет, украшенный алмазами. Поднёс к лампе:

— Цветные лучи, из которых слагается белый цвет, а это красный, оранжевый, зелёный и другие цвета, преломляются по-разному. Потому на выходе из кристалла луч белого цвета расщепляется на все цвета радуги. Это явление называется игрой камня или огнём. Один поворот бриллианта вызывает целый сноп радужных искр.

Старик передал Вилару браслет, достал из сундучка серьги:

— Если камни огранены правильно, световые лучи изгибаются, преломляются и снова выходят через их верхнюю часть, а не теряются, уходя через нижнюю. Это усиливает блеск огранённого камня.

Передав Вилару серьги, Ахе вытащил из ящичка перстень:

— Твёрдые, хорошо отполированные камни, по сравнению с мягкими, имеют более яркий блеск. Полировка усиливает его и выявляет истинный цвет. Из всех оптических свойств цвет, пожалуй, имеет наибольшее значение, особенно для непрозрачных камней.

Ахе всё говорил и говорил. На обшарпанном столе росла горка камней в золотой и серебряной оправе.

— Как вам удалось сколотить такое состояние? — спросил Вилар.

— Дело всей моей жизни. Раньше было проще: то за работу кто-то платил камешком, то мне удавалось купить за бесценок нечто тусклое и невзрачное. Не все знают, что из этого нечто можно сделать что-то. — Ахе принялся складывать украшения в сундучок. — Теперь всё по-другому: приходится корпеть над дешёвыми стёклышками и мастерить грошовые побрякушки.

— Почему не продали изделия?

— За бесценок — жалко, за настоящую цену — некому. — Ахе любовно провёл рукой по крышке сундучка. — Они ждут лучших времён.

— Лучшие времена скоро настанут, — проговорила Малика и поднялась. — Нам пора.

Старик удивился:

— Посмотрели и всё? И ничего не расскажете о торгах?

Малика обняла его за плечи:

— О новостях ты узнаешь первым.

— Сказать по правде, сюрприз удался, — проговорил Вилар, шагая по улице рядом с Маликой. — Твой Ахе настоящий мастер.