Дана придумала отличные идеи, когда они с Тони поженились. Она помогает клиентам участвовать в жизни заведения. На самом деле, ресторан теперь может похвастаться произведениями искусства, которые были разработаны исключительно клиентами. Между картин от разных оборотней, она повесила фотографии Тони.

Ресторан идеален, и Тони счастлив.

А это делает меня счастливым.

— Брэндон, — говорит Адам, когда я врываюсь в офис без стука. — Что привело тебя сюда?

— Приехал повидаться с Тони.

— Привет, — Тони поднимает руку, но не оборачивается. Он смотрит на что-то в своем компьютере. Похоже на бланки заказов.

— Хорошо, — говорит Адам. — Может быть, ты сможешь вытащить его из этого проклятого офиса. Мне все равно, если он не хочет готовить сегодня, но он не может просто сидеть здесь и смотреть на заказы. Тони должен что-то сделать. Что угодно. Ему нужно сделать буквально все что угодно и выбраться из этой комнаты. Он сойдет с ума, если не сделает этого, Брэндон.

— Правда?

— Давай, — Тони оборачивается и проводит рукой по своим коротким темным волосам. — Это не моя вина, что сегодня был такой сумасшедший день, — он смотрит на меня и беспомощно поднимает руки. — Один из моих заказов не пришел на прошлой неделе, и я этого не заметил. Это означает, что мне не хватает тонны продукта, и у меня будет ограниченное меню, пока я не получу свой заказ. Самое быстрое, когда они доставят — это вторник.

— Таким образом, у тебя будет ограниченное меню на пару дней, — пожимаю плечами. — Все в порядке. Твои постоянные клиенты поймут и посетителям будет все равно.

— Это то, что я пытался сказать ему, — говорит Адам, поднимая руки. — Но он не слушает меня.

— Дело не в том, что я тебя не слушаю, — говорит Тони. — Просто хочу, чтобы все было идеально, — скулит он.

— Почему ты так ноешь? — Спрашиваю, поднимая брови.

— Дана беременна, — говорит Адам.

— Друг!

Адам просто пожимает плечами.

— Он узнает рано или поздно, мужик. Нет смысла держать это в секрете, — он поворачивается ко мне спиной. — Ее утренняя тошнота… все плохо, и она мучает ее ночью, поэтому Дана не спит всю ночь, что означает, что Тони не спит всю ночь, а это значит, что Тони капризничает.

— Поздравляю, Тони, — усмехнулся я своему другу, радуясь за него. — Не могу быть счастливее за тебя.

— Спасибо, — слабо улыбается Тони, но мужчина выглядит уставшим, и у меня есть идея.

— Можешь отпустить Тони на час или два? — Спрашиваю Адама.

— Конечно. Вы двое собираетесь на пробежку?

— Думаю, да.

— Ни в коем случае, — говорит Тони. — Я слишком сильно устал. Даже измучен. Ни один оборотень никогда не был таким уставшим в истории Вселенной, как я в этот момент.

— Пойдем со мной, или я вышвырну твою задницу из стаи, — говорю я.

— Ты не посмеешь этого сделать.

— Еще как посмею.

Тони смотрит на меня целую вечность, но как Альфа, я в основном получаю все, что хочу.

Если бы только Ребекка поняла это.

— Хорошо, — раздраженно отвечает он. — Но всего лишь один час. Ни на минуту больше.

Глава 5

Ребекка 

Есть что-то удивительное в обращении и беге. В этом есть что-то освобождающее. Я не должна проводить обеденное время в лесу, но ничего не могу с собой поделать. Мне нужно обратиться. Прошла вечность с тех пор, как я позволяла себе это маленькое удовольствие. Целая жизнь.

Я переворачиваю табличку на двери на “Закрыто” и запираю магазин. Затем направляюсь к опушке леса. Всего в нескольких шагах от магазина. Мне повезло, что я живу в месте, где так много равнин и лесистых районов. Когда я жила в большом городе, все было по-другому. Я была так занята работой, что даже когда у меня было время на обращение, у меня не было возможности далеко уходить, а таких областей было мало и далеко.

Теперь чувствую, что могу выйти на улицу. Чувствую, что могу выделить час для себя и просто побыть собой.

До сих пор не знаю, что, черт возьми, я собираюсь приготовить на ужин.

Черт.

Раздеваюсь и аккуратно складываю одежду. Затем кладу ее рядом с деревом, вместе с туфлями и ключами. Я не волнуюсь, что кто-то найдет мои вещи и украдет их. В Вулф-Сити такого не бывает. Потому что почти все в городе оборотни, есть определенный кодекс чести, который приходит с этим.

Если увидишь чью-то одежду, оставь ее в покое. Скорее всего, человек обратился и бегает где-то расслабляясь. Было бы жаль, если бы они вернулись, и их вещи пропали.

Такое случилось однажды в Вулф-Сити. Вскоре после моего приезда. Пара приезжих навещала родственника и остановилась в мотеле. Однажды днем они заметили какую-то одежду и ключи рядом с забором и “любезно” подобрали и отнесли одежду в полицейский участок на случай, если кто-то “потерял” ее.

Полицейские рассказали мне эту историю однажды, когда мы все тусовались у Тони. Им пришлось изо всех сил стараться сохранить невозмутимое лицо, пока парочка объясняла, что какой-то бедняга забыл сложенную одежду. Позже, когда Том Баркли, владелец вышеупомянутой одежды, пришел в город, светя голым задом, заявив, что его ограбили, у полицейских выдался веселый денек.

Насколько я знаю, это единственный раз, когда нечто подобное случалось, и не зря: волки в этом городе отличные. Не только волки хороши. Закусочной, например, управляет группа шумных медведей. Тем не менее, большинство жителей Вульф-Сити — по сути, волки, и они относятся друг к другу как к семье.

Несмотря на то, что я — тигр, действительно чувствую, что они приняли меня в стаю, и мне это нравится.

Нравится это место.

И не хочется уезжать.

Я легко ступаю в лес. Ветки хрустят под ногами, но я игнорирую это. Единственное, что мне сейчас нужно, это двигаться дальше. Единственное, что нужно — быть собой. Мне просто нужно расслабиться. Просто нужно почувствовать. Просто нужно быть свободной.

Закрываю глаза и на минуту сосредотачиваюсь. Некоторые оборотни опытнее меня. Они могут частично обращаться. Волки особенно хороши в этом. Они могут менять только зубы, или только руку, или только голову.

Я?

Я — тигр.

Я просто тигр.

Либо тигр, либо девушка, и для меня нет ничего промежуточного.

Поэтому, когда я обращаюсь, то это происходит полностью. Закрываю глаза, фокусируюсь, а потом меняюсь. И вдруг чувствую землю под своими лапами. Мои руки исчезли, их заменили красивые, мягкие лапы, и пришло чувство целостности.

Вздыхаю с облегчением, когда заканчиваю. Обращение не происходит болезненно. Не должно. Это так же естественно, как и все остальное, что мы обычно делаем, потому что обращение является частью того, кто мы есть внутри.

Такова моя натура.

Это я.

А потом я бегаю.

Бегаю по лесу и забываю о том, что понятия не имею, что буду делать со своей жизнью.

Бегаю по лесу и забываю о том, что мой муж мертв.

Бегаю по лесу и забываю о том, что никто не знает, как одиноко мне на самом деле.

Бегаю по лесу и забываю о том, что Брэндон — самый замечательный человек, которого я встречала за очень, очень долгое время.

Бегаю по лесу и забываю о том, что понятия не имею, что приготовлю на ужин.

А потом останавливаюсь.

Я на вершине небольшого утеса с видом на озеро с небольшим водопадом. Всего лишь около двадцати футов вниз. Если я спрыгну с обрыва, все будет в порядке. Озеро выглядит глубоким, очень глубоким. Хотя кристально чистая вода прекрасна, это не то, что привлекает мое внимание.

Нет, мое внимание привлекает тот факт, что в воде плавают два волка-самца, плещутся вокруг. Два волка, и один из них взывает к моему сердцу.

Один из них — Брэндон.

Я просто знаю это.

Никогда не видела его в форме волка, но что-то в том, как он движется, говорит мне, что это он. Он так отличается от того, как выглядит в форме человека, но во многом его черты похожи.