Этого Киричук не знал и был чрезвычайно обрадован, услышав, что Наумцов жив и здоров, работает в Запорожском управлении МГБ. Да и как было не обрадоваться вести о чекисте, по которому сверял меру человеческой порядочности и крепости духа в людях.

Они познакомились в начале тридцатых годов, обучаясь в Винницком гидромелиоративном техникуме. Киричуку было семнадцать, а коммунисту Федору Наумцову все двадцать пять. Он уволился в запас младшим командиром из кавалерийского полка корпуса червонных казаков. Влияние старшего на формирование личности вступающего в жизнь смышленого паренька было огромным, как в понимании долга, дисциплины, так и щепетильной обязательности во всем, пригодившихся Василию Васильевичу в многолетней чекистской работе.

А прежде была работа по специальности в Казахстане: они разъехались из Винницы в разные стороны. Переписывались. В одном из писем Федор Владимирович сообщил о том, что стал сотрудником ОГПУ.

В школьные годы Киричуку приходилось встречать военных с вышитым на рукаве щитом и мечом в овале. Он знал, что это чекистский отличительный знак, и благоговел перед сотрудниками ОГПУ. Забывая обо всем на свете, ходил за ними по улице. Чекисты вызывали у него трепетное уважение: они боролись со шпионами, с врагами. И вдруг простой, хорошо знакомый человек стал чекистом. Нестерпимо захотелось последовать его примеру. Наумцов одобрил это желание, предупредив молодого друга о том, что в предстоящей работе у него до конца дней должно быть горячее сердце, холодная голова и чистые руки. Тогда Киричук еще не знал, что это слова Феликса Эдмундовича Дзержинского.

В сентябре 1933 года по путевке Южно-Казахстанского обкома комсомола Киричук стал сотрудником органов госбезопасности. Войну встретил на посту заместителя начальника управления НКГБ Ферганской области. А осенью чекистская судьба свела его с Исаенко в военной контрразведке при формируемой 53-й отдельной армии. Тут-то им и довелось узнать врагов иного рода — оуновцев.

Исаенко не забыл, как умело разоблачил Киричук законспирированных бандеровцев, которые стремились проникнуть в действующую армию с целью сбора шпионских сведений, убийства командиров и политработников. Поэтому после войны, когда ему потребовался заместитель, непосредственно руководящий борьбой с бандеровским подпольем на Волыни, полковник Исаенко вспомнил о Киричуке, и в этой новой должности Василий Васильевич должен был сейчас представиться первому секретарю обкома партии.

Профатилов приветливо встретил руководителей государственной безопасности на Волыни. Небольшого роста, плотного телосложения, он был словно влит в темно-синий френч, какие носили партийные работники довоенной и послевоенной поры. Привычно выйдя из-за стола, он радушно пригласил всех к небольшому диванчику, стоящему в углу кабинета.

— Я достаточно осведомлен о вас, Василий Васильевич, а обо мне полковник Исаенко, пожалуй, успел уже вам рассказать, так что, будем считать, знакомство состоялось.

— Вы правы, Илья Иванович, пуд соли все равно за один присест не съедим, — поддержал Киричук.

— За присест не надо, а в принципе я за то, чтобы мы с вами дольше работали. Для начала я не стану пускаться в наставления. Поживите, оглядитесь. Постоянно помните о том, что мы затянули ликвидацию вооруженных банд, отчего сдерживается осуществление важных социальных, экономических и политических мер, предпринимаемых в перестройке хозяйства. Нам необходимо укрепление местных органов Советской власти и правопорядка. Работа преогромная. Она требует полной самоотдачи.

— А иначе работать нам еще не приходилось, — выразил привычную готовность Киричук.

— Знаю, выспаться часто не доводилось… — с пониманием подметил Профатилов. — Но стоящие перед нами задачи требуют еще — энергичнее вести борьбу с остатками банд. Мы не должны допускать, чтобы у нас продолжали гибнуть люди.

Исаенко вставил:

— Гибнут прежде всего самые активные люди.

— К сожалению, да, — поддержал Профатилов. — А недобитые оуновцы мешают населению полнокровно жить и работать в полную силу. Сказать прямо, они в яростной злобе готовы смести все, что им мешает. А у крестьян не всегда хватает духа дать решительный отпор бандитам. Прошлой осенью бандеровцы особо начали охотиться за «ястребками». Имейте это в виду, чтобы не повторились уроки прошлого. Напомните об этом майору Рожкову, он занимается с группами самообороны.

— Учтем! — сделал пометку в блокноте Киричук и заверил: — Возьму на контроль.

— Необходима, товарищи, большая организованность населения, убежденность людей в правоте нашего дела. А для этого какие усилия мы должны проявлять постоянно? — вопросительно посмотрел на Исаенко и Киричука секретарь обкома.

— Известно какие… — живо откликнулся Исаенко. — Всего себя отдать на то, чтобы покончить с националистическим бандитизмом.

— Нет, этого недостаточно, — решительно возразил Профатилов. — Я имею в виду постоянное участие чекистов в пропагандистско-разъяснительной работе среди населения. В идеологической борьбе мы не должны терять души людей ни при каких обстоятельствах. Надо постоянно воспитывать людей, прежде всего молодежь, убежденными социальными борцами, которые не отступят перед устрашением. Мы знаем, пополнение оуновских банд происходит чрезвычайно туго, в основном за счет обманутых и силком уведенных в лес, которых бандиты стараются сразу скомпрометировать участием в кровопролитном акте.

— Скрепляют кровью, как они говорят, чтобы новичок не сбежал, боялся наказания, — сделал пояснение Исаенко.

— Само собой разумеется, это не ново. — Избегая лишних растолковывавши, Василий Васильевич продолжал слушать секретаря обкома партии.

— Таких рядовых бандеровцев, далеких от националистических идей, много, надо сказать. Их было бы значительно меньше, проводи мы необходимую работу не только пропагандистского характера. Например, у меня есть точные данные, сколько призывников вместо службы в армии угодили в лес. Увели их бандиты от родного дома. Кто воспротивился, тех убили либо покалечили. Как видите, лесные шустряки поразворотливее оказались военкомовских работников, а чекисты тут вообще не сработали. И это очень плохо… Повторюсь, прежде всего помните о постоянном участии чекистов в разъяснительной работе.

— Понятно… Илья Иванович, — задумавшись и как бы не соглашаясь с чем-то, сказал Исаенко. — Чекист — прежде всего боец партии, это ясно, а в наших условиях он еще и воин на переднем рубеже… Но не забываем ли мы при этом одну очень важную особенность нашего труда: за чекиста никто не сделает его основной, так сказать, кровной работы, на которую он поставлен, ибо наши функции…

Профатилов приподнял руку, спрашивая:

— А разве входило в четко определенные функции чекистов двадцатых годов бороться с беспризорностью? — и тут же ответил: — Нет, не входило. Но чекисты благороднейшим образом справились с этой необычной для них задачей.

Киричук счел нужным высказать свое мнение:

— Насколько я понял, Илья Иванович, чекист обязан использовать любую возможность для разъяснения населению сущности социалистических преобразований.

— И непременно раскрывать суть украинского буржуазного национализма, для чего необходима соответствующая подготовка, — задержал взгляд на Киричуке Профатилов. — Это, Василий Васильевич, касается не только вас, как новичка на Волыни. Я, например, постоянно читаю соответствующую литературу и нахожу кое-что любопытное. Да вот хотя бы взять небезызвестного прислужника Гитлера митрополита Шептицкого, того самого, который в сорок первом году написал об Украине как о подневольной фашистам территории, народ которой не имеет права на свободу и свою суверенную державу. Не стану касаться известных его изречений о том, что властвовать могут «богом избранные единицы», что «работник не имеет права на собственность» и тому подобное. Все это мы в разных вариантах слышали. И вдруг обнаруживаю введенное Шептицким понятие «национальная держава» вместо «украинская держава», этакий смысловой выверт типа «рiдна хата», «всенациональная хата».