Филипп, все это время подпиравший собою стену, мигом отделился от бревенчатой кладки: у него у самого начинал болеть позвоночник от непривычной работы и тяжелого дня, да и вообще Филипп не мог оставаться равнодушным к страданиям другого человека.

- Дайте мне пару скрепок. У вас же найдется? Я видел, как вы документы наши сшивали.

- Скрепки? - растерялся Наркес, ощупывая свои карманы. - Да, где-то они должны быть.

Буквально через минуту на ладони у Филиппа лежали несколько скрепок, горсть катышков от шерстяной безрукавки и пара завалявшихся семечек.

- Очень хорошо. - Филипп улыбнулся и, сбросив ненужный мусор прямо себе под ноги, присел поудобней на корточки.

Степан аж рот разинул от интересу и, почесывая волосатую грудь, осторожно склонился над новоявленным медвежатником, чтобы впервые увидеть подобное чудо. Глеб тоже подошел поближе: работа такого рода его всегда интересовала.

Одну скрепку Филипп согнул Г-образно и вставил ее в замочную скважину, хорошо зафиксировав при этом и уверенно на нее надавив. Из второй скрепки он сообразил небольшой крючок. Зрители просто дышали в затылок, им было страсть как интересно: смогет народный умелец или не смогет.

Длинными умелыми пальцами он вставил в замок вторую скрепку и нащупал тот штифт, который и следовало прижать. Щелк!

- Вуаля! - озорно воскликнул Филипп.

Ему зааплодировали: Глеб - даже с какой-то завистью, что ли, а Степан - с восхищением и неподдельной радостью. Остальных членов артели здесь не было - они начали растапливать печку и полевую плиту, чтобы для начала сготовить на улице хоть что-то мало-мальски удобоваримое.

- Ты и сейфы вскрывать умеешь? - осторожно спросил его Глеб - так, между делом, в один из моментов перетаскивания кроватей из кладовки прямо в палатку. Они работали в паре - и Глеб решил пообщаться.

- Ну, это смотря какой попадется, - Филипп не стал скромничать. Однажды на вечеринке у друзей он на спор умудрился вскрыть сейф отца у хозяина дома. Но такое умение не давалось как подарок с небес. Оно приобреталось вместе с корочками по окончанию профтехучилища, где Филипп благополучно получил профессию слесаря. С тех пор и трудился он автослесарем в довольно престижной автомастерской, и клиенты именно к Филиппу приходили элитные, хорошо осведомленные о примечательных умениях молодого работника.

- Ну, ты, блин, прямо в моих глазах вырос! - искренне восхитился Глеб: ему нравилось все, что походило на криминал и могло бы приносить деньги.

Когда в комнатушке осталась последняя кровать, где-то над головой, прямо на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались тихие шаги и звяканье ключей друг о друга. Филипп с Глебом как раз выносили оставшуюся лежанку и внезапно встретились взглядами с немолодой весьма упитанной женщиной, казашкой, симпатичной и очень улыбчивой, с огромной куксой абсолютно седых волос на самой макушке. Она была одета в простое коричневое платье, подпоясанное белым передником с нелепыми, слишком крупными оборками. Ее маленькие смуглые пальчики теребили громоздкую связку ключей, а глазки-угольки буквально прожигали мужчин насквозь.

- Зарина Акбаевна, - представилась она и сделала книксен.

«Тетя как будто из прошлого, - отметил про себя Филипп к своему неудовольствию. - Боже мой, я как будто в начале прошлого века очутился!» Он даже головой помотал, чтобы прогнать неприятное наваждение.

- Чего ты постоянно все закрываешь? - устало поинтересовался Наркес. Он стоял внизу, а Зарина нависала, перегнувшись через перила с лестницы, и грустно улыбалась.

- Я закрыла кладовку от него. Мало ли, что он успеет учудить, пока мы заняты. Нужно все время думать о ребенке.

- Ну, хорошо, - вымученно согласился Наркес. - Мы уже и без тебя открыли.

- У меня есть пирожки! - Зарина обратилась к остальным мужчинам. - Я к вашему приезду как раз напекла. Будете?

Отказываться, разумеется, никто не стал. И очень скоро военная палатка, палатка, которая должна была стать на четыре месяца шестерым жильцам самым главным схроном, наполнилась запахами разбадяженной на огне тушенки, горячего чая и свежих пирожков. Вдоль стен палатки расположились кровати. Стол красовался по самому центру вместе с неуклюжими скамейками рядом. Здесь же пыхтела печка и знатно обогревала пространство этой обители.

Начинало темнеть, и приступать к поискам золота было решено уже на следующий день.

- Дед Макар, а что, богатое здесь место? - спросил Степан густым басом, отрываясь от кружки не самого лучшего чая.

Макар шумно потянул на себя горячую жидкость, с наслаждением причмокнул и задумчиво посмотрел на собеседника, глядя словно сквозь него:

- Индийский, забористый.

- Ага! Пыль индийских дорог, - отозвался Ярослав и закашлялся. - Отрава.

- Места богатые. В молодости мы здесь прилично поднимали, а потом пришла смена власти и все как-то не заладилось. Наркес тогда тоже молодой был - тощий такой, маленький, все бегал и покрикивал.

В это время на другом конце стола Родион, Глеб и Филипп играли в двадцать одно. Не на деньги: в артели на деньги играть было нельзя - так, на интерес. Родион банковал. Глеб то садился, то приподнимался на жесткой сидушке, словно ему туда скорпионов подкладывали, цыкал зубом с расстройства, когда карта не шла, и раздосадованно прохаживался с заложенными за голову руками, сетуя на злодейку-судьбу.

Филипп с Родионом, напротив, превратились в ледяное спокойствие. Филипп глаз не сводил с бесстрастного постного лица своего оппонента, пытаясь силой мысли угадать его расклад.

«Восьмерка и десятка, ну почти же, что же у него? Может, все двадцать, а он сидит весь такой спокойный, ждет, чтобы у меня был перебор. Брать еще или не брать? Да или нет?» - мысли лихорадочно бились в его голове.

- Еще, - решение было принято.

Сухая сильная рука Родиона зависла в воздухе, за уголок сжимая роковую карту. Глеб оперся о стол, с напряжением ожидая развязки. У него даже жилка на лбу раздулась от сильных переживаний: очень уж он хотел, чтобы Филипп проиграл.

- Золото в этих местах охраняет багряный полоз. Много людей было убито из-за этих вот блестяшек, много крови пролито да землею ненасытной выпито. Полоз взрощен был на этой крови. Чем больше возрастали жадность людская, зависть и злоба, тем крепче и могуче змей тот становился. Прадед Наркеса с тем полозом сразился однажды, топором перерубил его, а потом в клочья покромсал. Тело змея в золото проклятое превратилось. Кто его частицу найдет - несчастным станет неминуемо. - Дед Макар со вздохом заглянул в свою кружку и сделал последний глоток.

Степан со Славой слушали его, подперев кулаками подбородки, им становилось немного жутковато от подобных рассказов.

- А лет-то тебе сколько, дед Макар? - поинтересовался Слава. - Может быть, поздно уже такими делами заниматься? Тяжеловато тебе придется.

- Ха, - усмехнулся Макар, отставляя пустую кружку в сторону. - Да я любому из вас могу фору дать. Мечта у меня есть: в Индию съездить, на слона белого посмотреть.

- Белых слонов не бывает, - вставил Степан.

- Бывает, только они очень редкие, - возразил Макар. - В жизни главное не вера, а убеждение. Потому что настоящим сможет стать только то, что ты впускаешь в свою реальность.

Тем временем на противоположном конце стола кипели другие страсти.

- На, лови на удачу, - насмешливо произнес Родион, небрежно бросая Филиппу его карту.

Тот накрыл ее дрогнувшей рукой и какое-то время не отпускал. Перебор или нет? Да или нет? Карта буквально горела под ладонью. Бешеный азарт был верным спутником по жизни Филиппа. Испытывать судьбу, ежедневно заставлять своего ангела-хранителя из последних сил хлопать крыльями, чтобы не отпустить и не упустить взбалмошного молодого человека.

На прошлой неделе один из постоянных клиентов, коммерсант бандитского вида, пригнал ему на ремонт свой «Гелик». Филипп засмотрелся на эту машину. Когда в мастерской никого не было, он садился за роскошный руль и представлял, как он подъезжает к ночному клубу, где обычно тусовался с друзьями. И он осуществил свою мечту: взял тот самый «Гелик» покататься. И были восторженные взгляды, и алкоголь, и какое-то незнакомое курево... А потом он повез свою компанию за город на речку и просто-напросто въехал в фонарный столб. На удивление никто не пострадал, все разбежались кто куда, лишь бы подальше. С гаишниками пронесло, но утром Филипп имел более чем серьезный разговор с хозяином разбитой машины. Разговор сводился к жутким угрозам, там даже про продажу органов что-то упоминалось. Филипп понял одно: надо уехать, скрыться, пересидеть - авось и уляжется это ненастье, само собой пройдёт без его участия.