— Эй. Эй. Геолог. — услышал Егор негромкий голос. В дверях стоял Карась и махал рукой. Егор прошел мимо кровати, на которой лежала, накрывшись с головой, Мия. Вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

— Что-то случилось? — спросил Егор.

— Как сказать?

Егор посмотрел направо. В коридоре стоял Барселонов.

— У вас все нормально? — спросил Барселонов.

— Нормально.

— Покушали?

— Спасибо. Все было очень вкусно.

Возникла пауза, когда Барселонов, Карась и Егор смотрели друг на друга одинаковыми ничего на понимающими глазами. Егор полез в карман.

— Вот… Конечно денег у меня немного. За постой.

— Да положи ты этот кошелек. — брезгливо поморщился Барселонов.

— Ничего необычного не заметил.

— Заметил. Тут все необычно.

— Ага — тихо заволновался Кирилл.

— Говори. — сказал Барселонов.

— Глухой порт… Жопа так сказать мира… И такое богатство вокруг.

— А — махнул рукой Кирилл. — Ничего он не знает.

Барселонов заметил.

— И что… Ты в суть гляди а не в географию. Иное лицо как жопа, а тут жопа как лицо.

— Это надо обдумать — ответил Егор.

— Вот. Вот. Жми жмикалку во славу науки… Пойдем, Карась.

— А нам завтра… Нам в гео…

— Машина в девять. Не опаздывайте.

Барселонов и Карась пошли к лестнице.

— Так в чем дело-то. — окликнул их Егор.

— Если бы мы знали. — неопределенно отзвался Барселонов.

В комнате Егор сел напротив кровати Мии. Отбросил в сторону одеяло. Егор старался говорить тихо, но так чтобы это выходило очень громко. Воспитательно.

— Если бы не Мужик. — в руках у Егора был широкий нож в потертых неприметных кожаных ножнах и ручкой обмотанной синей удушливо пахнущей изолентой.

— Этот Барселонов… Да он бы эту гипсовую дуру из гранатомета расстрелял… Я же просил, Мия.

Мия тоже шептала в ответ. Почти также громко.

— Я думала никто не увидит. Она так хотела искупаться.

— Искупаться. Искупаться. Я запрещаю. Слышишь. Я запрещаю. Никто не должен знать.

— Кудахтахтах. Ты такой смешной, Егор.

— Значит так — разозлился Егор. Он лег на кровать и пытался выдернуть из-под себя одеяло. У него ничего не получилось и тогда он накрылся дистанционным управлением.

— Егор. — позвала Мия.

— Молчи.

— Я больше так не буду.

— Вот я тебе и поверил.

— А себе?

Егор услышал короткий смешок. Он повернулся к Мие спиной и накрыл голову подушкой.

ГЛАВА 3

ЭТОТ ПРОСТО ДУШНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

Утром Мия проснулась первой. Чтобы не разбудить Егора, она осторожно прошла мимо его кровати и выглянула в окно. Намечающееся утро рисовало в водянистом небе грязным серым снегом городских обочин бесформенные завалы дождевых облаков. Мия увидела Карася. Он сидел на ступеньках крыльца в бежевом караульном тулупе с кучерявым воротником и скорее всего не ложился вовсе. Мия умылась в ванной с готическим смесителем и круглой розовой ванной по ошибке вместо веселой сауны въехавшей в бывший пионерский лагерь. Мия вернулась в комнату. Натянула джинсы, свитер с высоким горлом и джинсовую вареную куртку. Оставалось только влезть в ботинки и осторожно прикрыть за собой дверь. Мия уже была на полпути к успеху, когда услышала.

— Мужик следит за тобой.

— Я буду вести себя хорошо.

— Сомневаюсь — сказал Егор.

— Это твоя вечная проблема, Егор.

— Очень самоуверенное заявление для двенадцатилетней девочки.

Мия лукаво подмигнула Егору.

— Но мы то знаем, что у этой девочки большое прошлое.

Егор поморщился.

— Фу. Ты говоришь как…

Мия притворно закрыла уши…

— Не хочу. Папа не разрешает мне слушать такие вещи.

— Тогда слушайся, папу.

— Я буду вести себя хорошо. — повторил Мия.

Егор не ответил, лег на кровать и стал смотреть в потолок. Он сомневался. Мия вышла на крыльцо и присела рядом с Карасем.

— Что это с ней. — рассмеялась Мия, показывая рукой на статую.

— И я о том же… Удивляюсь. А я не хочу удивляться.

— Почему?

— Я хочу понимать. — откликнулся Карась.

— Зачем?

Карась наконец посмотрел на Мию.

— Ты кем хочешь быть?

— Почему хочешь? Я уже есть.

— Ага.. — Кирил помолчал. — Ты это… Я с детьми не очень… Как с бурундуками… В смысле не часто сталкивался.

— Это плохо.

— Теперь уж и не знаю… — Кирил поднялся.

— Пойду… Днем все равно они побоятся вернуться.

— Кто? — спросила Мия.

— Кто… — Кирил хотел сказать «трусы» но подумала, что у них и так вышел какой-то сумасшедший разговор, поэтому покривил душой.

— Кто? Кто? Не трусы же…

— Почему нет. — невинно поинтересовалась Мия.

— В смысле — переспросил Карась.

— Раз они ушли. Должны когда-нибудь вернуться.

— Ты сейчас по серьезке?

— Мне 12 лет. Мне можно серьезно. — ответила Мия.

Медленно оплывающий невыспавшийся мозг Карася спас салатовый «козлик» с брезентовым верхом и надсадным громким двигателем. Он въехал на площадку перед крыльцом, обернулся один раз вокруг статуи и остановился прямо перед Карасем и Мией. Из машины выскользнул человек в армейском камуфляже и белой рубашке с рябым коровьим галстуком.

— Кирил Андреевич.

— Карась — Карась молча осмотрел протянутую бело-розовую руку.

— Ты что это, сявка… Помни с кем толкуешь. Какой я тебе, Кирил Андреевич.

Человек в камуфляже не смутился, лишь бережно спрятал руку в карман. Как хрусталь бархоткой окутал.

— А я вас знаю. — сказала Мия. — Вы Шершавкин?

— Все так.

— Иди. Зови батьку — сказал Карась Мие. — Вместе с Шершавкиным поедете.

— Вам в город?

— Мы в геологоразведку.

— Гут. Через полчаса махнем.

— Вы очень полезный человек. — сказала Мия. — Вор знай свое место… Кандидат. Самое то, чтобы колбасу заворачивать.

Карась громыхнул особым кастрюльным смехом. Обидным и злым.

— Иди, иди. — подтолкнул он рукой Мию. — Буди батьку.

Мия побежала к Егору, а Шершавкин обойдя полукругом Карася в тулупе, побежал к Барселонову. Тот сидел в кабинете, по-утреннему расшпиленный, но всегда деловитый. Шершавкин приоткрыл дверь и выскользнул из коридора в кабинет.

— Виктор Степанович. На секундочку.

— Заходи. — махнул рукой Барселонов. — Стул цепляй.

Шершавкин взял у стены стул и поставил его напротив стола Барселонова.

— Слышал, что у нас было? — спросил Барселонов.

— Нет.

— Бабу гипсовую видел?

— Конечно.

— Трусы у нее пропали. Прикинь.

— Кошмар. — делано восхитился Шершавкин. — Ищете.

— Черт его знает. А надо?

— Для порядка, обязательно. — ответил Шершавкин. — Виктор Степанович… Мне на недельку в Медвежий Бор. Вот так.

— Что такое?

— Бабка померла. Квартиру надо оформить пока сеструха не перехватила.

— Вот ты… Когда наешься… Все мало…

— Так ведь моя бабка.

— И сеструхина.

— Но и моя. Как так. За ради памяти должен расстараться… Виктор Степанович.

Шершавкин сделал жалостливые глаза.

— Убери их к лешему. — увидев это Барселонов замахал руками. — Неделя?

— Никак больше… — клятвенно прижал к груди Шершавкин. — У нас избирательная гонка. Сами знаете.

— Знаю. — Барселонов открыл выдвижной ящик стола и бросил на стол бумажную трубочку.

— Читай. Хочу знать, что думаешь.

Шершавкин развернул маляву, пробежал взглядом, аккуратно вернул ее на стол. После этого Шершавкин сложил руки и положил их на сжатые крепко колени.

— Виктор Степанович…

— Ну…

— Решать, конечно, вам…

Барселонов раздраженно стукнул по столу.

— Да не телячь, ты…

— Слон достаточно нужный человек, чтобы его уважить. — осторожно заметил Шершавкин и заторопился, чтобы забросать словами, как камнями, чтобы не осталось у Барселонова ни сил, ни желания что-то возразить.

— Как здорово все у нас проворачивается, Виктор Степанович. Если изберусь. В Москву пролезем, будь она не ладна… Зачем нам со Слоном раскардаш и палево.