Вдруг меня отодрали от косяка и понесли куда-то. Перед глазами все плыло. Кожа будто стала ещё чувствительнее. Внизу живота горячо пульсировало желание. Меня уронили на мягкую кровать, вжимая в неё. Парень принялся изучать губами мою грудь, прикусывая кожу, легко всасывая её. Я могу гордится тем, что стащила с Ярослава футболку, и приподнимаясь на локтях, укусила его за плечо.

- Решила поиграть? - смеётся и уступает мне, перекатываясь на спину. Я оседлала его бедра и склонилась над ним. Провела пальцами по груди парня, чуть царапаясь. Обвела каждую линию идеального напрягшегося пресса. Я изучала его, наслаждаясь тем, что дорвалась до тела своего мальчика. Ярослав затуманенным взглядом следил за моими руками, иногда вздыхая от удовольствия. - Ты очень игривая, малышка, мне нравится это, - он положил мою ладонь себе на пах. Я закусила губу, отводя взгляд. - Не смущайся…

Вновь перехватил мое запястье, накрыл мои пальцы своими и потянув вниз язычок молнии своих джинсов. Чуть приподнял зад и стянул с себя штаны, при этом я сидела на нем, как и до этого.

- Видишь, я весь твой.

Я поерзала у него на бедрах, ощущая, как мне в зад упирается возбужденная плоть.

- Понял, игры закончились, - Ярослав скинул меня с себя и навис сверху. Спустя несколько секунд я рассталась со своими шортами и трусами. Парень осторожно коснулся

моих бедер, поглаживая, успокаивая. Почувствовал, что я боюсь и не уверенна в том, что мы делаем. Слегка сжал пальцы, раздвигая мои ноги и гладя внутреннюю сторону. В горле застыл стон наслаждения.

- Ты готова? Уверена, что действительно готова? - хрипло с надеждой спрашивает Ярослав. Отступать нельзя, уже зашли слишком далеко. Я киваю и целую его, стараясь выразить все свои чувства. Парень отрывается от меня, спускается с кровати и быстро вытаскивает что-то из тумбочки. - Прости, что порчу тебе всю романтику, - усмехается. Как он ещё держит себя в руках. Он снимает трусы, а я сначала без зазрений разглядываю его достоинство, а потом алею. Ярослав возвращается ко мне, снова целует в губы. Я чувствую, как его член трется о мою тазобедренную косточку и вздыхаю. - Расслабься.

Как выяснилось позже, я за это его поколотила, я первая девственница на его счёту, и он ужасно боялся сделать что-то не так, сделать больно.

Он резко вошёл в меня и замер, смахивая с моей щеки слезу боли, пронзившей низ живота. Оказывается, становиться женщиной не очень приятно. Больно. Очень больно. Ярослав начал неуверенно двигаться. Осторожно, сжав зубы (ему-то хотелось большего) и давая мне привыкнуть к нему в себе. Боль стала отступать, стыдливо прячась где-то, и происходящее начало приносить мне удовольствие. Я сама потянулась вверх, насаживаясь на член и обнимая парня ногами за пояс. Парень понял, что может действовать и потихоньку наращивает темп. Я застонала, громко и с чувством, но блондин заткнул мне рот поцелуем, жадно собирая все стоны. Одной рукой он держал меня за бедро, другая скользила по груди, зажимала между пальцами затвердевшие соски.

Я была близка к финалу, предчувствовала свой первый оргазм. Ногти впились в лопатки Ярослава, он зарычал мне в губы и вошёл глубже. Я кончила, вскрикнув. По телу пробежала приятная дрожь. Блондин ещё несколько минут вдалбливался в меня и выдохнул, чуть содрогаясь. Он вышел из меня и опрокинулся на спину.

- Ты… Действительно прекрасна, малышка.

- Это было классно! Я ещё хочу! - восторженно зашептала я, прижимаясь к груди парня.

========== глава восемнадцать ==========

- Ты хорошо влияешь на этого идиотуса, девочка. Приходи ещё, - сказал мой отец, коротко обнимая Владу. Мать с умилением смотрела на наши сцепленные руки.

Когда мы наконец вышли из Обители ада, которая по совместительству являлась моим домом, попутно отцепляясь от Славика, страстно желавшего, чтобы мы с ним поиграли, я заметил, что Влада дрожит. Я стащил с себя толстовку и помог синеволосой влезть в нее. Велика кофта ей была до ужаса. Сидела, как платье. Вот бы увидеть девочку в таком платье, но на голое тело… Но терпи, брат, терпи пока.

- Пошли, киндер-пингви, - взяв ее за руку и поцеловав в макушку, скомандовал я.

Она идет рядом, довольно улыбаясь, как слон, точнее как пингвин, а я пытаюсь совладать с собой и на наброситься на нее прямо здесь. Трудно, знаете ли.

Еще пару дней назад я хотел заполучить ее просто ради интереса, но сейчас я понимаю, что никакого интереса теперь и в помине нет. Это любовь.

Да уж, Ярослав Солнцев, знатный бабник нашего города влюбился. Вот уж новость!

- О чем задумался, Солнцев? – Влада легонько толкнула меня в бок, выводя из раздумий.

- О наших отношениях, малышка. Всё так быстро завертелось. Еще позавчера я хотел завоевать тебя ради спортивного интереса…

- Ах вот как! – брови Влады взметнули вверх. Она злобно, как хомячок, зыркнула на меня и топнула ногой от негодования. – Всё! Я обиделась! Негодяй!

- Но теперь все поменялось, - это звучало, как оправдание. Чертов идиот! – Ну, маленькая моя девочка, ну не обижайся…

- Я не маленькая! – капризничала она.

- Маленькая, еще какая маленькая, - я прижал девушку к себе. Она настолько маленькая, что мой подбородок спокойно лежал на ее затылке.

- Тебе не кажется, что мы слишком часто обнимаемся сегодня?

- А мне всё мало, - прошептал я, вдыхая запах ее волос.

- А толстовку ты свою больше не увидишь. Я забираю её в качестве компенсации за моральный ущерб, - Влада подняла глаза. Я еще крепче прижал ее себе и усмехнулся. Какая же она смешная!

- Я не прочь увидеть тебя в своей футболке, но при условии, что под ней ничего не будет, - произнес я, видя, как ее щеки начинают алеть. – А тебя ждут ребята. Я обещал доставить тебя в целости и невредимости. У тебя завтра трудный день.

Мы шли по улице, держась за руки, и молчали. Но это молчание было дороже всех слов.

***

- Ярослав! - в дверь колотил отец. Что ему опять надо? - Вставай!

- Зачем, пап? Сегодня же выходной!

- А затем, что твоя мать с меня шкуру снимет, если ты не будешь присутствовать на соревнованиях Владиславы! Видите ли она считает, что девочка - прекрасная партия для тебя, и ты не должен упустить её, - он обернулся, будто высматривая кого-то в коридоре. - Так что поднимай свой зад и спускайся. Ира приготовила завтрак.

Да уж. Это что, забота? Действительно, может это она?

Я, как и сказал отец, поднял свой зад с кровати и встал перед зеркалом. И как такое чудовище можно любить? Я же на чучело похож. Где мой гель для волос?

Через пятнадцать минут, под слаженные крики отца и матери “спускайся!”, я наконец “вплыл” в кухню в облачке смешанных запахов геля для волос и пены для бритья.

- Ярушка! Ну что ж ты так долго! - взмолилась мама. - Ты же к Владе опоздаешь!

Соревнования только через час. Идти туда около пятнадцати минут. И я еще и опоздаю?

- Давай, садись кушай, - мама как всегда излишне заботлива и все время забывает, что я уже далеко не пятилетний мальчик. - Антон уже звонил.

- Тоха? Что он хотел? - что ему опять надо? А, ну да, ну да, у него же эта Романа. Из-за нее наш герой-любовничек пойдет на край света. Ох, знала бы она, сколько у него до этого было таких вот “Роман”…

- Он хотел, что ты поднял свой зад и хавал быстрее, - просиял непонятно откуда взявшийся зеленоволосый. Сегодня его ирокез выглядел как-то даже празднично. Подготовился, малец.

Мама что-то на ухо сказала отцу, он кивнул, и они поспешно скрылись из поля видимости. Видимо, отправились собираться.

- Какого хрена? - вопросил я. - Можешь хотя бы при предках разговаривать нормально? “Хавать”!

- Да ладно тебе, Ежик, - усмехнулся он. - Не ерепенься.

Я закатил глаза. “Нормально разговаривать” - такой же миф, как мой аттестат с одними пятерками.

- Так, давай поднимай свою задн… - получив мой убийственный взгляд, он поправился. - Вставай короче.

- Встаю короче, - передразнил его я, складывая тарелки в раковину. - Пошли, Кактус.