В тот мартовский день, только что началась неделя каникул и она воспользовалась передышкой, чтобы отправиться в библиотеку искать материал по Сирано де Бержераку. Вернее, дело было не в самом Сирано, а в «новом романтизме», представленным Эдмоном Ростаном в пьесе Сирано де Бержерак. Ростановский Сирано представлялся читателям и зрителям бедным длинноносым воином-поэтом, победителем дуэлей и автором любовных стихов, обращенных к даме сердца Роксане. Лиде было прекрасно известно, что настоящий Бержерак вовсе не был никаким таким героем, а был наоборот весьма противным, злым и закомплексованным парнем, покинувшим в трудную минуту собственного отца, и уже конечно никогда не бывший любовником пресловутой Роксаны, своей двоюродной сестры, на много лет его старше и откровенно уродливой. Цель Лиды было доказать, что в этом красивом приукрашивании действительности «новый романтизм» бель-эрок как раз и состоял.
Был понедельник и Лида особенно не торопилась, библиотека закрывалась в девять. Подошла к каталогу, долго там рылась, выдвигая различные ящички и злясь, что основной фонд еще так слабо оцифрован. Карточки … карточки, какой-то прошлый век. Карточки из каталога было вытаскивать нельзя. На специальном бланке следовало выписать библиотечный номер и подойти со своими запросами к стойке библиографа. Лида работала в специальном зале, где никто к самим фондам до допускался. Ты ждал и твои книги тебе вывозили на тележке с кипами других «запросов». Ждать пришлось долго, минут сорок, не меньше, потом Лида, уже немного раздраженная, уселась за длинный стол и начала работать: перелистывала, клала маленькие закладки, что-то выписывала. «А где же … эта-то книжка? Не принесли?» — Лида решительно отправилась к стойке.
— Простите, я еще один запрос сделала …
— Какой запрос? Где ваш бланк?
— Ну что вы меня сейчас про бланк спрашиваете? Я все бланки вам отдала. Одной книги не хватает, я только сейчас заметила.
— Ну, ладно, не надо нервничать. Сходите к каталогу и еще раз выпишите этот номер. Вам принесут.
— Да, я сейчас снова отдам вам мой запрос, а потом еще сорок минут буду ждать.
— Ну, вы же все равно работаете. Пользуйтесь пока другими источниками, а вам книгу поднесут.
— Я не могу продолжать работу без этой книги. Она мне сейчас нужна! — Лидин голос сделался нервным, она раздражалась, хотя и понимала, что трамвайный скандал в библиотеке затевать нельзя. Надо взять себя в руки.
— Ну, не беспокойтесь вы так. Принесите мне номер и посмотрим, что можно сделать. Извините, что так вышло.
Библиотекарша извинялась, и Лиде нечем было крыть. Когда она принесла к стойке бланк с номером, обе уже были вполне друг с другом любезны. «А давайте сделаем так, чтобы вам не нужно было ничего ждать. Пойдемте со мной в хранилище, найдем вашу книгу и вы начнете работать. Проверите заодно, так ли вам необходима эта книга. Пойдемте быстренько, пока никого нет … Варвара Петровна, я выйду на минуту, побудьте тут за меня. Варвара Петровна …» «Идите, идите, я постою» — ответила милая седая старушка, наверное из тех, кто еще работал на Петровских линиях. Лида помнила, что немного удивилась чужой любезности. Зачем вообще тетка приглашала ее в хранилище, могла бы и сама сходить. «Наверное, ей неудобно, что я снова буду ждать». Они быстрым деловым шагом пошли вглубь зала, открыли дверь с табличкой «посторонним вход воспрещен», завернули за угол и библиотекарша вызвала лифт, который стал быстро проваливаться в глубину здания. «Ага, хранилища у них в подвалах … ну, правильно, так и должно быть» — успела подумать Лида. Потом они вышли в узкий коридор, откуда открывались двухстворчатые двери в большие темноватые залы, с первого взгляда казавшиеся совершенно пустыми. На дверях висели таблички с индексами и номерами. «Тут наш научный фонд …» — тетка принялась что-то ей объяснять про структуры фондов, но Лида слушала плохо. В таких залах она была впервые: целые стенки с книгами оказывается двигались. Их можно было раздвинуть на расстояние или придвинуть вплотную. «Какой ужас! А вдруг там кто-нибудь стоит, можно, ведь, задавить» — подумалось ей. Библиотекарша, как будто прочитав ее мысли, сказала: «это неопасно. Есть датчик, если между полками человек, или даже скамейка, стенды не сдвинутся. Тут автоматика». «Да, ладно … автоматика. Все равно неприятно» — Лида поежилась. Полумрак залов рассекали яркие лампы искусственного света, они, видимо, зажигались только, если поблизости находился сотрудник. Библиотекарша, держа в руках бланк-запрос, подошла к какой-то полке и едва заметно крутанула врезанное в переднюю панель колесо-штурвал. Раздалось еле слышное шелестение и полка отошла влево. «Проходите, это где-то здесь … так, так … мы уже близко» — тетка шла между полками как-то слишком быстро. Ее бормотание становилось еле слышным. «Куда же вы … эй …» хотелось крикнуть Лиде, но она смолчала. Что за «эй»? Как-то глупо. Сейчас ей дадут книгу, они вместе вернутся наверх. Тетки уже не было видно. Она наверное куда-то свернула, но куда? Остальные стеллажи были вроде сдвинуты. «Ой, может она забыла, что я здесь, сейчас опять что-нибудь крутанет, и меня прихлопнет, как муху» — Лидой овладела легкая паника. Ситуация явно представлялась ей неприятнее, чем она могла на самом деле быть. Свет внезапно погас. Силуэты полок едва вырисовывались и Лида уже совершенно не могла видеть, что написано на корешках старых и новых томов. «Нет, ну это уже не смешно … и зачем я с ней поперлась? Идиотка. Сидела бы сейчас в зале и ждала. Нечего было выпендриваться, что она видите ли работать без этой дурацкой книги не может. Очень даже смогла бы…» Развилось в ней какое-то трамвайное хамство в последнее время: дай поскандалить, побурчать, повыступать … Лида попыталась взять себя в руки и начать искать выход. Есть же здесь где-то люди. Надо ее позвать. Но как? Нельзя же позвать: «Эй, теть! Или, эй, женщина!» — не пойдет, а имени библиотекарши Лида конечно не знала. «Эй, послушайте! Вы где? Тут света нет» — попробовала она тихонько позвать, но никто не отозвался. Лида, держась руками за полки, пошла вперед. Книжный ряд был нескончаем. Потом она вышла в какой-то прогал, типа коридорчика, за которым стеллажи продолжались, устрашающе уходя в подобие бесконечности. Людей вокруг по-прежнему не было, но, слава богу, хоть стеллажи стояли на месте. Лида даже перестала бояться, что ее прихлопнет. Теперь она хотела только одного: найти дорогу к лифту и подняться наверх. Работать сегодня ей полностью расхотелось, дом и чай с мужем и детьми казался несбыточным счастьем. «Я потом сама буду над своими злоключениями смеяться» — пыталась успокоить она себя, но ей уже было не до смеха. Постепенно Лидой начала овладевать паника, замкнутое темное мрачное пространство давило на нее, ей уже сильно хотелось плакать, стало казаться, что она так тут и останется, не хватало воздуха, что-то душило, в горле зацарапало, слюна не проглатывалась, заломило виски.
Вдруг впереди замаячил слабый электрический свет, мерцание маленькой настольной лампы. На крохотном островке между стеллажами за письменным столом сидел мужчина средних лет и доброжелательно смотрел на Лиду поверх очков. На столе перед ним были разложены книги и листы бумаги. Лида враз успокоилась и подошла к мужчине поближе: интеллигентный человек с умными внимательными глазами, смотревшими на нее удивленно. Все страхи моментально показались Лиде дурью, как же быстро она ударилась в панику. Не будет она об этом глупом эпизоде никому рассказывать, даже дома. Что это на нее нашло?
— Девушка, что это у вас такой растерянный вид? Вы, что, потерялись?
Лида молча кивнула, понимая, что она сейчас довольно глупо выглядит.
— Это немудрено. У нас тут черт ногу сломит, вернее — порядок, но надо в нем разбираться. Вы же не сотрудница?
Лида опять отрицательно покачала головой. Стыд какой, точно язык проглотила.