Когда он добрался до лифта, двери закрылись. Используя свою скорость оборотня, он снова кинулся к лестнице, перепрыгивая через две ступени, добравшись до первого этажа как раз к тому времени, чтобы поприветствовать Себастьяна, когда двери открылись. Широко раскрытые глаза его спутника, когда он вошел в кабину, вызвали удовлетворенную улыбку на его губах. Двери за ним закрылись, и он нажал кнопку остановки, чтобы никто больше не смог войти.

— Как ты …

Мейсон даже не дал ему закончить свой вопрос, прежде чем прижал чертовски сексуального мужчину к стене. Себастьян попытался оттолкнуть его, даже устроил символическую драку, но вскоре его рот открылся, и тело смягчилось, за исключением одного места, где он затвердел.

Так чертовски хорошо.

Он мечтал об этом человеке почти каждую ночь на протяжении десяти лет. У него была сила, как ни у кого, одновременно заставить его чувствовать себя живым, убивая его удовольствием. Язык Себастьяна сражался с его, пока их бедра прижались друг к другу.

— Прости, — сказал Мейсон, прижимая Себастьяна к себе, желая, чтобы он был как можно ближе.

Себастьян замер в его объятиях.

— Что ты сказал?

— Я сказал, прости.

Внезапно Себастьян закричал и толкнул его в грудь.

— Отвали от меня!

Мейсон ослабил хватку, но отказался отступить более чем на дюйм. Ему нужна была эта близость.

— Что случилось?

— Как ты смеешь использовать свои поцелуи, чтобы заставить меня забыть, какой ты мудак.

Мейсон старался не улыбаться. Ему понравилось слышать, как его поцелуи заставили Себа забыть, и этот человек имел полное право злиться на него.

— Я мудак…мужлан. Я признаю это. Но, пожалуйста, позвольте мне объяснить, что случилось сейчас и десять лет назад. Если ты все еще захочешь уйти, как только мы закончим разговор, я тебя не остановлю.

Себастьян скрестил руки на груди с задумчивым выражением лица. Через минуту, он кивнул.

Не желая, чтобы он передумал, Мейсон нажал на кнопку их этажа, и лифт тронулся.

— Ты собираешься мне все рассказать? — спросил Себастьян.

Ну, может быть, не все. Ему не нужно было знать о том, что он оборотень, но достаточно, чтобы не дать ему уйти.

— Да. Но ты должен пообещать мне, что не будешь предубежденным.

Себастьян наклонил голову в бок, поджал губы и молча кивнул. Посыпав соль на рану, он поправил штаны, подмигивая. Мейсону позже доставит большое удовольствие наказать его. Ему просто нужно было уговорить его остаться на ночь.

Себастьян хотел ненавидеть Мейсона. Хотел побежать в другую сторону и сказать, чтобы он пошел к черту, но мысль о том, чтобы получить ответы после всего этого времени, ну, он не мог отказаться от этого. Потому последовал за раздражающе привлекательным мужчиной обратно в их комнату, затем бросил сумку на кровать и сел.

— Итак?

Мейсон отодвинул стул от маленького обеденного стола и сел перед ним.

— Не знаю, с чего начать.

— Как насчет с самого начала.

Он усмехнулся, но потом кивнул.

— Той ночью, на вечеринке в честь Хэллоуина. У меня был серьезный спор с моей семьей. Они снова напали на меня, чтобы я пошел по стопам отца. Поступил правильно. Я не хотел. Я хотел наслаждаться молодостью, пока еще мог.

Себастьян кивнул. Он понимал это чувство — давление со стороны других. Каждый раз, когда мать приставала к нему, чтобы он женился и дал ей внуков, он хотел убежать и спрятаться.

— Я пошел на вечеринку с одной целью, и только одной, найти подходящую киску и вытрахать мой гнев. Я не собираюсь лгать. Сначала я подумал, что ты девушка. Скудный наряд чирлидерши, эти кружевные трусики, которые сделали твою задницу эффектной. Все, чего я хотел, это сорвать их и глубоко погрузиться в тебя.

Смех разразился прежде, чем Себастьян смог его остановить. Он проиграл пари, и парни из его братства подумали, что заставить его носить кружевные трусики будет забавно, а костюм будет подходящим наказанием. Он никогда не думал, что они ему понравятся. Никогда не ожидал, что они привлекут внимание печально известного Мейсона Тейлора.

— Самое смешное было, когда я узнал, что ты парень, мои чувства не изменились. Я хотел трахнуть тебя в зад с такой нуждой, которую никогда не испытывал ни до, ни после.

Себастьян все еще чувствовал удовольствие и боль от того, как член Мейсона врезался в него. Он поерзал на кровати, пытаясь найти более удобное положение.

Самоуверенный придурок уставился на него, словно читая его мысли.

— Та ночь была самой лучшей в моей жизни.

— Тогда почему сбежал? — Вопрос прозвучал прежде, чем он успел его остановить.

Мейсон встал и начал расхаживать. Прошла минута, потом две. Когда он подумал, что не получит ответа, Мейсон остановился, уставившись на него.

— Потому что я не гей.

Себастьян схватился за грудь. Его сердце болело так сильно, что у него должно быть был сердечный приступ. Мейсон не смог бы сказать более обидных слов, даже если бы попытался. Поцелуй, который они разделили в лифте, проигрывался в его голове.

— Но ты занимался со мной сексом…ты только что поцеловал меня.

Мейсон снова сел, его колени, казалось, шатались под ним.

— Я знаю. Это то, чего я не понимаю. Причина, по которой я сбежал. Я никогда не был с другим мужчиной ни до тебя, ни после тебя. Поверь мне, я пытался. Но все попытки были полными неудачами, и я никогда не мог заставить себя пройти через это. Даже обильное количество женщин, которых я трахал, не доставляло мне большего удовольствия, чем использование моей руки. Но ты, ты заставляешь меня чувствовать себя живым так, как я никогда не понимал, и это пугает меня до чертиков, потому что ты не вписываешься ни в одно из видений моего будущего. Ни мое собственное, ни то, которое у моих родителей.

Смертельная поездка на американских горках не могла ощущаться намного хуже, чем слушать, как Мейсон объясняет свои мотивы. В одну минуту его слова наполнили его радостью, а в следующую он падал навстречу верной смерти. Десять лет он думал, что сделал что-то не так, что-то, что заставило уйти единственного человека, которого он думал, он сможет полюбить.

— Но ничего из этого не изменилось?

Плечи Мейсона опустились.

— Нет, не совсем так. Дело в том, что мне уже все равно. Я провел десять лет, чувствуя, что часть меня пропала. Трахая все в поле моего зрения, чтобы попытаться испытать небольшую часть радости, которую я испытал с тобой.

— Я все еще не понимаю, почему ты просто не разыскал меня. Я бы не отвернулся от тебя, — даже сейчас он боролся с мыслью послать его куда подальше.

— Потому что я идиот. Но теперь уже нет, — Мейсон встал, сделал два шага и оказался прямо перед ним, даже не на расстоянии дюйма. Мейсон схватил Себастьяна за шею и прижал к стене мускулов, которую тот называл грудью. Рот Мэйсона обрушился на его, заставляя его открыть губы и принять траханье языком.

В тот момент, когда их губы соприкоснулись, все его опасения улетучились. Они его больше не волновали, он хотел Мейсона. Нет, он нуждался в нем. Себ прекрасно понимал, что значит чувствовать себя живым, потому что чувствовал то же самое. Если у них была только одна ночь, он дал себе обещание наслаждаться ею и разобраться с последствиями завтра.

Себ протянул руку между ними и обхватил член Мейсона. Длинный, почти рычащий ответ был самым красивым звуком, который он когда-либо слышал. Отстранившись, он прервал поцелуй и наклонился так, что его рот почти коснулся уха Мейсона.

— Трахни меня, пожалуйста.

Глава 4

Мейсон никогда не слышал более приятных слов.

— С удовольствием, — вся кровь, не скопившаяся еще в его члене, хлынула в низ живота. Ему нужно было снять одежду, и Себастьян должен был сделать то же самое. Он провел щетиной по подбородку Себастьяна до самого уха, прикусил мочку уха и наслаждался наполненным удовольствием криком. — Раздевайся, сейчас же.