Она убила его. Она убила человека. Человека из плоти и крови. Неважно, что он был последним подонком. Он был живым человеком, он двигался и дышал, а она отобрала у него жизнь. Неважно, что он пытался надругаться над ней и, возможно, даже убить. Он теперь за это наказан. Но так не должно было быть. Она не имела права его наказывать. Она защищалась, она дралась на смерть, и теперь он мертв. Вильгельм мертв. Скарлетт его убила.

Она согрешила. Она нарушила одну из десяти заповедей, она совершила тяжкий грех, и теперь будет за это наказана. После смерти ее душа будет мучаться в котле на адском огне, а надзирателем ее будет сам Вильгельм. Да, именно он, потому что такие люди получают уважение в адских кругах. Вильгельм станет бесом-надзирателем, а Грэг будет самим сатаной. И они будут мучить ее душу целую вечность, пока не наступит конец света.

Скарлетт сидела на полу в коридоре гостиницы, с трудом приходя в себя и осознавая, где она находится, и что с ней произошло. Отсутствующим взглядом она посмотрела вокруг. У ее ног лежал мертвый Вильгельм. Да, он был мертвым, в этом не было сомнения. С дыркой в голове, как знала девушка, жить невозможно. А у Вильгельма во лбу действительно была дырка. Она была маленькой, но Скарлетт казалась просто черной дырой, которая вот-вот затянет ее в ад. Вокруг была кровь. Кровь была везде: на лице убитого, на полу, на стене, на ее платье и даже на ее руках. Скарлетт хотелось кричать, но она не слышала собственного голоса. Ей хотелось убежать от этой ужасной сцены, но ее ноги не слушались ее. Она хотела, чтобы сильные руки Габриэля прижали ее к себе, чтобы он сказал, что все хорошо. Но Габриэля тоже не было рядом. Вокруг была тишина. Вокруг была пустота. Скарлетт больше ничего не видела, а только простреленную голову Вильгельма у своих ног.

Внезапно ей показалось, что она как бы поднимается над этой ужасной картиной, над коридором, что она парит в воздухе и летит куда-то в сторону. Ах, да, вот она залетела в комнату, подлетела к кровати и упала на нее. Упала со всей высоты, на которую поднялась. Скарлетт зажмурилась, ожидая, что сейчас ударится, но этого не произошло. Она мягко и плавно совершила посадку на кровать.

Девушка увидела мелькающие мимо силуэты, но они были какими-то бесформенными и размытыми. А еще стояла полная тишина. Абсолютная, пугающая, гробовая тишина. Она почувствовала, как к ее щекам прикоснулось что-то мокрое, затем к рукам, шее. Скарлетт закричала, она представила, что это кровавые лапы тянуться к ней из ада, чтобы утащить за собой. Потом она ощутила холодок, словно с нее сняли одежду. Она принялась отбиваться, решив, что ее хотят поджарить на огне или надругаться над ней. Но ничего такого не произошло. Ее окутало тепло: приятное, мягкое тепло. В горло ее влилась жгучая жидкость, огнем побежала по венам, успокаивая. Скарлетт хотелось только одного: закрыть глаза и отгородиться от всего мира. Уйти, исчезнуть, спрятаться. И она спряталась в стране снов.

Глава 16

ГЛАВА 16

Габриэль с болью смотрел на маленькую, худую девушку, свернувшуюся калачиком на постели возле него. Она спала, лишь иногда всхлипывая во сне, но уже хотя бы не кричала. Первые три ночи после того, как Скарлетт застрелила Вильгельма, были самыми ужасными в его жизни. Она постоянно кричала во сне, что не хотела убивать его. Она молила о пощаде, просила, чтобы ее отпустили. Потом она затихала на некоторое время, но вскоре все начиналось сначала. Все эти ночи Габриэль провел возле нее. Он почти не спал, вскакивая каждый раз, когда Скарлетт вновь начинала кричать и плакать. Он ждал, пока она немного успокоиться, потому что когда пытался утихомирить ее, было еще хуже. Тогда она отбивалась от него, как настоящая тигрица. Один раз ее удар пришелся Габриэлю по лицу, и теперь на его скуле красовался небольшой фиолетовый синяк.

Когда ее нашли, Скарлетт сидела в коридоре в луже крови и отсутствующим взглядом смотрела на труп Вильгельма. Увидев ее тогда, Габриэль едва сам не закричал, решив сначала, что кровь на полу — ее. Но оказалось, что девушка выстрелила в бандита в опасной близости от собственного тела, потому кровь его забрызгала и ее саму. Звук выстрела оглушил Скарлетт. Она кричала, но не знала, что кричит. Она не реагировала на попытки заговорить с ней, никого не узнавала. Казалось, что она вообще ничего не видит, но глаза ее реагировали на свет. Шок был настолько сильным, что просто притупил все чувства девушки, кроме одного: чувства вины. Оно не давало Скарлетт покоя ни днем, ни ночью, превратив ее в страдающее, лишенное сознания существо.

Габриэль утешал ее, когда она переставала с ним бороться. Он обнимал ее, садил себе на колени и убаюкивал, словно ребенка. Он подолгу разговаривал с ней, повторяя, что он ее любит, что он не может жить без нее, что она нужна ему. Он говорил, что Скарлетт не должна себя винить в убийстве, что у нее не было другого выхода и что Господь знает это и простит ее. Она почти ничего не ела все эти пять дней, и за этот период так исхудала, что на нее было больно смотреть. Габриэль не видел в ней той прекрасной цветущей девушки, которую встретил чуть больше месяца назад в поместье Джепкинсов. Перед ним была только ее тень: серая, тощая, словно сама смерть. И все же она была красивой. Это была его Скарлетт…

Девушка пошевелилась во сне и перевернулась на спину. Она откинула руку в сторону Габриэля, словно делая приглашающий жест. Недолго думая, он наклонился и поцеловал ее тонкую маленькую руку. Скарлетт что-то пробормотала, затем отвернулась от него. Габриэль поправил одеяло, чтобы она не замерзла. Но девушка тут же вновь его отбросила, поворачиваясь на прежний бок лицом к нему. Ее лицо пылало. Во сне она закусила губу, затем провела пальчиком по подушке рядом с собой. Разбойник не поверил своим глазам. Она выглядела так, словно… Ему никогда не приходилось наблюдать за людьми, когда им снились эротические сны, но по тому, как закусила губу Скарлетт, как она улыбнулась во сне, Габриэль понял, что именно это он сейчас и наблюдает. После стольких переживаний за ее психическое состояние он вдруг немного обиделся, что девушка переживает какие-то волнительные моменты в одиночестве. Кто ей снится? Ответом на его немой вопрос был ее тихий вздох и возбуждающий шепот:

— Габриэль…

Он был рад, что она немного оправилась. Если она, хотя бы во сне, стала вспоминать об их любви, значит, скоро она проснется и посмотрит на мир глазами здравомыслящего человека. Габриэлю безумно этого хотелось. А еще ему хотелось…

Разбойник протянул руку и погладил Скарлетт по щеке. Она тут же зарделась: наверняка ей снится что-то очень волнительное. Его снова уколола зависть. Габриэль притянул ее к себе и стал наблюдать, как ее губы медленно раскрываются навстречу его губам, как тело отзывается на его ласки. Уже скоро, любимая, подумал он. Уже совсем скоро.

— Скарлетт, вам нужно хоть немного поесть. Пожалуйста, съешьте еще кусочек. Это ради вашего же блага.

Женщина, которая в ночь покушения на Скарлетт принялась успокаивать плачущую Маргариту, сидела напротив хмурой девушки и пыталась скормить ей еще одну гренку или ложку бульона. Но желудок Скарлетт не принимал слишком много пищи сразу. Она часто вспоминала жуткие моменты своей схватки с Вильгельмом, иногда в таких случаях ее выворачивало наизнанку.

— Скарлетт, прошу вас, — вновь сказала женщина. Ее звали Джулия Марч.

Скарлетт покачала головой, посмотрев на Джулию извиняющимся взглядом. Та поняла, что это бесполезно, потому отставила еду в сторону.

— Хорошо. Но когда придет ваш муж, пусть не говорит мне, что я опять вас не кормила.

Скарлетт вздохнула. Все вокруг называли Габриэля ее мужем. С чего бы это? Возможно, он солгал им, чтобы не возникало лишних сплетен. Служанка называла ее миссис Айронс, и девушке было как-то неловко слышать подобное обращение, словно она его не заслужила. Да и что она вообще заслужила? Убийца, думала о себе Скарлетт.