— Эти ее любимые, — говорю Дэниелу, когда он подходит. — Мы с Элисон посадили их.

Я смотрю на надгробие мамы, а затем на папино, надеясь, что это даст мне силу. Однако, особо не помогает. Во мне все еще полно холодного ужаса, пока я иду к надгробию, следующим за папиным.

Дэниел встает позади меня, его руки на моих плечах, когда я делаю глубокий вдох и поднимаю глаза, чтобы взглянуть на это.

Ава Элеонор Коул

Любимая дочь, сестра и подруга.

Это так нереалистично видеть свое имя на надгробии. От этого мурашки бегут по моей спине, несмотря на влажный августовский воздух.

— Мне нужно кое-что сделать для нее, — бормочу я. — У нее даже нет ничего с ее собственным именем, чтобы сказать миру, что она была здесь.

Горло сжимается, и слезы появляются в глазах. Дэниел молчит позади меня. Я кладу руку поверх его.

— Я не чувствую близости к ней, потому что надгробие не то, — говорю я. 

Я двигаюсь к свежему, ярко зеленому кусочку травы перед надгробием и опускаюсь на колени, кладу ладони на землю. Закрыв глаза, я позволяю невыплаканным слезам скатиться по щекам.

— Я так люблю тебя. Элли, ты половинка меня. Я никогда бы не подумала, что буду делать что-то без тебя, и сейчас... Мне придется все делать без тебя.

Мягкий ветерок шевелит ветки дуба, возвышающегося над нами. Ботинки Дэниела хрустят по гравию, пока он отходит, чтобы дать мне время побыть наедине с сестрой.

Несмотря на все разы, когда я желала поговорить с ней с момента ее смерти, мне нравятся эти моменты тишины. Ветер продолжает дуть, и аромат маминых гортензий парит в воздухе. С руками на траве, у меня появляется чувство близости к Элисон, которой, я думала, уже никогда не почувствую снова.

Я бы отдала дыхание из своих легких, чтобы вернуть ее. Если бы я только могла прямо сейчас поменяться с ней местами, чтобы это именно она жила счастливой жизнью, я бы так и сделала.

Но это все, что я могу. Я могу лелеять воспоминания о ней каждый день в своем сердце и прожить жизнь, в память о ее жертве. Я безмолвно клянусь ей, что буду смеяться так часто, как это возможно. Я буду дерзкой. Я буду сильной и смелой. Все, кем она была, я буду тоже.

Я прижимаюсь щекой к траве, глаза все еще закрыты. После нескольких секунд я возвращаюсь на колени и прижимаюсь с поцелуем к ладони, затем кладу руку на траву.

— Я вернусь, — шепчу я. — Я посажу здесь розы для тебя. Розовые, как букет, который ты получила перед выпускным и сохранила навечно.

Затем я вытираю щеки, встаю и делаю глубокий вдох. Дэниел идет по гравийной дорожке, и я догоняю его.

— Ты можешь оставаться тут, сколько захочешь, — говорит он, смотря на меня.

— Все нормально.

Он оборачивает руки вокруг меня, и я прижимаюсь к нему, его твердая сила успокаивает меня.

— Люблю тебя, Ава Элеонор Коул.

— А я люблю тебя, Дэниел... как твое второе имя?

— Джозеф, — забавно бормочет он.

— Дэниел Джозеф Дельгадо.

— Готова отправиться домой?

Я смотрю вверх на него и улыбаюсь.

— Готова.

Эпилог

Ава

Три года спустя

Грейси зарывается своими пухленькими маленькими пальчиками в почву рядом с моими. Ей нравится прохладное, свежее ощущение земли так же как и мне.

— Копай, мамочка, — говорит она с ухмылкой.

Я целую кончик ее милого маленького носика.

— Копаю, милая. Я выдергиваю сорняки.

Неважно насколько все вырастает и меняется, прополка огорода все еще одно из моих любимых занятий. Выдергивание сорняков — это терапия, и мне нравится видеть процветающий огород аккуратным и чистым.

Леонард оставил значительную сумму денег Хоторну, и Джоанн Хоторн использовала ее, чтобы создать сад в память Леонарда Харриса. Его грядки с томатами были расширены и посажены другие овощи. Я часто выхожу проверить грядки с овощами и аккуратные, выращенные ряды садовых деревьев и улыбаюсь, думая, как бы Леонарду это понравилось.

Тут так же есть живописный цветочный сад с большими клумбами, скамейками и беседкой, но я провожу большую часть своего времени в огородах. Я помогала планировать и выращивать их, и пока была беременна Греси, я собирала овощи и вместе с шеф-поваром Хоторна разрабатывала совершенный рецепт соуса для спагетти, используя томаты, которые мы вырастили.

Шеф Марио итальянец, так что этот проект стал делом любви. Мы разработали рецепт, и Марио начал использовать его для блюд в Хоторн-Хилл. Когда мы начали заготавливать его на зиму, работники Хоторна спрашивали о возможности покупки. Вот тогда во время общения с Калебом по Скайпу, я спросила, не сделает ли он цветную этикетку для меня. Он сделал, и я добавила название на нее «Соус из огорода Леонарда», затем распечатала этикетки и добавила их на банки так, чтобы у них добавилось немного стиля.

«Соус из огорода Леонарда» разошелся так быстро, как я бы никогда себе такого не могла представить. Вести распространились, и вскоре меня завалили предложениями из магазинов Гринвилля, продавать соус их покупателям. Когда я больше не могла справляться в одиночку, я устроила магазин в пустующем домике для персонала, и Дэниел уговорил Джоанн нанять мне кого-нибудь из пациентов Первого уровня, чтобы помочь с бизнесом. И с тех пор мы продолжаем расти.

— Омат, — не выговаривая слово до конца, говорит Греси, потянув сливообразный, красный плод со стебля и с гордостью удерживая его.

Через пару месяцев ей будет два, и мы с Дэниелом обожаем ее. Так же как и Калеб. Он начал проводить больше времени с нами, после того, как мы с Дэниелом поженились почти три года назад. Чем старше Калеб становится, тем больше становится похож на Дэниела.

Мы поженились прямо здесь, на утесе с видом на пышные зеленые равнины под ним. Я и представить себе не могла, что свадьба на земле психиатрической клиники может быть совершенной, но так и было. Хоторн не какая-то среднестатистическая клиника, и Дэниел совершенно точно не среднестатистический мужчина. Он обещал мне всего себя и все, что когда-либо будет.

Я не верю в фразу «все, что ни делается, все к лучшему». Не думаю, что Элисон убили, а Дэниел пошел по разрушительному пути алкоголизма, произошло с нами только для того, чтобы мы были сейчас счастливы в Хоторне. Но, когда я взглянула в его темные, прекрасные глаза в тот день, я знала, что женщина, которая однажды приняла предложение от Декса Колдвелла, понятия не имела, что где-то был мужчина подобно Дэниелу. Сильный мужчина, на кого можно положиться. Я каждый день все больше влюбляюсь в него, и хотя нас свела вместе трагедия, мы двигаемся вместе вперед. Он подхватывает меня, когда я падаю.

Никакая сумма денег или связи не смогли спасти Декса от тюрьмы. Как только я узнала, что ему предстоит провести за решеткой, по крайней мере, следующие пару десятилетий, я выкинула его из головы. Он не заслуживает места в моих воспоминаниях. 

Моя семья помогла мне найти покой, и хотя дыра в моем сердце никогда не исчезнет, она со временем становится меньше. Моя любовь к Греси напоминает мне мою любовь к Элисон — чистую и безусловную. Пока она растет, мне напоминают, что жизнь продолжается.

Теперь Броуди Тиллман стал ближе работать с Дэниелом, таким образом, Дэниел чаще может брать выходные. Он берет два дня в неделю, чтобы проводить время только с нашей семьей. Мы гуляем в лесу с Греси в переноске на спине Дэниела и ночуем в палатке, размещая ее между нами. Это мои любимые моменты.

— Положи этот томат к себе в корзинку, — говорю дочери. Она отходит, чтобы взять плетеную корзинку, с которой всегда ходит в сад.

Все здесь обожают ее. Для людей с небольшим количеством родственников, мы с Дэниелом сумели окружить нашу дочку любовью. Мы аккуратны в том, чтобы не показывать ей то, до чего она еще не доросла, но нам так же важно, чтобы она знала, что люди с психическими отклонениями такие же люди, как и все остальные. Пациенты, которые иногда работают на меня, проводят время смеясь и рисуя с ней, пока я неподалеку вожусь с расчетами, и хотя это не традиционно, для нас это работает.