Постучав костяшками пальцев по прилавку, обратил на себя внимание и…

Начал импровизировать, отказавшись от нашего с Беном, первоначального плана.

— Чем могу? — Алекс развернулся в мою сторону и состроил самую свою простейшую морду лица, пытаясь одним только взглядом поставить меня на место.

Через пару секунд, торговец отвел глаза, надорвавшись ставить меня на место, своим взглядом.

Весовые категории слишком разные.

— Одежду и обувь на меня. Два комплекта. — Начал перечислять я, полу прикрыв глаза, словно сверяясь с невидимым списком. — Нижнее белье. Теплую одежду. ИРП, с десяток. Два ножа, мачете и два десятка свечей. Карабин и сотню патронов к нему. Все.

— Денег хватит? — Трим чуть наклонился в мою сторону, уперев руки в прилавок и широко улыбаясь. — С такими габаритами…

Вытащив из пришитого изнутри кармана мешочек, бросил его на прилавок, перед торговцем.

Увесистый мешочек, кстати. Оба вампира были просто обвешаны золотыми висюльками, так что мне оставалось их только прихватизировать, да обработать первым попавшимся камнем, до неузнаваемости. Камни, с висюлек, я таскал в другом кармане — их опознать на порядок проще, но и стоят они — на порядок дороже, так что риск оправдан, как ни крути.

Высыпав золотой лом на подстеленную белую ткань, Алекс лишь раздул ноздри от недовольства, перебирая бывшие украшения своими цепкими пальцами.

— Хватит? — Улыбнулся я, приготовившись к всевозможным, неожиданностям.

— Огнестрельное оружие запрещено к продаже, если вы, конечно, не охотник. ИРП, наскребу, а вот со свечами… Вам, какие именно? Парафиновых давно нет, говорю сразу. — Удовлетворенный осмотром, торговец мгновенно подобрел, так и не обратив внимания на точность моего заказа.

— Только охотникам… — Покачал я головой — А, как доказать, что я — охотник?

— Зайдете в ратушу, зарегистрируетесь, получите свою норму добычи и документы. После этого, ко мне. — Алекс начал суетно подбирать запрошенное, складывая все на прилавок, передо мной. — Но, карабинов все равно нет. Да и не было, уже давно.

Цапнув белье и одежду, вопросительно посмотрел на Трима, давая понять, что хочу переодеться.

Ткнув пальцем в клетушку, огороженную фиолетовой тканью, торговец подмигнул.

Клетушка действительно оказалась вполне себе ничего так, примерочной. С зеркалом в человеческий рост, десятком крючков и угловой лавкой, на которой можно было спокойно и вещи разложить и самому устроиться, переобуваясь.

Глядя на себя в зеркало, констатировал простой факт: с бельем и одеждой Алекс не ошибся. Кодовую фразу, о двух десятках свечей, пропустил мимо ушей, а мою информированность о нахождении в продаже ИРП, даже не заметил. И обувь, откровенное "не то".

Переложив оружие и оставшиеся драгоценные камни во внутренний карман тяжелой кожаной куртки, грубой выделки, вышел в зал, оставив свое тряпье на лавочке, внутри.

— Обувь… — Открыл я было рот, но Алекс все и так понял, по моему несчастному виду.

— Да… Обувь не по делу. — Торговец почесал свой орлиный шнобель. — Это вам придется к вниз по улице, прогуляться, до нашего уважаемого Сибатси… Он все сделает, в лучшем виде. И возьмет недорого.

За то время, что я переодевался и крутился перед зеркалом, с усилием удерживая зубы от скрежета, мой заказ оказался уже собран и любовно разложен по всему прилавку, дабы я сам смог убедиться, что обмана нет.

— Мне говорили, что ИРП у вас офицерские… — Я попытался во второй раз передать привет от Бена. — И свечи, точно два десятка?

— Э-э-эх-х-х, "офицерские"… Врут люди. — Не моргнув глазом, "по сожалел", носитель орлиного шнобеля. — Свечи, точно, два десятка, как и просили.

Разглядывая порядочную горку вещей, я мысленно выругался.

— Ну и рюкзак, чтобы все это запихнуть.

Через десять минут, я покинул уютный магазинчик, унося за спиной увесистый рюкзак, переполненный моими вещами, с примотанным поверх него свертком, с моими шторами и направил свои тумбообразные ноги в сторону сапожной мастерской, которую посоветовал владелец "Хеленны".

Пользуясь полученными объяснениями, мастерскую Сибатся искал почти полчаса, мысленно приготовившись вернуться и все высказать торговцу, прямо с порога.

Обошлось. Нарисованный черной краской на кирпичной стене, сапог, я заметил сразу, а вот вывеску, надраенную до блеска, проигнорировал. Если бы не проигнорировал, то ругался бы на целых пять минут меньше…

Сапожника звали И Тай Сибатси.

И кроме него, в мастерской меня поджидал Алекс Трим.

Злее волка и раздраженнее росомахи. Была бы его воля — убил бы, но опять спасли меня наши весовые категории.

Ну и любопытство, разумеется.

Все метания со словесным кодом, Алекс оценил сразу, посмеиваясь в душе над моими шпионскими играми. Оценил он и "Кольт-питон", принадлежащий Бену и мою осведомленность.

Торговец, куда мне… Учится, учится и еще раз учится.

— Бену скажешь, чтобы в городе близко не показывался. Не знаю, что он натворил… Да и знать не хочу! — Торговец поднял руку, останавливая меня. — Здесь такая буча была. Перетрясли всех, все автоматическое — выгребли под расческу. Всех недовольных — выпили и скормили младшим. Искали двоих, и, теперь понятно, кто второй. Так что, будь так добр, еще до заката, замышься так, чтобы и запаха твоего не было. К Бену сейчас не ходи — появишься на улице, все собаки с тебя глаз не спустят. Отсидеться есть где, куда пойти?

— Никуда ходить не надо. — Подал свое голос от машинки, старик Сибатси. — Пусть у меня останется. Будут спрашивать, скажу, что пришел пациент. Поживет пару дней. Да и обувку я ему сделаю.

— Хорошо. — Трим тяжело вздохнул. — "Обвесы", для Бена, как договаривались, я принесу завтра. Гранаты, как и обещал — три штуки. Тебе тоже подберу, за ночь. Все скопом и принесу. И, "кольтом" особо не свети — оружие редкое, найдут — начнут задавать вопросы.

Хмуро попрощавшись, торговец покинул мастерскую и, гордо задрав нос, потопал по залитой солнечным светом улочке. По-моему, этот проныра еще и что-то насвистывал, но сам не слышал, а значит и не было ничего.

— Присаживайся сюда, на лавочку. — Старый китаеза — или все-таки — японец? — приветливо улыбнулся. — Буду мерку снимать. А лечить буду вечером. Вижу, что ты уже обвисаешь…

Сняв мерки, мастер Сибатси пристально уставился в мои глаза, пытаясь найти там нечто, чего у меня и отродясь не водилось.

Ответов.

— Не простой ты человек, прохожий. У тебя глаза, как у крокодила. А хватка и терпение — бульдог позавидует.

— Глупости, мастер. И человек я простой, и глаза у меня зеленые, а хватка и терпение — вполне обычные, человеческие. Не надо меня до уровня животного низводить. — Погрозил я пальцем и честно рассмеялся в ответ на все эти восточные высокоумности. — Не настолько я плохо выгляжу и чувствую себя, чтобы приписывать мне нечто, мне не свойственное.

Сибатси гневно глаза прищурил, а потом не выдержал и рассмеялся, словно открыл я ему истину смешную, запредельно смешную, если судить по его беззвучному смеху.

— На втором этаже, есть свободная комната. Дверь слева. Ужин будет через три часа, по первым сумеркам. — Мастер развернулся ко мне спиной, словно потеряв всяческий интерес к моей персоне, и вернулся к своему анахронизму с педальным приводом…

Время, проведенное в городке, убедило меня в том, что люди есть по обе стороны океана. И люди, в большинстве своем, очень даже и неплохие. Тараканы, конечно, есть, как у того же мастера Сибатси, с чего-то решившего, что я — оживший утопленник, присланный его богами покарать отступников и всех подряд, без разбору. Не знаю, кто из пантеона синтоистских божков отличается такой злобливостью, но встречаться с ним совсем бы не хотелось. По словам мастера, у меня будет долгая жизнь, полная опасностей, потерь и лишений, так любимых любым божеством, что путает человеческий хребет и дубовый ствол дерева, взваливая на человеческие плечи свое видение мира и его устройства.