Причину нашли сразу, только опознали — лишь через пару дней, когда повар, сдвинув колпак на затылок, начал искать скороварку.

Эксперимент за экспериментом, описанные в книге воплощались в жизнь.

За "взрывчатую пыль", Никитос с приятелем сели на "губу" в первый раз.

Теперь это место уже было им родным, а толстые стены и добротная звукоизоляция, гарантировали шанс хорошо выспаться.

Никитос поерзал по деревянному топчану и вновь царство снов завладело его по-детски наивной и простой душой, награждая яркими и цветными снами.

Однажды, Никитос рассказал свой сон Игнатичу…

Полковник, от избытка чувств, сел с открытым ртом и молчал час, переваривая услышанное.

И все было бы ничего, если бы не их дурацкая привычка задирать всех, проверяя на крепость.

Валия, как девушка, как красивая, девушка тут же удостоилась чести услышать всё, что о ней думают.

Рассмеялась и поблагодарила оба почти бездыханных тела, за комплименты.

Аркан бить их не стал, ссылаясь на плохое знание русского языка.

В результате, два этих… Гения, занялись английским языком, напросившись в ученики к Валии!

И теперь, все четверо, сидят, точнее — лежат, на гауптвахте…

— … Ждешь свою красавицу? — Игнатич вновь мерял мне давление тремя разными способами, получая разные результаты и ругаясь себе под нос. — Дня четыре можешь не волноваться, на "губе" твоя красавица, вместе с твоим приятелем и двумя нашими башибузуками…

— Тоже вариант… — Я отчаянно делал вид, что мне ни капельки не интересно. — Буду крепче спать!

— Совсем не интересно?! — Полковник отложил в сторону манжету. — Ни в жизнь не поверю! Да я, тебя, на два метра вижу! "Кукловод"!

"Кукловодом" меня обозвала Валия, после того, как я, на ее глазах, устроил маленькое представление, выбивая себе послабления по режиму.

Игнатич на мои слова повелся, а вот девушка раскусила все с налета и теперь изредка посматривала на меня искоса, словно проверяя, а не устраиваю ли я шоу и для нее?

— Интересно? Нет, скорее — обидно… — Я потупился. — Валия обещала вывести меня наружу, прогуляться по городу. Рассказывала, что здесь река недалеко…

— Рано тебе еще такие прогулки гулять! — "Обломал" меня док. — У тебя давление скачет, как хочет и куда хочет! Ладно если ты на прогулке отрубишься, а если на чем более серьезном? Лежи и не стони… Не зря говорят — что ни делается, все…

— Что ни делается, все делается в Китае! — Фыркнул я, вспомнив шутку времен моей молодости.

— То, что сейчас делается в Китае… — Колошко вновь взялся за манжету и принялся ее аккуратно складывать, тщательно контролируя каждое движение.

— Все так плохо?

— Из хорошего — Корея теперь есть только одна. — Игнатич вздохнул. — Монголия — центр стратегического воздействия. Китай лишился трех четвертей собственной территории, Япония — четверти.

— Ядерный удар? — Я попытался поиграть в ясновидца.

— Ага… По собственным территориям… — Полковник откинулся на спинку стула. — Китай и Корея устроили "обмен ракетными технологиями". Только придержали некоторые особенности, так, на всякий случай… В результате получили то, что получили.

— А как-же "младшие" и их способности?! — Провидец из меня оказался как всегда, плохой.

— А никак. — Колошко достал из кармана халата носовой платок и начал его внимательно изучать. — У них там хитрое экранирование стояло, так что… Когда на пульт не пришло контрольное подтверждение, стартовые установки разрядились по заранее введенным координатам. "Мертвая рука", слыхал о таком?

Пришлось качать головой в ответ, что, разумеется, слыхал.

— Ну, вот она, родимая, и сработала. А когда ракеты вошли в зоны влияния Хозяев, их и остановили. Только, никто и подумать не мог, что боеголовки у них — вполне себе боевые…

— … Бабка купила в сельпо пулемет — больше в деревне никто не живет! — Вспомнил я детские страшилки и поежился.

— Нет. Скорее: "Катится, катится — ядерный фугас!" — Поправил меня Игнатич. — Ну, и прикатился. Два года через границу беженцы рвались. Сперва, от широты души — пропускали. Потом — вежливо останавливали. Потом пришли Хозяева и чем все дело закончилось, лучше не знать. Но беженцев больше не было.

— А Европа?

— Жива и неплохо себя чувствует. — Полковник погрозил мне пальцем. — В отличии от нас, им бежать некуда, Олег. Отступить, чтобы перегруппироваться — для европы слишком нереально. "Договор…" защищает простых смертных, гарантируя минимальную безопасность и возможность продолжения рода. Кто умнее — сбежал к нам. Авантюристы и приспособленцы — остались. Кто совсем умный — примкнул к победителям.

— Север?

— А что — Север? — Колошко встал со своего места и сделал пару шагов по комнате, разминая ноги. — Пока тепло — играют в прятки. Похолодает — устраивают сезон охоты. Местные народы, для кровососов — деликатес, между прочим! Так что, сам представляешь, что такое сезон охоты на эльфов, для народностей, живущих охотой!

Я представил. Очень ярко представил. Просто мгновенно написал в голове роман под названием "Дерсу Узала на тропе войны", сделал по нему сценарий, снял фильм с голливудскими спецэффектами и искренне пожалел кровососов.

Жители Крайнего Севера — это очень замечательные люди. Отзывчивые. С хитростью, но без подлости. Мягкие. На первый взгляд — простые, как три копейки. Они не злопамятные — им это чуждо.

Ага. Когда сытые и довольные.

Вот только доводить их, я никому не рекомендую.

Совсем.

В тундре всякое может случиться, а тайга — это такое странное место, что искать в ней человека просто бесполезно.

Да и звери, человечинкой не побрезгуют.

Волк там товарищ, медведь прокурор, а раки зимуют поблизости, шевеля клешнями, в предвкушении дармовой закуски!

Там, где у европейца закончится терпение, у эвенка или манси оно только начнется.

Пока я крутил в голове свой фильм, полковник успел размяться и теперь уставился на меня, как Ленин на буржуазию, ожидая вопросов или глупых комментариев. Что же, надо человека уважить, раз ждет так терпеливо. Тем более, что и вопрос подходящий на кончике языка вертится.

— Деликатес?

— И еще какой! — Медик широко улыбнулся. — У них же кровь, ого-го! Морепродукты, морская рыба, строганина, чистый воздух. Нам такое и не снилось!

— А японцы, с их морепродуктами уже не котируются? — Пошутил я и был вознагражден настоящим оскалом, полным ласки и внимательного обещания надрать если и не задницу, то уши — совершенно точно! — Ну, что не так?!

— Котируются японцы… Очень котируются. Только никто не видел их выпитыми. Раз в пять лет собирают тысяч двадцать-двадцать пять и — все… Вся такая немаленькая толпа просто исчезает, растворяется в двух маленьких городках совершенно бесследно. — Алексей Игнатьевич развел руками. — Совсем бесследно…

… Не спалось. Не оттого, что храпел Бен Аркан, а просто ходили в голове мысли, беспокоили и не давали уснуть, царапали, точили когти и заливали старым, безумным страхом, все сознание, не давая сорваться в сонное состояние, балансируя по-над пропастью. Так было уже, в одну, далеко не самую приятную ночь, когда маленькая девочка перешагнула маленькую грань, заигравшись во взрослые игры.

Да. Игра стоила свеч. И цена казалась вполне приемлемой. Только расплачивается по всем ценникам лишь она сама, помалкивая и скрипя зубами по ночам, сходя с ума от желания разреветься и полным отсутствием слез. Совсем недавно, сопровождая новую группу детей-шпионов, Валия смотрела на них и молила всех богов, чтобы им так не повезло, как повезло ей. Шпиону совсем не обязательно входить в историю, как слон в посудную лавку. Высший пилотаж его работы — это не попасть в историю вообще! Совсем никак. Ни как лучший, ни как худший. И уж точно, ни как единственный и не повторимый…

Валия вновь уселась на деревянном топчане, подпирая спиной крашеную стену. Теплую и сухую. Кто бы мог подумать, что в городе есть такое чудесное убежище, рассчитанное на полторы тысячи человек! Да еще и не одно, а целых пять — законсервированных, спрятанных по всем канонам и правилам, укомплектованных всем необходимым, кроме скоропортящихся продуктов!