Едва к нему начал приходить сон, как в комнату проник слабый луч света из коридора, означающий только одно: в комнату кто-то зашел, тихо и осторожно, будто боялся разбудить Джорджа, но чрезмерная бесшумность сыграла с незваным гостем плохую шутку. Джордж, едва скрипнула дверь, вскочил с кровати, как ошпаренный, и с яростью посмотрел на вернувшегося Эрвана.

— Черт, да ты еле на ногах стоишь! — воскликнул Джордж и с громким хлопком закрыл за Эрваном входную дверь. — Сколько ты выпил?

— Это тебя не касается, — с трудом произнес Эрван. Было видно, что его язык буквально заплетается после каждого слова. — Я хочу спать.

Джордж с легким рычанием от накипевшей злости прижал того к двери и пронзил острым взглядом.

— Ты мог нарваться на неприятности! Ты это понимаешь?! Если бы ты ввязался в драку? Если бы попался полиции? Я устал постоянно спасать твою грязную задницу, неблагодарный ублюдок!

— А я разве просил меня спасать?! — резко оттолкнул его тот от себя и встал в середине комнаты. — Хватит строить из себя заботливого строгого папочку!

— Если бы не я…

— Что?! Это моя жизнь! И я буду решать, что мне делать, а что нет! Спасибо тебе, что тогда отнес меня в госпиталь, присвоил мне чужое имя! Но теперь все. Я свободен. Мне, в отличие от тебя, не грозит трибунал. Крутись сам в своем дерьме, а я больше не собираюсь участвовать в этом.

— Заткнись или я за себя не ручаюсь!

— Что? Что ты сделаешь?! У тебя кишка тонка! Ты всю жизнь будешь изгоем и ничтожеством, ты никому не нужен! Никому!

Джордж не помнил, как совершил этот резкий и сильный удар, он был совершен мгновенно, с молниеносной скоростью. Эрван не удержался на ногах и с криком от боли упал на пол, прижав руку к носу, из которого начала хлестать кровь. Джордж взглянул на свой все еще сжатый кулак и увидел, как он покрыт красной жидкостью, которая медленно начала стекать вниз по его запястью.

— Кретин, — с трудом прошептал Эрван и медленно поднялся на ноги.

— Эрван… — Джордж понял, что совершил большую ошибку. В этот же миг он забыл все, что ему наговорил выпивший большое количество спиртного друг, лучший друг.

Его охватил страх, необъятное чувство вины. Он не имел право бить, ему не стоило этого делать. Но удар совершен, рука сделала это без его разрешения, не выдержав ядовитых слов. Присутствие чужой крови на руке заставили все внутри него содрогнуться, как от мощного разряда электрического тока.

Эрван снова выругался и моментально исчез в глубине коридора, не сказав больше ни слова.

— Черт! — выругался Джордж и в сердцах ударил покрытым кровью кулаком по захлопнувшейся прямо у него перед носом двери. — Эрван! — молодой человек, отдышавшись, кинулся вдогонку за другом, но через несколько шагов остановился, так как осознал, что уже слишком поздно что-либо исправлять.

Джордж печально понурил голову и направился в сторону комнаты, но неожиданно позади него послышалось чье-то тихое и веселое посвистывание, довольно знакомое молодому человеку.

— Джордж! Как приятно, что ты меня встречаешь! Я чуть было не заблудился в этих бесконечных коридорах. Вроде снаружи кажется, что здание небольшое, а внутри все совершенно иначе, — Доктор Ломан был в хорошем расположении духа и нес с собой пакет, в котором, судя по торчащему из него хлебу, находились продукты. — А я тут тебе и твоему другу принес гостинцев. Хотел скоротать с вами вечером за бокалом хорошего вина.

— Очень рад вас видеть, сэр, — выдавил из себя приветливую улыбку тот.

— Бог ты мой! — воскликнул Доктор Ломан, внимательно смотря на Джорджа. — Да ты белый, как испорченный творог!

— Просто… Был тяжелый день… Вот и все.

— Что произошло? На тебе лица нет.

— Проходите, — резко ушел от вопроса тот и пригласил гостя войти внутрь своей съемной комнаты, тот возражать не стал и, с беспокойством поглядывая на Джорджа, прошел в небольшое темное помещение.

— Извини, что разбудил вас. Дорога из моей клиники заняла слишком много времени. Я надеялся добраться сюда к семи часам вечера, но по пути заглох мотор автомобиля и пришлось серьезно опоздать.

— Ничего страшного. Я рад вас видеть в любое время дня и ночи.

— Смотрю, ты снова один. Неужели твой друг так и не объявился? — удивленно оглядел обстановку комнаты Доктор Ломан и недовольно покачал головой.

— Объявился, но мы с ним… немного повздорили.

— Я видел его, когда вошел сюда.

— Как вы его узнали?

— Я очень наблюдателен, друг мой, — тихо посмеялся мужчина и выставил все свои гостинцы на столик, стоявший около окна.

Среди всех продуктов оказалась свежая палка колбасы, бутылка молока, еще совсем горячий мягкий хлеб, добытый, по всей видимости, из местной хлебной лавки, расположенной неподалеку, ароматный кусок сыра, овощи для салата и бутылка хорошего французского вина.

Едва Джордж увидел все эти изыски, как сразу же задался вопросом. Почему Доктор Ломан проявляет такую заботу по отношению к нему, ради чего он это делает? Вряд ли только из-за знакомства с его покойными родителями, тут крылась совершенно другая причина, Джордж чувствовал во всем этом некий подвох. Может, он отвык от людского тепла, но скорее всего на него влияли события прошлого, а именно поведение матери, когда Ломан решал наведаться к ним в дом. Мать Джорджа всегда в такие минуты уходила в свою комнату и не выходила до тех пор, пока Доктор Ломан не покинет их дом. При своем сыне она порой называла Доктора Ломана хитрым лисом, который общается с людьми только ради собственной выгоды. Джордж навсегда запомнил эти слова, поэтому в данный момент не мог полностью верить в искренность доброты этого пожилого мужчины. Да, тот часто помогал их семье, но когда отца не стало, то внезапно исчез из их жизни, вернувшись только спустя много лет, без предупреждения и каких-либо видных мотивов. Что движет этим человеком Джордж не догадывался, Ломан скрывал свои настоящие мысли, искусно, как никто другой. Оставалось только верить, что все его действия были искренними и от чистого сердца.

— Где вы в столь поздний час достали все эти продукты? — с удивлением взглянул на вкусности Джордж, не веря собственным глазам.

— Если мне что-то нужно, я всегда это получаю, — с загадочным выражением лица произнес Ломан и вытащил из полотенца чистые бокалы для вина. — Ой, я так боялся разбить этих малышек, когда шел сюда. Настоящий хрусталь, поистине ювелирная работа, — с восхищением прошептал он, рассматривая бокалы с разных ракурсов, любуясь их прекрасным блеском. — Но, к счастью, я дошел до вас без неприятных происшествий.

Ломан поставил бокалы на стол и мастерски открыл бутылку с шампанским, не допустив, чтобы пробка улетела в окно, завершив жизнь немытого стекла.

— Нам будет не хватать твоего друга, — мужчина разлил вино и вручил один из бокалов Джорджу. — За нас, — он произнес тост и сделал маленький глоток. — Вино нужно пить медленно, только тогда ты почувствуешь его настоящий вкус. Но это не относится ко всякой кислятине, если ты понимаешь, что я имею ввиду.

— Да.

— Что-то ты грустный. Неужели ваша ссора с Эрваном была столь значительной?

— Может быть вы и правы, — сделал большой глоток тот и сел на край своей кровати. — Он в последнее время стал просто невыносим, начал отдаляться от меня, постоянно виня в чем-то.

— Знаешь, вам сейчас чуть больше двадцати. В ваших жилах играет молодость, желание, вам трудно находиться на одном месте. Вам нужна свобода, полная безграничность действий. В вас кипит энергия, ее столь много, что хватит, чтобы осветить целый город. Ты вполне справляешься с этим, научился контролировать огонь внутри себя. Эрван же не может справиться со своими желаниями. Это прекратится в скором времени, вот увидишь.

— Я переживаю за него. Что если с ним что-нибудь случится?

— Ты чувствуешь за него ответственность, не так ли?

— Да, наверное.

Доктор Ломан на секунду призадумался и сделал еще один глоток вина.

— Дай ему свободу, дай ему почувствовать ее вкус. Рано или поздно ему надоест эта безграничность, ему захочется жить стабильно, без постоянных приключений и неприятностей, в нем появится жажда спокойствия. Вы уже взрослые люди, вправе принимать собственные решения. Когда ты был маленьким, твой отец старался давать тебе больше свободы, чем твоя мать, чтобы ты мог учиться жизни на собственных ошибках. Ты не любил правила, тебе нравилось строить свою биографию самому, по собственному алгоритму. И ты вскоре пришел к мнению, что излишняя свобода разрушает тебя. После чего занялся делом и познал труд. Это заслуживает похвалы. Но если у тебя это настало сейчас, то у твоего друга чувство ответственности придет позже. У каждого это случается по-разному, и если он не хочет, чтобы кто-то вмешивался в его судьбу, направлял на правильный путь, то и не нужно этого делать. Он хочет сам прийти к верному решению. Для таких людей не писаны правила, они приходят к ним сами, когда набьют шишек.