Патологоанатом в этом полицейском участке был на вес золота, Кристина была едва ли не единственным подобным специалистом в этом месте. Вторым человеком, кто так же, как и она, связал свою жизнь с анатомией, был довольно пожилой мужчина, который не позволял себе вскрывать больше трех тел за день, так как старческое здоровье уже начинало огромными темпами сдавать позиции. Поэтому Кристине доставляли наибольшее количество трупов, иногда приходилось возиться с мертвечиной чуть ли не до полуночи, так как затягивать очередные расследования было непозволительно. Был и третий патологоанатом, молодая девчонка лет двадцати четырех, которая совсем недавно закончила обучение. Ей не доверяли серьезные случаи. Чаще всего к ней на стол попадали жертвы уличных убийств: ножевые и пулевые ранения, смертельные переломы в области шеи и т. д. Кристина же довольствовалась самыми запущенными случаями, коих за последние месяцы накопилось довольно много.

Часто это были странные смерти во сне без каких-либо признаков насилия, также имелось достаточно бедолаг, чьи тела съела какая-нибудь заморская болезнь. Женщина каждый раз рисковала своей жизнью, занимаясь очередным вскрытием. Был большой риск заразиться тем, что убило очередного ее пациента. Малейшая неосторожность могла привести к необратимым последствиям. Кристина старалась все операции проводить в марлевой повязке и в плотных перчатках, но и эти меры защиты были малоэффективными. Каждый раз, видя перед собой очередное посиневшее тело, она молилась всем знакомым богам, чтобы не оказаться на этом же столе в ближайшее время. Это был один из наибольших страхов женщины, Кристина боялась даже думать о том, что и ее тело когда-нибудь начнут резать чьи-то грубые руки и станут копаться в ее внутренностях. Худший кошмар на свете.

Она долго думала, почему выбрала эту работу. Возвращалась в детские годы, вспоминала те извращенные фантазии, что когда-то охватывали большую часть ее мозга. Кристина не была золотым ребенком, наука давалась ей крайне тяжело. Многие учителя называли девочку безнадежной, ленивой, критиковали ее скромность и молчаливость. Кристина не знала, правы ли были эти люди насчет нее, воплотились ли их утверждения в реальности, стала ли она той, кем ее все считали долгие годы?

Детская мастурбация, ставшая для Кристины самой настоящей зависимостью, оправдывалась в ее сознании как желание получить положительные эмоции, контроль над ситуацией, над самой собой. Во время этого процесса в ее власти было все тело, каждая клеточка. Она управляла всем. Позже она стала удовлетворять и других. И тогда Кристина осознала, что можно с такой же легкостью контролировать и окружающих. Достаточно лишь надавить на нужную точку. И человек полностью растворяется в тебе, становиться частью твоего тела и не может выбраться из этой липкой паутины. Мужской оргазм был для нее наивысшей степенью власти над человеком, парни полностью откидывали все свои мысли, они не думали ни о чем правильном, им было все равно, кто делает это с ними, никто из них не был в силах остановиться, прервать столь шикарные ощущения. И это доставляло Кристине самое настоящее удовлетворение. Секс стал для нее способом контролировать человека, абсолютно любого. Но Себастьян забрал у нее эти силы, лишил ее столь желанного дара. В ту далекую ночь он получил над ней контроль, впервые женщина ощутила себя слабой и беззащитной. Она с боязливостью вспоминает, как его сильная рука забиралась под ее нижнее белье, трогала буквально все, до чего могли дотянуться пальцы. И она не могла это прервать, лишилась такого права.

Себастьян нагло отобрал у нее все, что долгие годы было при ней, женщина больше не могла контролировать ситуацию, управлять чужими эмоциями. Он вытащил наружу то, что спряталось в Кристина настолько глубоко, что это можно было с легкостью посчитать безвозвратно потерянным. Мужчина открыл в ней женственность, слабость, присущую ее полу, дал ей понять, что только парень может контролировать половой акт, но никак не женщина. И Кристина не смогла оспорить его заключение.

И сейчас. Спустя столько лет после той ночи она стоит над мертвым телом, у нее есть возможность дотронуться до него, до совершенно любого места, и этот человек не сможет ее остановить. Кристина полностью контролирует его, может делать с телом буквально все: двигать, трогать, резать, изучать каждую часть, как обыкновенный предмет, не имеющий никакой значимости. Поэтому она стала патологоанатомом. Кристина хотела вернуть тот контроль, который у нее забрал Себастьян. Да, женщина знала, что это самое глупое объяснение ее выбора, но другого варианта она не находила. Вся ее жизнь строилась на детских фантазиях и держалась на них до сих пор. И от этого уже невозможно убежать. Слишком поздно.

Себастьян привел ее к этой жизни, предопределил этот путь. Возможно, он даже не подозревает об этом, не помнит ту страшненькую очкастую девочку, сидевшую под деревом с учебником по истории, но мужчина невольно получил над ней полный контроль, безграничную власть.

Кристина громко и тяжело вздохнула, очнувшись от воспоминаний, и вышла из подсобки, вновь очутившись в ярко освещенном прохладном помещении. Все морозильные камеры были закрыты на ключ, чтобы исключить риски пропадания тел. После того, как тело Ломана было возвращено на место, женщина стала бояться за каждого своего пациента. С самого раннего утра она повелела их местному мастеру повесить на каждую камеру замок, а связку ключей оставить только ей и никому более. Дубликат ключей Кристина спрятала в один из халатов, вряд ли кто-то найдет их там, даже если захочет.

Она на всякий случай открыла каждую камеру и проверила наличие тел. Все были на месте. Тело Доктора Ломана за ночь сильно иссохло, влага стала стремительно уходить из его организма, отчего кожа потеряла былую упругость и стала напоминать испортившееся желе, в котором можно было с легкостью сделать вмятины, если сильно надавить пальцем. Вскрытие старика было доверено ей, но женщина до сих пор боялась прикасаться к телу после прошлой ночи. Ей казалось, что мужчина вновь откроет глаза, поднимется на ноги и с яростным криком бросится в ее сторону. В его лбу до сих пор красовалась дырка от пули Себастьяна, а оттуда сочилась вязкая кровь, так и не сумевшая застыть за несколько часов.

Женщина все утро пыталась найти объяснение пропаже этого тела. Но каждая мысль воспринималась абсурдной и лишенной какой-либо логики. Это был первый случай в ее профессиональной деятельности, когда труп с такой легкостью вынесли из полицейского участка. Во-первых, тело было похищено в то время, когда большая часть сотрудников была на своих рабочих местах. Во-вторых, из подвала наружу ведет только одна дверь и один коридор, других путей, по которых можно было незаметно покинуть помещение, нет.

«Татьяна полагает, что убийца обладает способностью психологического воздействия на человека, он словно гипнотизирует окружающих и заставляет их видеть то, что на самом деле не находится перед ними. Этой теорией она объяснила множество странных происшествий. Себастьян очень доволен этим предположением. И подстроил под него предыдущую ночь».

Кристина не могла не согласиться с этим. Она до сих пор помнит, как это помещение заполнилось мутной красной водой, как мертвые тела оживали и направлялись в ее сторону. Как только они с Себастьяном покинули эту комнату, весь беспорядок исчез. Все вернулось на свои места. Из-за этого тело Доктора Ломана пролежало на операционном столе до самого утра и подверглось сильному разложению, отчего по возвращению сюда в воздухе стоял тошнотворный запах.

«Если Татьяна права, убийца вчера находился здесь, рядом со мной… Я видела кого-то… Он был передо мной, разговаривал. Рассказывал о странных вещах. Но я ничего не запомнила, словно кто-то вырезал этот диалог из моей головы утром. Помню лишь ожоги на его теле. Он был на кого-то похож… На того, кого я когда-то знала. Но не могу вспомнить. Себастьян считает, что это были всего лишь галлюцинации. Он полагает, что убийца использует наркотик, который разносится по воздуху с помощью травяных свеч. Так считала и Татьяна. Но… Все воспринималось таким реальным. Я с такой легкостью верила во все это. Что если этот человек вновь вернется сюда?»