— Ты права, — ничуть не обидевшись на справедливые слова, почесал затылок друг. — Я сделал заготовку для вонючки, скоро она будет готова. Но я не знаю, как пробраться в комнату. Помоги, а? — сделал он умилительную мордашку и захлопал ресничками.

— Мы же тебе уже говорили, что в этой затее не участвуем, — категорично отрезала я, не собираясь влипать в новые неприятности.

— А что за вонючка? — решил прояснить тему разговора Залин, которому про ароматную операцию ничего не рассказали. Ромул подумал пару мгновений, но все же решил поделиться своими планами и идеями. 

– Хочу отпугнуть всех кавалерих от любимого человека. Самый лучший способ — заставить их держаться подальше. А что может быть действеннее вонючей настойки?

— Да, — с иронией в голосе поддержала его я, — его даже мухи и комары облетать будут. Хоть одну полезную вещь сделаешь, избавив от укусов насекомых. 

Залин кивнул, соглашаясь со мной. Он идеей фумигатора не вдохновился и искренне сочувствовал жертве неуемной фантазии рыжего прохвоста.

— Так вы мне поможете? — резко сменил тему друг, смотря при этом почему-то на меня. И с чего бы это?

— Нет, — ответила за двоих Элая, решившая поддержать меня. — Издевательства над преподавателем могут закончится отчислением. Когда ты уже начнешь думать над тем, что творишь?

— Так никто же не узнает, — пропустив мимо ушей поучительную речь, легкомысленно отмахнулся Ромул. Мы только обреченно вздохнули.

Чтобы хоть как-то отвязаться от участия в провальной операции, я высказала первое, что пришло на ум. 

— Влезь через окно, когда у него будут занятия. 

Надеюсь, он не убьется, рухнув с парапета, — пришла запоздалая мысль.

— Точно, — воскликнул Рома. — Ты гений! Только как я туда залезу? С крыши высоко, а левитировать я не умею.

— Так научись, — обрадовалась я. Пока будет книжки умные читать, авось и мозгов прибавится. Да и не факт, что летать научится. Довольная таким поворотом дела, я полностью расслабилась, откидываясь на мягкую спинку кресла. Рыжик, вдохновленный новой идеей сказал: «Ну я тогда пошел» и скрылся с наших глаз. Мы вздохнули с облегчением: «Пронесло!» А через неделю нас вызвали в кабинет ректора.

ГЛАВА 14

Запах любви

"От тебя воняет чужой любовью"

(Джеки Бой. Город грехов)

"Запах имеет большое значение. Если вам нравится, как от кого—то пахнет, значит, вам нравится и сам человек".

(Дафна дю Морье. Паразиты)

Казалось бы, жизнь вошла в свою колею: спокойно и мирно проходили занятия, не было конфликтов, и даже Рыжик на время затих. Кстати, он добыл мне горшок для кактуса, и теперь растение радовало всех своими колючками у меня на столе. 

Один раз я видела декана нашего факультета. Оказывается, он существует. А дело было на травологии, когда еще довольно молодой мужчина без стука вошел в аудиторию, оценил нашу занятость и счел ее не достаточной. А может быть, смотрел, не возимся ли мы с опасными растениями. Так вот, подойдя к нашему преподавателю, он сунул ей под нос какую-то бумажку, при этом что-то втолковывая. Профессор внимательно слушала, хмуря густые брови и делала у себя краткие пометки. Донеся важную информацию, Сивил де Марон еще раз осмотрел нашу кучку, после перевел взгляд на джунгли, в которых проходила пара и ушел. Сопровождали его уход десятки любопытных студиозных глаз и пара недовольных Адаэллы Мятлик.

 В своем мире я много раз была в деканате, но ни разу не видела самого декана, вот и здесь, я считала, что появляется на месте этот зверь редко и застать его сложно. Да и функции декана числились только на бумаге, в действительности же, пользы от него никакой не было.

Как выяснилось, ничего хорошего от этих должностных лиц не приходилось ждать и здесь. После памятной встречи формат занятий кардинально изменился – мы засели за парты писать конспекты, а в секторе с изучаемыми растениями проводили минут пятнадцать, только чтобы увидеть, как выглядит очередной цветочек. Меня эта ситуация печалила, но что может поделать одна маленькая попаданка? Вот и другие студенты, когда узнали о нововведениях, скисли и попытались возмущаться, на что им ответили: «Начальство сказало, а я делаю». На том вопрос был закрыт.

А еще через несколько дней в заслуженный выходной, прямо с утра наш квартет вызвали к ректору. Об этом сообщил магический вестник, в семь утра известивший громким голосом самого ректора, что через полчаса нас ожидают в его кабинете. 

Пребывая в мире грез, я не сразу поняла, что происходит и каким образом глава академии оказался в моей спальне. Вскочила, притягивая к себе одеяло и осмотрелась по сторонам. Никого, естественно, в комнате не заметила, и решила уже, что мне почудилось, как вялая соседка завалилась ко мне, спросонья зацепившись ногой о косяк двери и, расставив руки на манер крыльев птицы, полетела на меня, а я шарахнулась в сторону. Матрац на кровати, выполняя свою функцию, спружинил, подбрасывая нас вверх и окончательно развеивая сон.

— Ты тоже это слышала? — было первое, что я сказала подруге хриплым голосом.

— Ага, — скривившись пробурчала она, то ли недовольная побудкой, то ли... ну я же еще зубы не чистила. 

— Магический вестник, чтоб его. И с чего бы это, да еще и с раннего утра? Ты что-нибудь понимаешь? — без надежды на утвердительный ответ приподняла она левую бровь. Я отрицательно мотнула головой.

— Может, Энберг с Ромулом знают, — продолжила соседка свою мысль. Идти е хотелось, так как я не могла даже представить себе, за что нас будут отчитывать. Почему отчитывать? Так хвалить пока не за что. Тем более самому ректору. А может быть, это Кандида нажаловалась за «притеснение» в столовой, или нас вызвали как свидетелей невиновности Азизы? Этими мыслями я и поделилась с подругой.

— Знаешь, скорее всего ты права, — негодующе процедила она. 

Выбравшись из кровати, мы быстро умылись и оделись. На завтрак решили сходить позже, чтобы не торопиться. Да и кусок в горло сейчас не лез. От вспыхнувшего внезапно волнения меня подташнивало и потряхивало. Колени мелко тряслись, а пустырника или валерьянки, как назло, не было. Нужно запастись в лавке успокоительным на будущее. Чувствую, что это не последний мой визит в святая святых главы всея академии.

Мы постучали в комнату друзей, но никто открывать нам не спешил. Протарабанив еще с минуту руками и ногами, мы плюнули на это дело и пошли без них.

— Странно, — озвучила я свои мысли вслух, — их ведь тоже должны были предупредить, значит не спят. Да и в любом случае, мы бы их сейчас разбудили.

— Тоже об этом думаю, — поделилась Элая, — может,  их раньше вызвали?

—Тогда бы они зашли за нами первые, — разбила оправдывающую парней теорию.

 Волнение набирало все новые и новые высоты. Отсутствие парней и их необъяснимое поведение порождало тревожные мысли. Одна хуже другой. Все-таки воображение у меня то еще.

Негромко переговариваясь, чтобы уменьшить градус нервозности, мы дошли до нужного кабинета. Приемная, противореча моим представлениям о территории великого и ужасного, была очень светлой. Светло желтые стены были украшены картинами морской тематики и парой полок, на которых стояли горшки с цветами. На светлом паркете с причудливыми цветочными узорами стояли три высоких шкафа, забитых белыми папками. За светлым деревянным столом на светло желтом стуле сидела светловолосая женщина лет тридцати на вид, в светло голубом, под цвет картин на стенах, костюме.

«Кажется, мы попали в психушку», — решила я, рассматривая все это светло желтое великолепие. «И секретаршу под цвет выбрал».

Женщина подняла на нас светло голубые глаза и оценивающе посмотрела. На наморщенном в тяжелой думе лобике было написано: «Пускать к комиссарскому телу или нет?» Так и не решив до конца этот несомненно трудный вопрос, она спросила, кто мы такие. Узнав личности вошедших, она, с видом королевы, разрешающей холопам поцеловать подол ее платья, царственно кивнула, мол, да, значились такие смерды в перечне и сказала: «Можете проходить».