На Французском бульваре, 29 стоял красноармейский отряд, носивший название «Громовой». Командовал отрядом бывший солдат Марчук, и почти все командные должности занимали красноармейцы — боевые и опытные, из бывших солдат старой армии. Посетивший отряд инспектор Высшей военной инспекции отмечал: «Красноармейцы — все кадровые, очень сознательные, все коммунисты. Они голодают, но духом не падают. Люди дисциплинированные и порядочные — готовый кадр младших начальников» ^{18}.

Сюда и стали наведываться деникинские агенты. Сразу раскрыть себя они не решались, прощупывали настроение отряда исподволь. 17 июля в отряд пришли два военнопленных, недавно вернувшихся из Франции. Солдат что постарше разговор с Марчуком начал издалека, жаловался на беспорядки, на плохое питание, говорил о том, что среди бывших военнопленных много желающих поступить в «Добровольческую» армию. Гость как бы между прочим поинтересовался настроениями в отряде, спросил, не высказывается ли красноармейцами мысль перейти к «добровольцам». Марчук заметил, что пришедший ведет себя как-то странно, разговор завел в отсутствии своего спутника. Трудно сказать, чем бы кончилась беседа, но тут в комнату вошел начальник штаба отряда Дмитрий Машкин, единственный в отряде офицер старой армии. В сидевшем он узнал полковника Глобачева, служившего прошлой зимой в контрразведке при одесском градоначальнике генерале Гришине-Алмазове. Второй «солдат» оказался прапорщиком Луки — тоже из контрразведки. Их немедленно арестовали и отправили в Чрезвычайный военно-революционный трибунал [5].

Отряд Марчука влился в 3-ю Советскую Украинскую армию и отправился на фронт.

О том, что назревает вооруженное выступление кулаков немецких колоний, никто не знал. В особый отдел при штабе командующего 3-ей Украинской Армией поступали сигналы об активизации кулацких элементов и их связи с бывшими офицерами, были сведения и о том, что в колониях с конца апреля накапливаются подозрительные люди. Штаб армии и его особый отдел никаких конкретных мер не приняли.

При губкоме партии работала немецкая коммунистическая группа. Но члены этой группы проживали в Одессе, в колониях они почти не бывали, с жизнью колоний тесно не были связаны и не имели в них своего надежного актива. Поэтому и группа немецких коммунистов не знала о готовившемся восстании.

В воскресенье 27 июля в 7 часов утра радист окружного военного комиссариата перехватил шифрованную радиограмму, переданную в штаб Деникина подпольной радиостанцией, установленной на каком-то корабле. В радиограмме сообщалось:

«Все отлично. Одесса в кольце. 12 тысяч восставших. Имею полные сведения о батареях. В Одессе положение красных более чем ненадежно. Капитан 1-го ранга Остелецкий».

Комитет Обороны Одесского округа 30 июля 1919 года сообщал:

«Неожиданно, как из-под земли, вырос новый фронт. Под самой Одессой, в 15—20 верстах, восстали против Советской власти немецкие помещики и «полупомещики», жестокие и грубые колонисты-кулаки, десятки лет беспрепятственно эксплуатировавшие немецких и русских работников» ^{19}.

В воскресный день 27 июля большие группы вооруженных людей стали сосредоточиваться в колониях Аккаржа, Мангейм, Мариенталь и других. В ряде сел оружие, собранное для Красной Армии, захватывалось мятежниками. Начался погром помещений местных Советов, призывных пунктов, арест советских активистов. Во второй половине дня беспорядочные толпы мятежников быстро распределились по отрядам, были сформированы роты, батальоны и эскадроны, командирами которых стали офицеры. Кулацко-офицерские банды заняли позиции в направлении Одессы. Их передовые части занимали Татарку, Болгарку, Аккаржу, железнодорожную станцию Выгоду.

Из Одессы к мятежникам выехали представители Советской власти для переговоров. Но главари кулацкого восстания отказались от переговоров, заявив, что пойдут в наступление на Одессу для свержения власти Советов.

Большинство одесской партийной организации сражалось на фронте против Деникина. Оставшиеся в городах и волостях коммунисты вступили в отряды местной обороны и отправились на борьбу с мятежниками. Общее командование отрядами, боровшимися с кулацко-офицерскими мятежниками, было возложено на военного комиссара города Евсевия Чикваная. Боевые дружины возглавляли рабочие-революционеры А. Трофимов, П. Мизикевич, А. Хворостин, Б. Гумперт, Н. Стрембицкий. Мужественно сражались с мятежниками отряды Андриана Гончарова и Калистрата Саджая (Калениченко) и отряд работников милиции под командованием Федора Данкевича.

Хорошо вооруженные мятежники сопротивлялись ожесточенно. В боях с ними смертью храбрых пали Павел Мизикевич, Федор Данкевич, Иван Разгуляев, Митрофан Веричанский, Иван Подрушняк, Андрей Лаздин и многие другие коммунисты и беспартийные рабочие.

П.И. Мизикевич

В эти дни около Одессы погиб 18-летний француз Анри Барберэ, внук парижского коммунара. Он со своей матерью, активной участницей революционного движения Розалией Барберэ, приехал в Москву, в 1918 году вместе с ней вошел во французскую коммунистическую группу, был избран членом редколлегии газеты «III Интернационал», которая издавалась этой группой в Москве. В Одессу Анри Барберэ приехал по поручению французской коммунистической группы. Узнав о кулацко-белогвардейском восстании в немецких колониях, он отправился в Аккаржу, чтобы на месте выступить с призывом сложить оружие, но был убит.

Умело применив тактику маневрирования, малочисленные части одесского гарнизона преодолели сопротивление в несколько раз превосходящих сил кулацко-офицерских мятежников. Контрреволюционный мятеж был подавлен.

"Одессу не сдавать!"

Центральный Комитет партии и лично В. И. Ленин внимательно следили за ходом событий на юге страны, своевременно принимали конкретные меры, направленные на решение важнейших боевых задач по разгрому врага, укрепляли боевое единство Российской и Украинской советских республик.

Весной 1919 года, когда над войсками Южного фронта нависла явная угроза удара со стороны деникинских армий, Центральный Комитет партии призвал всех коммунистов, всех партийных и советских работников, весь рабочий класс Украины напрячь все силы для отпора врагу. В. И. Ленин поставил тогда первоочередную задачу: немедленно провести мобилизацию не менее 20000 рабочих Харькова, Екатеринослава, Одессы, Николаева и Севастополя и перебросить часть войск Украинского фронта в помощь армиям Южного фронта для освобождения Донбасса.

Рабочий класс и беднейшее крестьянство горячо откликнулись на призыв ЦК партии. Единодушно одобрили решение ЦК РКП (б) и организовано вступили в Красную Армию рабочие одесских заводов и фабрик.

В резолюции, принятой 20 мая 1919 года на митинге рабочих завода имени Январского восстания, говорилось:

«Мы встанем в ряды красных бойцов и пойдем на смену уставшим товарищам. Пусть сильнее бьет контрреволюцию наша победоносная Красная Армия» ^{20}.

На митинге рабочих заводов Пересыпского района 21 мая была принята резолюция: «Рабочие Одессы в тесном единении с освобожденным крестьянством и рабочим классом Украины и России клянутся все свои силы отдать на спасение и укрепление революции.

Объявляя сейчас же, немедленно, мобилизацию рабочих от 25 до 30 лет включительно, мы заявляем, что все готовы по первому требованию, как только в том будет надобность, последовать за этими товарищами — передовыми нашими товарищами» ^{21}.

На расширенном заседании Одесского Совета рабочих и красноармейских депутатов 3 июня рабочие предложили резолюцию, которая была единогласно утверждена. В ней говорилось: «...Революционный пролетариат гор. Одессы на расширенном заседании Совета рабочих и красноармейских депутатов, с участием представителей профессиональных союзов и заводских комитетов, постановляет призвать всех рабочих Одессы, могущих держать в руках оружие, на защиту Донецкого бассейна и подавления казацкой контрреволюции и всеми имеющимися в распоряжении Одесского пролетариата силами и средствами содействовать наискорейшему освобождению Донецкого бассейна от белогвардейского ига с целью прочного воссоединения его с Советской Россией и Украиной» ^{22}.