"О чём это вы, братия, здесь беседуете?" Выяснив, в чём дело, он сказал:

"О бхиккху, не только ведь ныне эти четверо объели мать Каны и причинили ей горе, они и прежде уже поступали точно так же, заставляя её страдать". И Учитель поведал монахам о том, что было в прошлой жизни.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва родился в семье резчика по камню; когда он вырос, то и сам стал резчиком, и притом чрезвычайно искусным. В одном из городов царства Каси жил очень богатый торговец, у которого в укромном месте было припрятано сорок коти золотых монет. Жена этого торговца умерла. При жизни она чрезмерно любила деньги, поэтому ей суждено было возродиться мышью, живущей прямо над зарытым кладом. Шло время, постепенно все члены семейства умерли, и сам торговец тоже наконец перешёл в иное рождение. В конце концов городок опустел, покинутый всеми его прежними жителями. В ту пору, о которой речь, бодхисаттва обосновался на окраине этого заброшенного городка. Он находил себе подходящие камни и занимался их обработкой. Мышь, что стерегла клад, каждый день выходила из норы на поиски пищи. Встречая бодхисаттву всё на том же месте, она преисполнилась к нему тёплого чувства и в конце концов решила: "Огромное богатство, которое я охраняю, всё равно пропадёт попусту, что, если мне договориться с резчиком и начать тратить эти деньги?"

Как-то раз мышь выбежала к бодхисаттве с монетой в зубах.

"Зачем это ты, матушка, прибежала ко мне с монетой?" — ласково спросил её бодхисаттва.

"Возьми её, дорогой, — ответила мышь. — Купи себе еды, да и мне принеси немного мясца".

"Хорошо", — согласился бодхисаттва, взял золотую монету, отнёс её домой, купил затем немного мясца и дал его мыши. Мышь утащила еду себе в нору и наелась досыта. С тех пор так и повелось, мышь что ни день приносила бодхисаттве по одной золотой монете, а он покупал для неё еду.

Но вот однажды мышь попалась в лапы коту.

"Не убивай меня, господин!" — стала она его молить.

"Не убивать? — усмехнулся кот. — Но ведь я голоден и хочу мяса. Нет, нет, я не могу тебя пощадить!"

"Скажи только, — стала уговаривать кота мышь, — что ты предпочёл бы? Насытиться только сегодня или же есть мясо ежедневно?"

"Конечно, я хотел бы есть мясо ежедневно", — сказал кот.

"Ну что ж, коли так, отпусти меня, и я буду тебе каждый день давать мясо", — обещала мышь.

"Ладно, — молвил кот, — только смотри не обмани!" И он отпустил мышь на волю. С тех пор всё мясо, что приносил бодхисатта, мышь делила на две равные части, половину — отдавала коту, другую — съедала сама.

Случилось так, что мышь поймал другой кот, но и от него она откупилась той же ценой. Немного погодя она угодила в лапы третьему коту, и его тоже уговорила отпустить её. Наконец, изловил её четвёртый кот, но и его мышь убедила освободить её. С того времени мышь принуждена была делить своё мясо на пятерых. Ей самой доставалась лишь пятая часть, поэтому она начала худеть и вскоре совсем отощала, остались от неё только кожа да кости. Видя это, бодхисаттва спросил у мыши:

"Почему ты так исхудала, матушка?" И мышь поведала ему обо всём.

"Что же ты молчала до сих пор?" — воскликнул бодхисаттва. — Ну, да ничего, это дело поправимое". Ободрив мышь, бодхисаттва принёс большой кусок прозрачного горного хрусталя, прорезал в нём ход и сказал мыши:

"Полезай, матушка, в эту дыру. Когда подойдёт какой-нибудь из этих четырёх котов, осыпай его изнутри бранью и всячески угрожай ему". Мышь залезла через отверстие внутрь куска хрусталя, а тут как раз появился один из котов и начал требовать мяса.

"Ах ты, паршивый кот! — стала поносить его мышь. — Да что я тебе — поставщица мяса? Ступай домой да сожри своих котят!"

Кот пришёл в ярость. Не заметив, что она спряталась в куске горного хрусталя, он бросился на неё и со всего маху стукнулся о прозрачную стенку. Глаза у него вылупились, сердце его от сильного удара лопнуло, с воем откатился кот в сторону и в тот же миг подох. Точно так мышь разделалась и со вторым котом, и с третьим, и с четвёртым. Все они погибли в страшных мучениях. С того дня мышь никого не боялась и приносила бодхисаттве по две, а то и по три золотых монеты ежедневно. Со временем она передала бодхисаттве все хранившиеся под землёй деньги. И всю оставшуюся жизнь двое друзей жили во взаимной любви и согласии, а с истечением отпущенного им срока перешли в иное рождение в полном соответствии с накопленными заслугами". И, завершая свой рассказ о прошлом, Учитель — он был теперь уже Всепробуждённым — спел такую гатху:

Наставив слушателей в дхамме, Учитель истолковал затем джатаку. "В ту пору, — сказал он, — котами были четверо бхиккху, мышью — мать Каны, а резчиком по камню — я сам".

(Перевод Б.А. Захарьина)

Джатака о вороне

Словами: "Извечно мы за жизнь свою трепещем…" — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал свой рассказ о прозорливом наставнике.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва жил на земле в обличье вороны. Как-то раз домашний жрец царя отправился за город, выкупался там в реке, умастил свою кожу благовонными мазями и украсил себя свежей цветочной гирляндой. Затем надел красивые одежды и пошёл обратно в город. На перекладине городских ворот сидели в это время две вороны, и одна из них сказала своей подруге:

"Сейчас, дорогая, я нагажу прямо на голову этому брахману".

"Нет, подруга, — откликнулась другая, — не делай так — этот брахман облечён властью, враждовать с подобными людьми дело скверное. Он придёт в ярость и захочет извести весь наш род".

"Но я уже не могу не сделать этого!" — воскликнула первая ворона.

"Что ж, тогда пеняй на себя", — сказала вторая и полетела прочь. И вот, едва только брахман оказался под перекладиной, первая ворона нагадила ему прямо на голову — словно украсила его венком. Брахман, конечно, разгневался и затаил злобу на ворон.

Немного погодя случилось так, что некая служанка, присматривавшая за амбаром с рисом, рассыпала на солнце рис для просушки, а сама села рядом, да и задремала. Воспользовавшись этим, туда тотчас же прискакал лохматый козёл и принялся поедать рис. Служанка проснулась и, увидев прожорливое животное, прогнала козла прочь. Она засыпала снова и снова, и каждый раз приходил козёл и поедал рис. Прогнав козла в третий раз, служанка задумалась. "Ведь если он будет то и дело приходить сюда и пожирать рис, — размышляли она, — так он, пожалуй, истребит целую четверть риса и причинит мне большой убыток. Надо его отвадить раз и навсегда". С этим намерением она схватила горящий факел, села на своё место и притворилась спящей. Но только попробовал козёл подступиться к рису, как служанка быстро вскочила и стукнула его по спине горящим факелом. Шерсть на козле в то же мгновение вспыхнула, всё его тело запылало, и, стремясь как-нибудь сбить пламя, козёл кинулся под навес с сеном, находившийся рядом с загоном для слонов. Сено тотчас воспламенилось, и пламя перекинулось на загон для слонов. Многие слоны, находившиеся в загоне, пострадали от огня, и многие сильно обгорели, да так сильно, что лекари никак не могли поставить их на ноги. Обо всём доложили царю.

"Наставник, — сказал царь своему домашнему жрецу, — лекари никак не могут поставить слонов на ноги, не знаешь ли ты какого-нибудь средства?"

"Как не знать, государь", — отвечал царю жрец.

"Чем же их нужно пользовать?" — спросил в нетерпении царь.