"Скажи мне, милая, способен ли мой сын сохранять разум и выдержку в радости и в беде и счастливы ли вы с ним?"

"Батюшка, — ответила ему дочь торговца, — у сына твоего только один недостаток, он вечно бранит всё, что ему подают".

"Да, милая, — вздохнул бодхисаттва, — он и прежде-то не умел вести себя, но ничего, я сейчас скажу тебе заклинание, которое сразу же прекратит его воркотню, а ты выучи то заклинание наизусть. Всякий раз за едой, как только этот "мой" сын начнёт ругать то, что ему подали, встань перед ним и произнеси вслух эти слова".

Сказав так, бодхисаттва заставил жену Катахаки выучить наизусть заклинание. После этого разговора бодхисаттва прогостил недолго — он поехал назад, в Бенарес. Катахака же, прихватив с собой множество яств, отправился проводить его в дорогу. Почтительно простясь с бодхисаттвой, он одарил его дорогими подарками, а потом повернул домой. Со времени отъезда бодхисаттвы Катахаку одолевала необыкновенная гордыня. Однажды он обедал. Жена подавала ему различные блюда, одно другого вкуснее. Но стоило ей взяться за черпак, чтобы положить ему пищи, как Катахака принимался бранить всё приготовленное. Тут дочь торговца, вспомнив заклинание, которому выучил её бодхисаттва, спела Катахаке такую гатху:

"Ну и дела! — подумал Катахака, услыхав, что спела ему жена. — Наверняка торговец назвал ей моё настоящее имя и рассказал всю правду". С тех пор он больше уже никогда не отваживался бранить еду, которую ему подавали, и, умерив свою гордыню, скромно съедал всё, что полагалось, после же смерти, в новом своём рождении он тоже вкусил всё, что ему полагалось".

Завершая наставление в дхамме, Учитель так истолковал джатаку: "Катахакой в ту пору был не в меру хвастливый бхиккху, бенаресским же торговцем — я сам".

(Перевод Б.А. Захарьина)

Джатака о приметах мечей

Словами: "Что было одному благословеньем..." — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал свой рассказ о брахмане, подданном царя Косалы. Этот брахман мог по особым приметам предсказать, сулит ли меч удачу или нет.

Рассказывают, что каждый раз, когда кузнецы выковывали новый меч и приносили его к царю, брахману стоило только понюхать клинок, и он уже мог сказать, сулит меч удачу его владельцу или же нет. Брахман этот, однако, был нечист на руку: дадут ему денег, он говорит, что меч непременно сулит удачу, а ничего не дадут, он сердито ворчит: "Этот меч сулит неудачу!"

Однажды некий кузнец, выковав меч, насыпал в ножны мелко помолотого порошка чёрного перца и принёс меч к царю. Царь призвал брахмана и велел ему осмотреть меч. Брахман вытащил клинок из ножен и понюхал его. Крупицы перца попали ему в нос и стали щекотать ноздри. Не удержавшись, брахман чихнул изо всей мочи. И когда чихал, ударился об остриё ножа и рассёк нос надвое!

История о том, как брахман рассёк собственный нос, стала известна всем монахам. Как-то раз, сойдясь в зале собраний, монахи говорили между собой:

"Вы слышали, почтенные? Брахман, который похваляется умением узнавать, сулит ли удачу меч, порезал себе нос, когда обнюхивал царский меч". В это самое мгновение в залу вошёл Учитель и спросил собравшихся:

"О чём это вы, братия, здесь беседуете?" Когда монахи рассказали ему обо всём, Учитель заметил:

"О бхиккху, не только ведь ныне брахман этот, нюхая меч, ухитрился порезать себе нос, но и в прежние времена с ним уже случалось подобное". И он поведал им о том, что было в прошлой жизни.

"Во времена стародавние, когда на бенаресском троне восседал царь Брахмадатта, был при царе некий брахман, который умел предсказывать, принесёт ли меч удачу своему владельцу или же нет. С ним произошло всё то, о чём уже рассказывалось. Как и первый брахман, он, чихая, отхватил себе мечом кусок носа. Царь тотчас же призвал знахарей, и они сумели как-то прилепить к носу брахмана нашлёпку и подкрасить её в естественный цвет, так что нос опять стал таким, как и прежде, и брахман снова мог исполнять свои обязанности при царе.

Здесь самое время сказать, что у бенаресского правителя не было сына, а только малолетняя дочь да ещё племянник, сын сестры. Оба ребёнка жили и воспитывались вместе в царском доме. Когда же они выросли, то почувствовали друг к другу сердечное влечение. Царь, узнав о том, призвал к себе своих советников и сказал:

"Мой племянник — законный наследник трона; если я решусь выдать за него свою дочь, мне придётся возвести его в сан первого наследника". В тот миг, когда царь произносил эти слова, пришла ему в голову другая мысль:

"Мой племянник — и без того человек мне близкий. Женю-ка я его на дочери другого царя и провозглашу наследником престола, а дочь выдам ещё за какого-нибудь властителя. Так у меня повсюду окажется полно родни, и род наш будет править сразу двумя царствами". Обсудив это со своими советниками, царь пришёл вместе с ними к решению, что лучше всего разлучить обоих влюблённых, и велел поселить племянника в одном крыле дворца, а дочь — в другом.

В это время царской дочери и племяннику было лет по шестнадцати, их взаимное любовное влечения стало непреодолимым. "Как бы мне сделать так, чтобы дядина дочь вышла из другой половины дворца", — долго размышлял молодой человек и, наконец, придумал одно средство. Он велел привести к себе женщину, искусную в предсказании судьбы, и дал ей тысячу золотых монет.

"Что я должна для тебя сделать?" — спросила его вещунья.

"Матушка, тебе везёт во всех твоих делах, — сказал юноша. — Сделай так, чтобы дочь моего дяди вышла из женской половины дворца".

"Хорошо, господин, — согласилась вещунья, — я пойду к царю и скажу ему: "Государь, в твою дочь вселился злой дух. Это случилось давно, и он уже не так всесилен, как прежде. В один прекрасный день я велю посадить твою дочь в повозку, и мы с ней под охраной хорошо вооружённых стражников отправимся на то место, куда свозят мертвецов. Там я прикажу очертить волшебный круг на земле и поставить в этот круг ложе, под ложе я велю положить мёртвое тело, а на ложе — твою, государь, дочь. Затем я прикажу выкупать твою дочь, для чего одной розовой воды потребуется сто и ещё восемь кувшинов. И так изгоню злого духа из тела твоей дочери…" Сказав это государю, — продолжала вещунья, — я отвезу царскую дочь на то место, где сваливают мертвецов. Ты же, как только узнаешь, что мы отправились туда, садись в колесницу и в сопровождении хорошо вооружённых войнов поезжай к тому же месту и обязательно поспей прежде нас. Да не забудь прихватить с собой толику молотого чёрного перца... Когда прибудешь на место, вели своим людям спрятать колесницу, а самим укрыться в тамошнем лесу. Потом ступай прямо туда, где сваливают мертвецов, войди в очерченный круг, ляг наземь и притворись мёртвым. Я приду туда и велю поставить ложе прямо над тобой. Сверху положат царскую дочь; ты же в этот миг сунь себе в нос крупинку чёрного перца да хорошенько чихни два-три раза. Услыхав твоё чихание, мы, забыв про царскую дочь, кинемся наутёк; ты же вылезь из-под ложа, выкупай царскую дочь с ног до головы, потом сам вымойся и вместе с царской дочерью поезжай во дворец".

"Превосходно придумано! — обрадовался юноша. — Просто замечательно!" — и принял предложение вещуньи.

Вещунья отправилась к царю и убедила его, как было уговорено, что царевна больна. Государь принял предложение вещуньи, затем вещунья поговорила с самой царевной, и та тоже изъявила согласие. И вот настал день, когда решено было ехать на свалку мертвецов. Предупредив заранее юношу, вещунья в сопровождении огромной свиты отправилась в путь. Стараясь напугать своих спутников, она сказала им: "Когда я уложу царскую дочь на ложе, мертвец, что будет внизу, примется чихать; чихнув раз-другой, он выскочит из-под ложа и схватит первого попавшегося. Будьте осторожны!" Юноша приехал раньше их и, как было уговорено, лежал, притворяясь мертвецом. Вещунья взяла за руку царскую дочь, ввела её в очерченный круг и, шепнув: "Не бойся!" — уложила царевну на ложе. В тот же миг юноша сунул себе в нос крупинку чёрного перца и принялся чихать. Вещунья тотчас же выпустила руку царской дочери и с громким воплем кинулась прочь, увлекая за собой остальных. Видя, как она удирает, никто не смог устоять на месте, все бросились кто куда, побросав захваченное из дому оружие. Юноша сделал всё, что ему было наказано, и вместе с царской дочерью поехал во дворец.