Два царства, разделённые навеки, -
Богов и асуров — неколебимы.
Их стережёт и днём и ночью стража,
И даже дух не прокрадётся мимо.
Ураги-Змии и волхвы Кумбханды,
Гаруды-змеееды в горной шири,
Хмельные яккхи и ещё Владыки
Великие (числом они четыре).
И, распорядившись поставить стражей в пяти различных сферах, Сакка сделался единовластным повелителем богов и вкушал небесное блаженство. В ту пору Судхамма, исчерпавшая срок жизни на земле, возродилась на небе прислужницей Сакки. И за то, что в прежней жизни Судхамма пожертвовала конёк для дома собраний, было для неё сооружено из небесных самоцветов здание собраний, названное "Судхамма"; и распростёрлось это здание на целых пять сотен йоджан, и в нём на золотом помосте величиной с йоджану, держа в руке царский зонт небесно-белого цвета, и восседал Сакка, повелитель богов, верша свой справедливый суд над людьми и богами.
Читта, окончив свой земной срок, тоже возродилась на небе прислужницей Сакки. И за то, что в прежней жизни она разбила сад, был ей дарован сад небесный, прозванный Читталатавапа, — "Роща Прекрасноцветной Лианы". Возродилась на небе прислужницей Сакки и Нанда, когда кончился её земной срок, и за то, что в прежней жизни вырыла она пруд, был ей дарован пруд и на небесах, называвшийся Нанда — "Радостный". Суджата же, не совершившая никаких благих дел в прошлой жизни, возродилась на земле цаплей, обитавшей в уединённой пещере в лесной глуши.
И вот, приметив, что нет Суджаты, Сакка помыслил: "Надо бы узнать, кем она возродилась?" И силой своего всеведения он вскорости обнаружил Суджату и, отправясь в тот лес, перенёс её в обитель богов. Он показал ей прекрасную небесную столицу, и дом божественных собраний "Судхамма", и сад "Читталатавана", и пруд "Нанда". И молвил затем Сакка: "Три другие мои жены в прежней жизни сотворили добро и поэтому возродились на небесах моими прислужницами, ты же не сотворила добра и потому возродилась на земле в облике птицы. Следуй же отныне велению долга". И, сказав так, Сакка наставил цаплю Суджату в пяти благородных установлениях, после чего снова отнёс её в лес и отпустил. С той поры цапля следовала пяти установлениям. Некоторое время спустя Сакка решил проверить нравственную твёрдость Суджаты: оборотился рыбой и явился лежащим прямо перед цаплей — Суджатой. Подумав, что рыба мертва, цапля схватила её за голову, но тут рыба вильнула хвостом, и цапля, помыслив: "Она, кажется, ещё жива!" — тотчас выпустила рыбу из клюва. Сакка тогда уверился в твёрдости Суджаты, похвалил её и, сказав, что, следуя пяти установлениям, она сумеет быть стойкой, воротился на небеса.
С концом отпущенного ей срока Суджата вновь родилась на земле в семействе горшечника из Бенареса. Помыслив: "Кем же она теперь возродилась?" — Сакка силой своего всеведения тотчас обнаружил Суджату и явился на деревенскую площадь в облике старика с тележкой, наполненной золотыми огурцами. Сидя на земле возле тележки, старик зазывал покупателей:
"Купите огурцы! Купите огурцы!" Люди подходили и говорили:
"Продай нам огурцов, любезный", — но Сакка отвечал:
"Дам только тем, кто следует установлениям. Следуете вы установлениям?" -
"Что такое? — удивлялись крестьяне. — Не знаем мы никаких "установлений", продай нам огурцов".
"Нет, — говорил им Сакка, — за деньги я ничего не даю, но даром отдам их тому, кто следует установлениям".
"Вот глупец!" — восклицали с досадой люди и проходили мимо. Суджата же, прознав о том, помыслила:
"Не для меня ли доставлены сюда эти огурцы?" Она явилась к торговцу и попросила:
"Продай мне, любезный!"
"А ты следуешь установлениям?" — спросил её торговец.
"Следую", — отвечала Суджата.
"Что ж, для тебя я и принёс огурцы!" — вскричал торговец и, оставив тележку с золотыми огурцами у дверей дома Суджаты, исчез из виду.
Суджата до конца дней своих твёрдо следовала пяти установлениям и в новой жизни возродилась дочерью повелителя асуров Вепачитти, а за нравственную стойкость в прежних рождениях была ей дарована великая красота. Когда пришла пора выдавать её замуж, царь Вепачитти распорядился:
"Пусть моя дочь сама найдёт себе мужа по сердцу", — и он велел всем асурам собраться для брачного состязания. Сакка же как раз тогда помыслил:
"Где-то ныне возродилась Суджата?" — и силой всеведения тотчас её обнаружил.
"Уж если Суджате суждено самой выбрать себе мужа, пусть выберет меня", — решил он и, оборотясь асуром, явился в собрание. Ввели разряженную Суджату, усадили её на почётное место и сказали:
"Кто тебе по сердцу, того и выбирай в мужья!" Суджата вгляделась в собравшихся, приметила Сакку и, повинуясь силе любовного чувства, укрепившегося в ней ещё в прежних рождениях, воскликнула:
"Вот кого я хочу в мужья!" Взяв Суджату в жёны, Сакка перенёс её в небесную столицу и поставил старшей над двадцатью пятью коти небесных танцовщиц. И жил так Сакка до конца положенного ему срока, а по истечении срока перешёл в иное рождение в согласии с накопленными заслугами".
Заканчивая это наставление в дхамме, Учитель вновь выбранил монаха и сказал: "В былые времена, братия, мудрые, кои правили царством небесным, готовы были пожертвовать даже жизнью ради спасения живых тварей, ты же, бхиккху, посвятил себя столь справедливому вероучению, а пьёшь не-отцеженную воду, которая кишит живыми тварями". И, связав воедино стих и прозу, прошлое и настоящее, Учитель так истолковал джатаку: "Колесничим Матали в ту пору был Ананда, Саккой же я сам".
(Перевод Б.А. Захарьина)
Джатака о рыбе
Словами: "Сетей рыбацких не боюсь..." — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал рассказывать историю о том, как некий бхиккху продолжал пылать страстью к оставленной в миру жене. Ибо ведь, когда Учитель спросил его:
"Правда ли, брат мой, что ты мучим вожделением?" — тот ответил Учителю:
"Правда, Всеблагой". На вопрос же:
"К кому вожделеешь ты?" — монах отозвался:
"К оставшейся в миру жене, высокопочтенный! Пьянящи и сладостны, будто мёд, руки у жены моей, когда она ласкает меня, и нет у меня сил покинуть её".
"Бхиккху, эта женщина вынуждает тебя поступать недостойно, — молвил Учитель. — Ведь однажды ты уже чуть было не принял смерть из-за неё, только мой приход спас тебя". И Учитель поведал тогда о том, что было в прошлой жизни.
"Во времена минувшие, когда на бенаресском престоле восседал царь Брахмадатта, бодхисаттва был домашним жрецом царя. Как-то раз рыбаки забросили в реку невод. По реке в это время плыли две рыбы — муж и жена. Они резвились в избытке страсти и предавались любовной игре. Рыба-жена плыла впереди и, как только увидела ячейки невода, тотчас повернулась и успела спастись. Ослеплённый страстью муж продолжал резвиться и угодил прямо в ячейку невода. Рыбаки сразу почувствовали добычу, подняли невод из воды и вытащили рыбину из ячейки. Решив, что лучше всего зажарить рыбу-мужа на угольях и съесть на берегу, они не усыпили его, а швырнули в кучу песка, сами же стали разводить костёр и точить вертел. Рыба-муж думал: "Не мысль о предстоящем поджаривании на угольях или на остром вертеле страшит меня. И не пугает меня никакая другая боль, а мучаюсь я оттого, что жена моя станет терзаться подозрениями, будто я отправился к другой". И, сокрушаясь так, муж пропел гатху:
Сетей рыбацких не боюсь. Что мне жара и что мне зной?
Боюсь: подумает жена, что я услад ищу с иной.
В это время на берегу реки в сопровождении своей челяди появился домашний жрец царя, пожелавший совершить омовение. Ему были ведомы языки всех земных тварей. Услыхав стоны рыбы-мужа, он подумал: