«Ну, ясен пень, — снова про себя заметил Сеня, — раз говорят, что мафия бессмертна, то почему бы ей даже с таких незапамятных времен не существовать?»

— …подумал еще: зря дикарей свирепыми и кровожадными принято представлять. Сущими зверями. На деле-то они те еще лошары. Вместо того чтоб замочить беспредельщика, который всему племени жить мешает, но у которого ни лапы волосатой нет, ни доктора за него не впрягаются, ему просто говорят: вали-ка ты, родной, на все четыре и больше чтоб мы тебя не видели. Ну и валят. А потом в кодлу сбиваются. Потому как выживать тогда легче.

Ну, вот такую кодлу я и встретил. Точнее, это они встретили меня и хотели наехать. Но я тоже не лох педальный: растолковал, обосновал им все, как надо. Как жизнь свою сделать, если не сладкой, так хотя бы на дерьмо не похожей.

Видел бы ты, каким убожеством они тогда были! Каким чмом непутевым. По норам как крысы отсиживались, друг дружке за лишний кусок горло порвать были готовы. А уж видон у самих… доходяги, один другого хуже! Зато теперь…

Главарь с гордым видом растопырил руки, словно пытался обнять весь лагерь.

— Я сделал из этого сброда настоящих бойцов… нет, настоящий, цельный и единственный боеспособный отряд в этом убогом местечке. Я научил их строить хреновые, но жилища. И теперь мы не зависим от близости гор с вонючими затхлыми пещерами. Выходит, не зря, что на стройке работал, что в армейке лямку тянул. Не ботан какой…

«Я — Озимандия, я — мощный царь царей! — с иронией про себя процитировал по памяти Сеня, — взгляните на мои великие деянья, владыки… хм, всех времен, всех стран и всех морей! Кругом нет ни-че-го…» Не очень-то польстила бы таким, как этот главарь последняя фраза.

Вслух же поинтересовался:

— А не боитесь? Ну, что так сильно историю изменили своими преобразованиями. И когда… если вернетесь, все другое будет, непривычное.

Затем подумал, что если беглый зэк, ставший предводителем аванонга, отсутствовал в покинутой им реальности более десятка лет, «другим и непривычным» ему в случае возвращения мир грозил показаться и без того.

Пресловутые «мобилы» превратились в удобные многофункциональные смартфоны — просто-таки карманные компьютеры. А сами компьютеры теряют популярность в народе из-за разного рода гаджетов. Чтобы получить доступ в Интернет, не нужно протягивать провода. Наличность требуется разве что в каком-нибудь сельпо, придорожной забегаловке или для расчетов между такими вот криминальными типами. А в местах приличных, от маршрутки до торгового центра, рассчитываться можно банковской картой. Молодежь отчаянно ищет себя, кто на сборищах анимешников и прочих косплееров, кто на исторических реконструкциях, кто на разномастных митингах. Или, как вариант, на виртуальных тусовках по любой из перечисленных (и не только) тем. Из тусовок оных, кстати, успели стать неактуальными форумы и Живой Журнал, зато вознеслись мессенджеры и Инстаграм. Плюс новые слова и выражения обогатили речь — от солидного «блокчейна» до простодушно-сленгового «бомбящего пукана».

С другой стороны инвалюта (а еще бензин, а еще проезд в общественном транспорте) теперь стоят примерно в два раза больше. И в политике неспокойно. А дабы плебс не шибко парился по этому поводу, телевидение всеми своими каналами отвлекает его, навязчиво засоряя эфир болтовней ни о чем, ворошением грязного белья знаменитостей и всякой конспирологической ахинеей. Будто прививая зрителю условный рефлекс — рвотную реакцию при включении чертова ящика.

Что до главаря аванонга, то он обо всех этих переменах, разумеется, не знал — неоткуда. А ответил следующее. На Сеню посмотрев с самодовольной снисходительностью, будто на какого-то неудачника, у которого и тачила меньше и дешевле, и затаривается он не в бутике, а на барахолке. Еще так мог смотреть озабоченный (но недавно лишившийся-таки девственности) подросток на своих дружков, пока не сподобившихся пройти аналогичную процедуру. Или хотя бы придумать на сей счет убедительную историю.

— Первое, — произнес главарь веско и с расстановкой, как, наверное, отдавал команды своим бойцам, — возвращаться я по-любому не собираюсь. На хрена? Чтобы снова чалиться на зоне? А здесь я, по крайней мере, большая шишка. Так что на якобы изменившийся ход вашей… да-да, теперь уже вашей, а не нашей истории мне насрать. Да и как возвращаться? Снова дождаться такого же тумана? А ты помнишь, где следует ждать? И уверен, что это вправду поможет?

К стыду своему Сеня вынужден был признать, что не может уверенно ответить ни на один из этих вопросов. Даже место, где он вывалился на «тойоте» в эту дикую местность, помнил он уже… так, в общих чертах. Даром, что прошло чуть больше месяца. Что станет с его памятью по истечении хотя бы одного года — страшно было представить.

Да и туман, если он появится — действительно, не факт, что вернет Сеню или главаря аванонга обратно. С тем же успехом он может закинуть их куда-то еще.

— Теперь второе, — продолжал предводитель аванонга, — с какого хрена ты вообще решил, что мы оказались в прошлом?

— Ну как, — Сеня стушевался, ибо ожидал какого угодно вопроса, но только не этого, — люди в шкурах ходят… каменные топоры, пещеры.

— И что? — хмыкнул главарь, — на каких-нибудь тропических островах, допустим, и в наше время дикари есть. Да и наши оленеводы на северах тоже от цивилизации далеки. Это я так, для примера.

— Сеть мобильная не ловится, — произнес Сеня, сам чувствуя, до чего жалко звучит этот довод, — радио.

— Чтобы сеть не ловилась, достаточно просто за город выехать, — с апломбом заявил главарь, чем напомнил про еще одно различие между своим и Сениным временем, — а что до радио… ну нет тут радио. Вообще. На ближайшие… примерно, хм, миллион километров. Нет, и не было. Так что, это повод думать, будто произошло путешествие во времени?

Сеня непонимающе моргнул. Похоже, предчувствовал он, этот урка оказался не только более приспособлен к дикой жизни, но и был посообразительнее его — человека с высшим образованием.

— Как по мне, — озвучил главарь аванонга свое предположение, — мы то ли в каком-то другом мире… параллельном, перпендикулярном — по фиг. Или на другой планете. Где похожие условия и тоже есть люди. Но они либо появились позже, чем на Земле, либо что-то мешает им развиваться. Держит в каменном веке. И я даже могу предположить, что.

«Масдулаги!» — пронеслось в голове Сени на последних словах. Одновременно он вспомнил, как предводитель аванонга упомянул Масдулаги не в качестве элементов местного фольклора, а как нечто реально существующее. А для человека современного, не дикаря было бы странным увлекаться дурацкими суевериями… если только речь шла именно о суевериях, а не об истинном положении дел. Не исключено, что главарь этих Масдулаги даже видел живьем.

— Именно к такой версии я и склоняюсь, — продолжал тот, — тем более что есть в этом мире нечто, чего нет, и не было на Земле. В противном случае яйцеголовые давно бы это откопали. Раз даже внешность динозавров могут воссоздать.

— Масдулаги, — повторил Сеня теперь уже вслух. Главарь одобрительно кивнул.

— Например, — затем были его слова, — такие твари, если верить яйцеголовым, в нашем мире точно не существовали. Ни единой! Да я и сам, когда их видел, диву давался, как такая дрянь могла появиться на свет. И откуда.

Видя, что Сеня заинтригован, главарь не без воодушевления продолжил:

— Это кто-то вроде местных драконов. Летают, дышат огнем. Жрут беспечных козявок, двуногих и бескрылых, разумеется. Только Масдулаги — не просто большие ящерицы с крыльями, как драконов обычно рисуют или показывают в фильмах. Это… э-э-э, как бы получше объяснить. Представь, что какой-нибудь обдолбанный в хлам художник решил изобразить что-то страшное, мерзкое, злобное — и непременно умеющее летать и пыхать. А творение его взяло да ожило. Типа сошло с холста.

На этом месте Сене почему-то припомнилась песня Ваенги о пагубных пристрастиях прославленных живописцев — кто из них что курил, а что употреблял. Песня, под которую (вот ирония судьбы!) он и въехал в этот дикий мир.