Бирн опустил голову, обхватив её руками. Минуту он сидел молча, затем, медленно, заговорил вновь:

— Скоро отцу Мери стало всё известно. Он был в ярости и сначала хотел убить дочь. Но поразмыслив, написал ей ласковое письмо, приглашая навестить его всей семьёй. Мери боялась за меня и решила поехать с дочерью. А потом, если всё пройдёт спокойно, вызвать меня. Это всё равно, что добровольно попасться в ловушку. Я уговаривал Мери не ехать, но она не могла представить, что после такой разлуки её отец может причинить нам зло.

Мери всё — таки уехала, взяв с собой Беату. Она рассчитывала, что при виде внучки, её отец, старый лорд Барлоу, смягчится. Но отец посадил Мери под замок на домашний арест. Я не имел никаких сведений о ней и мучился в неизвестности. Как то ночью Мери удалось сбежать. Дочь она оставила с няней. Мери хотела только повидать меня, зная что я не нахожу себе места от тревоги за неё. Она пробиралась ко мне пешком, одна. По дороге она попала под сильный дождь и заболела. Продолжая идти, Мери набрела на хижину рыбака в окрестностях Слайго. Она была так слаба, что упала на пороге, не в силах постучать. Утром её нашли мёртвой.

Мне не сразу сообщили, пока узнали кто она такая. Там я и нашёл её и похоронил. В скромной безымянной могиле покоится моя незабвенная Мери.

Бирн снова замолчал.

— А Беата, — робко напомнила Джорджия.

— Через какое то время я узнал, что моя маленькая Беата тоже умерла, — заговорил вновь Бирн, — горе придавило меня, не хотелось больше жить. Но тут отцу Мери стало известно о смерти дочери, и обезумевший старик начал травлю на меня. Пришлось отравиться в путешествие, — Бирн посмотрел на Джорджию, — Если это можно так назвать. Около шести лет странствовал я по миру. Где только не побывал! Всё хотел избавиться от горечи потери своей семьи. Повидал и познакомился с разными людьми. Узнал много интересного. Общался с тибетскими мудрецами, видел египетские пирамиды, подружился с арабским звездочётом, объезжал андалузских скакунов, подружился с французским врачом и прусским учёным. Но я любил свою Родину, и тоска по ней не давала покоя. Я вернулся в Вормхилл. Кстати, это Мери назвала так моё поместье. Она любила его, здесь её тепло приняли, вот и назвала моя жёнушка поместье «Тёплым холмом». Так и прижилось это название. Эту Библию, — Бирн кивнул в сторону алтаря — я подарил Мери в день рождения нашей дочери. Теперь ты знаешь историю моей семьи. Я остался один.

— Нет, не один! Господь любит тебя! И Он всегда рядом. А теперь ещё у тебя буду я! — Джорджия прижалась к Бирну.

— Да, дитя моё, я благодарен Богу, за всё доброе, что было и есть в моей жизни.

— А Библия? Разве сейчас ты уже не читаешь её? Моя осталась дома. Она не такая нарядная, как ваша, а уже изрядно потрёпанная, но мне жаль с ней расставаться.

— И правильно делаешь. У меня есть другая Библия, она испещрена моими заметками. Я её никому не показываю, а во дворе есть часовня. Там на книжной полке стоит несколько Библий и Псалмы. В часовне мы все вместе собираемся раз в неделю. А это, — Бирн кивнул в сторону пюпитра, — я просто хотел пустить тебе пыль в глаза. Вот мол какой богатый рыцарь Кеннол! — Бирн засмеялся. Он пытался шутить, но Джорджия заметила горечь в его смехе. А когда посмотрела в глаза, то оторопела, столько боли было в них!

— Давай договоримся, Джорджия, называй меня просто Бирн или дядя Бирн. Мы ведь друзья? Ты мне как дочь, — Бирн дружески положил свою ладонь Джорджии на плечо и улыбнулся.

— Хорошо, тогда я буду называть тебя папа Бирн! — Джорджии так хотелось утешить этого доброго великана, но она не знала как.

— Пойдём, я покажу тебе своё обиталище, дочь, — сказал повеселевший Бирн.

Граф показал девочке дом, потом они вышли во двор.

— Тебя что — то тревожит, дитя моё? — Бирн нежно коснулся волос девочки своей огромной ручищей. Джорджия не могла и представить, что Великан способен на такую ласку.

Первый день, проведённый Джорджией в поместье графа, клонился к закату. Джорджии хотелось спать, она ещё не вполне пришла в себя, послеперенесённых событий. Девочка молча разглядывала своего нового друга.

У Бирна была густая окладистая борода и такие же волосы до плеч. Венчала его макушку небольшая вышитая ирландская шапочка, что так трогательно смотрелась на нём.

— Я думаю о папе? Как он там? Как Рордан и все остальные? — спросила она Бирна.

— Скоро ты всё узнаешь, я ведь говорил тебе уже, что отправил туда своих людей. А пока отдыхай, тебе много пришлось пережить сегодня.

— Спасибо, папа Бирн. — Джорджия коснулась пальцами щеки графа.

Великан, смутившись, расплылся в улыбке. Он напоминал льва, который вдруг стал маленьким щенком и перевернулся на спину, чтоб ему почесали животик. Но тут Бирна окликнул кто то из слуг, с его лица исчезло умильное выражение, уступая место строгому и решительному.

Глава 8

Приятное знакомство

Прошло несколько дней. Джорджия привыкла к новой обстановке. Её навещал Рордан, который снова начал работы на верфи. Леон стал задумчивым и всё чаще останавливался возле портрета жены. Рордана настораживало поведение отца, но он торопился закончить постройку корабля и Леон часто оставался один. Близкие Джорджии остались живы и не хотели покидать родную деревню. Но Джорджия по-прежнему жила в Вормхилле, так как мужчины считали, что девочке пока не безопасно возвращаться. Граф Кэрролл так же, как и раньше, занимался своими любимыми делами, но у него появилось тоскливое выражение в глазах.

— Мне нужно вернуться и побыть с папой, — говорила Джорджия брату, каждый раз, когда он навещал её.

— Нет, поживи пока здесь. В любой день можно ожидать набега солдат, да и Волк может вернуться. А здесь ты в безопасности. Правда, Джорджия, нам с папой так спокойнее, — отвечал Рордан.

И девочка послушно оставалась. Она уже успела познакомиться со всеми и подружиться. Детей в поместье было мало, но Джорджия умела ладить с людьми всех возрастов.

Однажды замок Бирна посетил гость. Это был молодой офицер ирландской армии Конан Рейд. Бирн представил ему Джорджию. Рейд держался непринуждённо и Джорджия с ним легко разговорилась. Они гуляли по саду и по двору, и не заметили, как наступило время расставания. Джорджия протянула руку Конану.

— Обещайте мне, что придёте сюда снова, мы так замечательно провели время! — Джорджия искренне улыбнулась Конану.

— Не обещаю скоро, но приду! — Рейд поцеловал Джорджии руку. У неё округлились глаза.

— Я не бывала ещё в свете, и мне впервые поцеловали руку, — ответила она смущённо.

— Пользуюсь случаем и приглашаю вас в гости! На день святого Патрика в Дублине намечаются большие развлечения.

— Не смотря на войну? — Джорджия не верила своим ушам.

— Война войной, но праздники тоже нужны людям. Иначе они совсем разучатся радоваться.

— Как хочется побывать в столице! Но не знаю, сможем ли мы приехать. Я настолько одичала здесь, что даже не знаю, что сейчас в моде.

— Об этом не беспокойтесь, — засмеялся Рейд, — Вы хороши в любом наряде! Я уверен, у вас отбоя не будет от кавалеров.

— Вы мне льстите! — Джорджия на мгновение смутилась, — Вы не поверите, но мне вчера исполнилось только тринадцать. Я выгляжу старше.

— Вы выглядите прелестно! Позвольте поздравить вас с прошедшим днём Рождения! Право я не предполагал, что познакомлюсь у Бирна с очаровательной девушкой, но я хочу подарить вам что — ни будь на память.

Рейд снял с руки небольшое колечко, и одел Джорджии на палец.

— Оно вам великовато, но одноглазый Джерард подгонит его по размеру. Прощайте, я вынужден уйти!

— Удачи вам, капитан! Большое спасибо за кольцо.

— Не стоит! И вам удачи! Надеюсь, ещё свидимся! — Рейд щегольски притопнул каблуками и, поклонившись, вышел за ворота.

Прошёл месяц, в течение которого Джорджия так и не увидела Конана. Девушка скучала по нему, молодой офицер пришёлся ей по сердцу. Бирн заметил перемену в настроении Джорджии и пытался всячески его развеселить.