Шейдеман «не хотел, чтобы лозунг «Республика» стал достоянием только крайне левых кругов».

Временный революционный комитет, в состав которого входил Карл Либкнехт, сыграл в истории германской революции жалкую роль. Временный революционный комитет был абсолютно недееспособным. Ему не подчинялись даже вооруженные отряды, занявшие редакции. Отдельные рабочие отряды действовали по собственной инициативе.

КПГ не предвидела январского восстания, которое было полностью стихийным. Рабочие, которые участвовали в январских событиях, были в основном социал-демократами, а не спартаковцами или коммунистами. 8 января в правлении КПГ Карла Либкнехта упрекали за самовольное участие в стихийных массовых выступлениях. Роза Люксембург воскликнула: «Карл, разве это наша программа?!»

Решающую роль на заключительном этапе революции играла армия, которая никогда не поддерживала крайне левых.

Носке был назначен главнокомандующим правительственными вооруженными силами. Носке сказал о своем назначении: «Пусть так. Кто-то ведь должен стать кровавой собакой».

Решающие события развернулись в дни с четверга 9 января по воскресенье 12 января 1919 года. В эти дни по приказу Эберта в Берлине была расстреляна революция.

Наиболее ожесточенный бой разгорелся в субботу 11 января за здание редакции «Форвертс». Здание было взято штурмом, триста человек взяты в плен.

15 января вся южная и западная часть Берлина были заняты частями «командования генерала Лютвица». Штаб дивизии расположился в отеле «Эден».

На стенах по всему Берлину были расклеены плакаты: «Гвардейская кавалерийская стрелковая дивизия вступила в Берлин. Берлинцы! Дивизия обещает вам не покидать столицу до тех пор, пока здесь не будет окончательно восстановлен порядок».

Принято считать, что Роза Люксембург и Карл Либкнехт были близкими людьми. Даже улицы, названные их именами в советских городах, находились обычно неподалеку.

На самом деле в жизни у Карла Либкнехта и Розы Люксембург было мало общего. Их объединила только смерть.

Редакция «Роте фане» в конце Вильгельмштрассе стала ненадежным местом. Правительственные войска врывались туда почти ежедневно. Одна из сотрудниц редакции, которую они приняли за Розу Люксембург, с трудом избежала смерти. Роза Люксембург несколько дней занималась работой по редактированию газеты в квартире одного врача на Галлешестор, а затем, когда ее присутствие стало тяготить хозяев, — в квартире рабочего в Нойкёльне. В воскресенье 12 января к ней присоединился Карл Либкнехт, однако через два дня, 14 января, они по телефону были предупреждены об опасности и ушли с этой квартиры (возможно, это был подстроенный звонок из центра, в котором планировалось убийство и из которого уже в течение нескольких дней велось наблюдение за их переездами, а может быть, и направлялись эти переезды). Они перебрались в свое последнее убежище — в Вильмерсдорф, неподалеку от Фербелиерплац по адресу: Мангеймерштрассе 53, у Маркуссона. Там утром 25 января они написали свои последние статьи для «Роте фане», которые, видимо, не случайно звучат как слова прощания.

Статья Розы Люксембург была озаглавлена «Порядок царит в Берлине». Она заканчивалась словами: «Вы, тупые палачи! Ваш «порядок» построен на песке. Уже завтра революция «с грохотом воспрянет» и к вашему ужасу протрубит в фанфары: я была, я есть, я буду!»

Статья Либкнехта («Несмотря ни на что!») заканчивалась так: «Потерпевшие поражение сегодня будут победителями завтрашнего дня. Будем ли мы тогда еще живы или нет, будет жить наша программа; она будет господствовать в мире освобожденного человечества. Несмотря ни на что!»

К вечеру, когда Роза Люксембург прилегла, почувствовав головную боль» а Вильгельм Пик приехал с гранками очередного номера «Роте фане», раздался звонок. У двери стоял трактирщик Меринг, пожелавший видеть г-на Либкнехта и г-жу Люксембург. Сначала оба велели сказать, что их нет, однако Меринг не уходил. По его зову появилась группа солдат под командованием лейтенанта Линднера. Они вошли в квартиру, обнаружили там тех, кого искали, и предложили им следовать за собой. Либкнехт и Люксембург собрали свои вещи и были доставлены в отель «Эден», в котором с утра этого дня размещался штаб гвардейской кавалерийской стрелковой дивизии. Там их уже ждали. Последующие события развивались очень быстро и могут быть изложены в нескольких словах.

В отеле «Эден» их встретили оскорблениями и побоями. Либкнехт, которому прикладом в двух местах разбили до крови голову, попросил бинт, чтобы перевязать раны, но ему отказали. Тогда он попросил разрешения умыться в туалете, но ему и этого не позволили. Затем обоих арестованных привели на первый этаж в номер к капитану Пабсту, который руководил операцией. О чем был разговор у Пабста, неизвестно. Имеется лишь заявление, сделанное Пабстом во время состоявшегося позднее судебного процесса, когда он был уличен во лжи по ряду пунктов. По его словам, он спросил у Розы Люксембург: «Вы г-жа Роза Люксембург?» — «Решайте, пожалуйста, сами». — «Судя по карточке, это вы». — «Ну, раз вы так считаете…»

Либкнехта, а несколько позже и Розу Люксембург повели или поволокли, подвергая избиениям, вниз по лестнице и передали уже стоявшему наготове отряду убийц. Тем временем Пабст сидел в своем кабинете и составлял подробное сообщение, появившееся на следующий день во всех газетах: Либкнехт был застрелен при попытке к бегству во время транспортировки в следственную тюрьму Моабит, Розу Люксембург захватила разъяренная людская толпа, смявшая охрану, и увела в неизвестном направлении.

В действительности улица у бокового выхода из отеля, через который Карла Либкнехта и Розу Люксембург вывели в их последний путь, была оцеплена и пуста. На посту у этого выхода стоял егерь Рунге. Ему было приказано размозжить голову прикладом тем, кого поведут через выход, — сначала Либкнехту, затем Розе Люксембург. Он так и сделал, однако оба страшных удара, нанесенных им, оказались несмертельными. Либкнехт, а через несколько минут и Роза Люксембург, оглушенные или полуоглушенные страшными ударами, были брошены в подъехавшие автомобили. Отрядом убийц Либкнехта командовал капитан-лейтенант Пфлюгк-Хартунг, а убийцами Розы Люксембург — лейтенант Фогель.

Обе машины с интервалом в несколько минут направились в Тиргартен. У Нойензее от Либкнехта потребовали выйти из машины; затем он был убит выстрелом из пистолета в затылок, а тело на той же машине доставлено в морг как «труп неизвестного мужчины».

Роза Люксембург сразу после отъезда от отеля «Эден» тут же в машине была убита выстрелом в висок и сброшена с Лихтенштейн-брюкке в Ландвераканал. Окончательно не установлено, что было причиной смерти — удары по голове, пуля или утопление. Вскрытие трупа, всплывшего через несколько месяцев, показало, что черепная коробка не была расколота, а пулевое ранение, возможно, не было смертельным.

В 1954 году либеральный юрист и историк Эрих Эйк писал: «Нельзя оправдывать убийства напоминанием старой пословицы «кто поднял меч, пусть от меча и погибнет». Слишком много кровавых преступлений было, совершено единомышленниками Либкнехта и Люксембург, чтобы испытывать чересчур сильное возмущение постигшей их самих судьбой».

В 1962 году «Бюллетень ведомства прессы и информации правительства ФРГ» назвал эти убийства «расстрелом по законам военного времени».

Так в 1918 году Клара Цеткин потеряла близкого человека — Розу Люксембург. Напомню, что незадолго до этого погиб на фронте ее сын.

В 1924 году Кларе Цеткин было уже 67 лет (она родилась 5 июля 1857 года). Организм ее был подорван тяжелым заболеванием в 1923 году. У нее была гангрена пальца ноги, отмороженного в вагоне во время поездки из Германии в Советскую Россию. Эта болезнь привела к полному нервному истощению, серьезному заболеванию почек и сердца. Только что оправившись от него и приехав из Железноводска в Москву, Клара Цеткин жалуется, что ей предоставляют стенографистку только на три часа в день, что «при задачах, стоящих передо мною, и моей способности работать является не больше, чем груша при мучительной жажде».