Фактически то же самое происходит сейчас и в Японии, где контролируемое ЛДП консервативное правительство обеспечило ежегодное увеличение расходов на военные цели на 6–7 %, доведя их до беспрецедентной в условиях мирного времени суммы — 2,9 триллиона иен, одновременно проводя сокращения ассигнований в социальной области, а также в целом ряде других стран капиталистического мира. Иначе говоря, речь идет о типичном, широко распространенном в условиях буржуазного общества явлении.

Политический бизнес не сводится, однако, только к одностороннему воздействию корпораций на государственный механизм. Это не улица с односторонним движением. Представляя собой сложное многоплановое явление, он характеризуется наличием разветвленной системы как прямых, так и обратных связей. Другими словами, политический бизнес выгоден не только частному капиталу, вкладывающему деньги в политику, но и самим политикам — членам правительства, парламентариям, партийным боссам — тем, кому эти деньги адресуются. Между бизнесменами и политиками складывается своеобразное «разделение труда», механизм которого достаточно четко изложил американский сенатор А. Пенроуз. «Я верю в разделение труда, — заявил он во время одной из встреч с представителями делового мира. — Вы посылаете нас в конгресс. Мы принимаем законы, которые позволяют вам делать деньги. Из полученных прибылей вы вносите деньги в наши избирательные фонды, чтобы опять отправить нас в конгресс для принятия законов, которые позволят вам делать еще больше денег» ¹⁸.

Предприниматели заинтересованы в приросте капитала. И чем выше у них уверенность в таком приросте, тем охотнее и во все большем объеме они вносят деньги на политические цели. Буржуазные политики, со своей стороны, делают свой бизнес на политике, обменивая имеющийся в их распоряжении «капитал» — политическую и административную власть, контроль над важными рычагами подготовки и принятия основных государственных решений — на деньги предпринимателей. Схему их бизнеса, продолжая логику рассуждений американского сенатора, можно представить в следующем виде: используя свое положение на политической арене, всемерно содействовать удовлетворению интересов крупных бизнесменов, помогать делать им как можно больше денег, с тем чтобы впоследствии, опираясь на эти деньги, сохранить, а при возможности еще более упрочить свое положение на политической арене. Наглядной тому иллюстрацией могут являться результаты опроса воротил большого бизнеса в США, проведенного институтом Гэллапа совместно с газетой «Уоллстрит джорнэл» в начале 1984 года — года президентских выборов: девять из десяти управляющих американскими корпорациями высказались за переизбрание Рейгана на пост президента. Позиция их объяснялась просто: «Администрация весьма благосклонно относится к бизнесу», — констатировал один из опрошенных. Достаточно отметить, что благодаря курсу рейгановской администрации общие прибыли корпораций в 1983 году значительно возросли, достигнув рекордного за всю историю уровня.

То же самое подтвердилось и результатами более широкого зондажа общественного мнения, проведенного летом 1984 года службой Дардена: отношение американцев к Рейгану и проводимому его администрацией курсу прямо предопределяется социальным положением и уровнем материальной обеспеченности граждан. Так, среди тех слоев населения, чей доход ниже 10 тыс. долл. в год, Рейган, согласно результатам опроса, проигрывал кандидату демократической партии в соотношении 38:56. Среди людей с уровнем дохода от 10 тыс. до 15 тыс долл. соответствующее соотношение составляло 43:52 не в пользу Рейгана. Зато в группе лиц с доходами от 15 тыс. до 25 тыс. долл. Рейган обгонял претендента от демократической партии в соотношении 56:35; среди лиц с доходами от 25 тыс до 40 тыс. долл. — в соотношении 72:24 и среди лиц с доходами свыше 40 тыс. долл. в год — в соотношении 80:16. Среди лиц с более высокими доходами опрос даже не проводился, так как совершенно очевидно, что они практически полностью поддерживают Рейгана Приведенные данные интересны четкостью прослеживающейся в них тенденции.

Помогая предпринимателям в получении максимальных прибылей, политические и государственные деятели, таким образом, в конечном счете «работают» прежде всего на самих себя: часть этих прибылей используется ими, во-первых, для того, чтобы делать свою политическую карьеру, и, во-вторых, в целях прямого личного обогащения. Возможности последнего, разумеется, ограниченны «Богатство более часто служит путем к политическому влиянию, — отмечает американский политолог Дж. Бенсон, — нежели политическая служба — путем к богатству»¹⁹. И все же это фактор немаловажный, особенно если речь идет не о рядовых сотрудниках, а о политической элите.

В рамках политического бизнеса буржуазные политики отнюдь не ограничиваются ролью сугубо пассивной стороны — получателей пожертвований. Они активно добиваются их увеличения, изыскивая новые формы и методы воздействия на предпринимателей с целью выуживания более щедрых взносов, не останавливаясь и перед прямым вымогательством, — бизнес есть бизнес, тем более в условиях буржуазной, частнопредпринимательской действительности. При этом та же самая политическая и административная власть, посредством которой обеспечиваются «ответные услуги» предпринимателям, может эффективно использоваться и во вред частному предпринимательству, в качестве своего рода репрессивных мер в отношении несговорчивых бизнесменов. Так, в ходе президентских выборов 1974 года во Франции глава одной из крупных компаний, производящих электронное оборудование, не ответил на предложение сделать взнос в размере 50 тыс. франков в фонд партии, поддерживавшей В. Жискар д’Эстэна. Вскоре после этого — когда выборы прошли и данная партия оказалась у власти — у компании, по словам газеты «Монд», «начались неприятности», серьезно отразившиеся на возможностях ее деловой активности; сам же президент — генеральный директор компании в конце концов потерял свой пост. Подобным образом отказ нью-йоркской фирмы «Килхэм, Бидер энд Чу компани» в 1972 году внести определенную сумму в фонд избирательной кампании республиканской партии повлек за собой срыв подписания крупного контракта с данной фирмой стоимостью в 500 тыс. долл., который был уже предварительно согласован и утвержден. Аналогичные примеры подтверждают тесную взаимозависимость обеих сторон, связанных с политическим бизнесом. Впрочем, эти примеры являются, скорее, исключением, чем правилом: в подавляющем большинстве случаев взаимная заинтересованность обусловливает согласованность и слаженность действий между предпринимателями и политиками.

В числе «дивидендов», получаемых благодаря политическому бизнесу буржуазными министрами и законодателями, немаловажное значение имеет возможность получить за оказанные частному капиталу услуги выгодные места в управленческом аппарате крупнейших фирм и корпораций. Политический бизнес, таким образом, представляет собой для политиков одну из форм приобщения к деловому миру, своеобразный трамплин в предприниматели, а порой — даже в миллионеры. В этом — еще один секрет большой заинтересованности партийных боссов и государственных деятелей в тесном сотрудничестве с частным капиталом.

Практика перемещений кадров из политической сферы в частнопредпринимательскую и обратно приобрела сегодня широкие масштабы в США, Англии, ФРГ, Японии и во многих других капиталистических странах. Любопытен и показателен в данном отношении обзор, опубликованный американским журналом «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт», где прослеживается судьба более 20 высокопоставленных деятелей администрации демократов в США после очередной смены правительственной команды в 1980 году.

По данным журнала, все они после выхода в отставку с государственной службы занимали солидное положение в деловом мире, располагая официальными доходами в среднем от 300 тыс. долл. в год и более, то есть многократно превышающими их средние официальные заработки в государственном аппарате. Бывший специальный посол США на Ближнем Востоке Р. Страус, например, теперь занимается нефтяным бизнесом, банковским делом, а также владеет собственной юридической фирмой; его ежегодные доходы превышают 1 млн. долл. Б. Лэнс, в свое время вынужденный из-за финансовых махинаций оставить пост директора административно-бюджетного управления, вновь контролирует главный банк штата Джорджия, его состояние с тех пор удвоилось и превышает уже 4 млн. долл. Занимавший пост государственного секретаря Э. Маски, чья зарплата прежде составляла 69,3 тыс. долл. в год, в настоящее время получает 750 тыс. долл. ежегодно, являясь совладельцем крупнейшей юридической фирмы. Дж. Шлесинджер, возглавлявший министерство энергетики, теперь является старшим консультантом компании «Леман бразерс». Сотрудниками «мозговых центров» военно-промышленных корпораций стали бывшие министр обороны Г. Браун, помощник президента по национальной безопасности 3. Бжезинский и др. Обмен кадрами между Пентагоном и военной промышленностью происходит особенно интенсивно. Так, в 50-е годы здесь «осело» свыше тысячи отставных военнослужащих высокого ранга, в 60-е — их число увеличилось вдвое, а в 70-е годы аналогичный показатель только по восьми ведущим военно-промышленным корпорациям превысил 2 тыс. человек.