Так, с новой строки: «Но мы, ученицы школы имени Александра Солдатова клянёмся вечно помнить его подвиг и вырасти настоящими патриотками. Ведь, как сказал Национальный Лидер «Патриотами не рождаются, патриотами становятся!» И когда мы вырастем, мы тоже будем с оружием в руках под руководством нашего Национального Лидера сражаться с американо - европейскими империалистами за свободу и мир во всём мире! И если надо тоже отдадим жизнь за Национального Лидера, потому что «Нет Национального Лидера», лидера с большой, «— нет России!», восклицательный знак, Чуйкова! Какой вопросительный?! Кто ещё додумался вопросительный написать?
Написали? Галина, пройдись и собери диктант. А теперь быстренько минутка скорби по Александру Солдатову и миллионам других героев, отдавших жизнь за Россию. Руки на парту, лицо на руки и скорбим. Скорбим. Кто шушукается?! Тишина. Закрыли глаза и представляем себя на месте Саши, даже в последнюю минуту жизни он помнил о Вожде. Без Вождя, без Национального Лидера нас с вами давно бы не было.
Не поднимаем головы, мысленно говорим с Сашей и просим его помочь нам быть такими же сильными и также любить Вождя и Родину. Кто плачет — пятёрка. Так, не отвлекаемся.
Алло, слушаю. У меня урок, давай быстро. Что?... Что!... Как?!... Сегодня ночью? … умер наш... Национальный Лидер... Что же делать? Как жить дальше?! Как... каа..
Закончить учительница не смогла. Местоименное вопросительное наречие «КАК» застряло в горле и не давало вздохнуть. Рот еще попытался пару раз захватить воздух, а потом грудь сдавило, обожгло острой болью, ноги обмякли, и она медленно сползла вниз.
Как - будто устала и присела под школьной доской отдохнуть, неловко согнув колени и безвольно раскинув руки. Её голова завалилась набок. На белом как бумага лице приоткрылся чёрной кривой прогалиной рот. Из - под юбки вытекала тоненькая струйка мочи.
Девочки ничего не заметили. Они скорбели. Над партами неподвижно торчали шесть рядов аккуратно расчесанных затылков с белыми бантиками. Только двое нарушали эту мёртвую композицию. Первой была Таня Чуйкова. Вздрагивая всем телом, она никак не могла унять смех, потому что, когда все начали скорбеть и положили на парту руки, а на руки лицо, её соседка, Галька Михайлова, первая в классе ябеда и подлиза, промахнулась и сильно стукнулась об парту лбом. Второй была рыдающая на заднем ряду Элла Левинсон. Сегодня ночью умерла её собака.
ПАТРИОТЫ
Он уже собрался. Спортивные штаны с широким белым кантом Emporio Armani, тельняшка с узкими лямками, чтобы на плече была видна наколка с парашютом, в руке сумка с заранее купленным алкоголем («сегодня же не продают, сегодня народ должен быть пьян от слёз!» - с издёвкой промелькнуло у неё в голове), на затылке голубой берет с кокардой, и дурацкая улыбочка с отсутствующим взглядом куда - то сквозь неё, наверное, на своих сослуживцев -алканов и проституток, которые наверное будут. Как всегда, в этот день буркнул «буду поздно» и ушел.
«Быстро в ванну, опаздываем!» - крикнула она на старшую, которая с закрытыми глазами сидела на кровати.
Ванную они ждали из Италии три месяца. За это время она вся извелась, зато теперь, всякий раз, когда туда заходила, чувствовала себя королевой. Тёплый - кофе с молоком - мрамор, большое зеркало в массивной позолоченной раме, по бокам колонны под потолок, золотая вязь на ... как их там... вершины колонн, ах, да, капители, золотая вязь на капителях, дорогие датские смесители, которые выворачиваются во все стороны, над унитазом на всю стену панно со средневековым замком. Жалко только, что не хватило места под биде.
Пока дочь умывалась, она начала одевать спящего младшего: «Пора просыпаться, мой сыночек, сегодня в садик не пойдёшь, поедем к сестре в школу, там будешь играть с детками». И опять дочери: «Иди сюда я тебя расчешу!»
Через 40 минут она уже сажала детей в большой белоснежный джип. Нервно поправила зеркало заднего вида. Подвешенный на нем крестик испуганно закачался, тут же приколотый георгиевский бантик остался безучастным. Взревел 4 - х литровый мотор и машина рванула с места.
Оглушительная бравурная музыка стекала из двух огромных колонок, выставленных в окнах учительской, на головы людей, специально собравшихся в этот день на школьном дворе.
Дети - чёрный низ, белый верх, зелёные пилотки с красными капельками большевистских звёздочек с серпом и молотом; мамаши с красными толстыми губами и яркими нарядами; изредка в толпе мелькали папаши в невыразительного цвета рубашках с короткими рукавами, из которых свисали тощие и толстые бледные весенние руки с фотоаппаратами. Тут и там как блёстки сверкали на солнце линзы этих фотоаппаратов, стёклышки чёрных очков и экраны телефонов.
И везде, как большие весенние мухи, шевелились на ветру сидящие на груди, сумках, шариках, платках, беретках, кепках, шапочках, пилотках и в волосах — георгиевские бантики. Было похоже, что именно они - эти полосатые текстильные мухи - и создавали стоящий над толпой гул.
Наконец, оглушённых этим гулом и придавленных изливающейся сверху музыкой детей выстроили в каре. На середину высеменил толстенький мужичок с бородкой, он же директор школы и он же районный депутат, часы приема которого по пятницам с двух до четырех.
Депутат - директор начал говорить. Пафосно и воодушевленно. Про этот великий день, про священную память, про дедов, которые..., про подвиги и про «не жалея жизни...» Все делали вид, что слушают, а сами занимались своими делами: дети, которым не посчастливилось стоять в первых рядах или рядом с учительницей, обречённо смотрели в никуда, счастливчики за их спинами тихонько перешептывались или играли в телефонах, папаши фотографировали и в перерывах курили за углом, а мамаши образовали разноцветные, пахнущие духами и п о том, кучки и разговаривали. Она присоединилась к родительницам их класса, которые сидели на железной оградке вокруг газона.
Это был небольшой кусок земли с парой чахлых деревьев. Год за годом все поколения младшаков, пока не становились взрослыми — классу к седьмому, играли там в догонялки, поэтому газона как такового не было, уцелевшая трава пряталась по краям ограды. Между деревьями специально к этому дню прямо на земле был выложен из щебенки большой круг метра три в диаметре. Камушки в центре круга покрасили красной масляной краской в форме пятиконечной звезды. Оставшуюся часть щебня замазали белой известью.
Пока она обсуждала с другими мамашами их новую училку по английскому, сын бегал в догонялки с первоклассниками. После англичанки они перешли к сбору денег на выпускной и в это время она увидела, что её запыхавшийся от бега ребёнок стоит прямо на красной звезде и носком ботинка пытается отковырнуть красный камушек. В два прыжка она оказалась рядом, не наступая на щебенку, потянулась, схватила сына за руку и, с криком «Ты что делаешь поганец? Не видишь где топчешься!» подняла его в воздух и переставила за ограду.
Следующим её движением была попытка хлопнуть сына по попе, но ребенок инстинктивно отклонился, и рука пролетела мимо. От неожиданности она потеряла равновесие и была вынуждена сделать несколько нелепых взмахов, чтобы не упасть. За спиной раздался смех. Рассвирепев она подскочила к сыну и со всей силы шлепнула его пониже спины. От удара тело мальчика выгнулось вперед и, не успев выставить ногу для опоры, он начал заваливаться на правый бок.
В это время сзади опять засмеялись. Она резко повернулась и увидела двух старшеклассниц, который стояли к ней спиной и смотрели что - то на телефоне. Она ещё успела повернуться назад к сыну. Успела увидеть, как он упал, гулко с каким - то пустым звуком ударившись виском о бетонный поребрик, выкрашенный так же, как и щебёнка белой известью.