— Его прапрадед стырил секрет приготовления лака, будучи подмастерьем у знаменитого скрипичного мастера. Воровство наказуемо, — почесав нос, растолковала крыса.

— Но проклятия не карают детей за проступки отцов, — резонно возразил Пол-лица.

— Единственно потому, что они либо успевают поквитаться с виновным, либо исчезают после его гибели. Увы, мне не повезло вовремя наказать жуликоватого прапрадеда. А пропасть я не смогло, пребывая в плену… обстоятельств. Свобода была дарована мне недавно и тут же появилась неодолимая тяга к наследнику ворюги, — попытавшись грустно вздохнуть, пискнула крыса.

— Кому же удалось пленить проклятие? — скептически вопросил Пол-лица.

— Я не просвещать тебя пожаловало. Решайся живее, пока он не пробудился. Согласен на мои условия? — крыса тревожно повела носом в сторону застонавшего во сне мастера.

— Раз ты столь рассудительно, то должно понять, что люди не способны отвечать за деяния предков, — постарался успокоить проклятие Пол-лица.

— Он пользуется рецептом украденного лака, а стало быть, причастен к шельмовству прапрадеда, — сердито хлестнула хвостом крыса по шее смертника.

— По недомыслию. Если вразумить скрипача, то он мигом отречется от порочного труда, — поморщившись от довольно болезненного удара, заспорил Пол-лица.

— Давай обойдемся без философских тирад. Я едва сдерживаюсь, чтобы не напасть на скрипача и рассеяться, наконец, мерклым дымком. За последнее столетие пустомельство мне порядком обрыдло, — скривила мордочку крыса. — Говори напрямки, к чему ты клонишь?

— Отчего бы не прибегнуть к помощи моего кинжала, если ты желаешь лишь сгинуть? И со скрипачем не надо будет возиться, — выдвинул встречное предложение Пол-лица.

— Сомневаюсь, что у меня достанет терпения. Жажда возмездия все еще сильна во мне, — крыса недоверчиво всмотрелась в скрытое капюшоном лицо смертника.

— Попробовать все же стоит. До сих пор у тебя получалось сохранять невиданное среди проклятий хладнокровие, — убежденно произнес Пол-лица.

— Ну, коли ты не прочь рискнуть собственной жизнью — изволь, — малость поразмыслив над просьбой смертника, уступила крыса. — Однако будь

готов к тому, что я не совладаю с естеством проклятия и наброшусь на тебя.

Пол-лица уже повлекся за кинжалом, когда мастер беспокойно заворочался и совершенно некстати проснулся.

— Смертник! Вон проклятие. У тебя на плече, — приподняв голову с подушки, истошно завопил ошарашенный мастер.

Растерянно замотав мордочкой, крыса воинственно запищала и стрелой кинулась на жертву. Перепуганный мастер инстинктивно выставил перед собой пуховое одеяло, заслоняясь им, словно щитом.

То ли байки скрипача о ловкости проклятия оказались несколько приукрашенными, то ли крысе попросту надоело состязаться с неподатливой жертвой, и поэтому она не стала отворачивать в сторону — никому не удалось узнать об этом наверняка. Смертник узрел лишь итог отчаянного прыжка, завершившегося аккурат в центре одеяла.

Закружившись в облаке пуха, вырвавшегося из прокушенной дыры, крыса слетела на пол и, неожиданно застыв на месте, вымолвила:

— Не мешкай… Иначе я опять не стерплю.

Быстро схватив кинжал, Пол-лица вонзил его в содрогнувшееся тельце зверька и с сожалением поглядел в затухавшие глаза-угольки.

Вбежавшие в комнату слуги, до поры караулившие около двери, успели застать драматичную сцену исчезновения призрачного дымка. Прежде чем окончательно развеяться, он напоследок метнулся к смертнику и прошелестел:

— Как долго ждал… избавления от вечных мук.

Первым, вскочив с кровати, возликовал мастер:

— Значит, я не сбрендил! Ты ведь тоже заметил его, смертник?

— Еще бы! Это было проклятие, как вы и подозревали, — с притворной бодростью в голосе, подтвердил Пол-лица.

— А чего оно там лопотало? Я не расслышал, — торжествующе хлопнув смертника по плечу, уточнил мастер.

— Да белиберду какую-то. Что с него взять, — отводя взор, мрачно проговорил Пол-лица.

— Что-то я не вижу радости на твоем лице. Ты даже, как будто горюнишься по проклятию, — победоносно ткнув посеревшую тушку крысы кончиком кочерги, недоуменно произнес мастер.

— У вас есть повод для веселья. А мне довершение очередной работы предвещает лишь новые мытарства. Другое проклятие может погубить меня, — сочинил достоверную отговорку Пол-лица.

— Что да, то да. Вообще, какое мне дело до чувств смертника. Проклятие ты одолел, теперь получишь причитающуюся награду, — легко согласился мастер.

— Погодите. Можно обойтись и без нее, — удивительно равнодушно отреагировал на соблазнительный посул собеседника Пол-лица.

— Неужто ты безвозмездно спас меня от проклятия? — иронично поинтересовался мастер, сомневаясь в искренности смертника.

— Вы не солгали про свою невиновность. Правда нынче встречается столь редко, что за нее постыдно требовать плату, — проникновенно изрек Пол-лица. — К тому же зачем мне деньги в охваченном моровым поветрием городе? Жизнь на них не купишь. Лучше я обрету обязанного мне человека, который при случае подсобит с какой-нибудь плевой просьбой.

— Ну, про обязанного это громко сказано. А вот благодарный человек с незатейливым пустячком помочь постарается, — хитро заулыбался мастер.

— Рад, что мы столковались, — хмуро посмотрев в окно, молвил Пол-лица. — Уже светает. Я, пожалуй, пойду.

— Хотя бы позавтракайте у меня. На краюху хлеба вы-то точно наработали, — дружелюбно предложил мастер, жестом приглашая смертника отправиться за ним.

После скромного завтрака Пол-лица распрощался с довольным скрипичным мастером и нехотя побрел в дом ордена по глухому переулку. Ему было невдомек, что за ним по пятам от самого купеческого квартала крадется неуловимая тень. Смертник лишь в последний момент смог заметить, как она вихрем устремилась к нему со спины.

— Ну вот, как всегда, чешет погруженный в свои мысли и по сторонам не глядит! — осуждающе воскликнул летунец, бухнувшись на плечо закадычному товарищу. — Будь это не я, а правильник, что бы ты делал?

— Я внимательно таращусь по сторонам, Лёт. А вот еще и на крыши коситься не успеваю. Но в этом нет большой беды. Разве что мне стоит остерегаться крылатых правильников, — с трудом устояв на ногах, проворчал напуганный Пол-лица.

— В другой раз я подберусь сбоку и тебе нечем будет крыть, — поудобнее устраиваясь на плече смертника, пообещал летунец. — Кстати, ты докончил дело? Как я понял, Посвист решил избавиться от тебя поскорее.

— С горем пополам управился. Мне попалось проклятие, жаждавшее покарать скрипичного мастера за воровство его прапрадедом рецепта лака, — выразительно произнес Пол-лица.

— Уверен? И ты полагаешь… что это… — вмиг посерьезнев, забормотал летунец.

— Утверждать я не возьмусь, но нам нужно быть очень осторожными. А тебе ни в коем случае не показываться на людях, — с тревогой посмотрев на Лёта, предупредил Пол-лица.

— Ну, хоть отвалили-то тебе за такую работенку по справедливости? — озаботился насущными проблемами летунец.

— Я отказался от платы, — трагично вздохнув, проронил смертник.

— Как?! — пораженно разинула пасть рыбина. — И это когда мы на мели? Нет. Ни за что! Больше я свой драгоценный зуб закладывать не дам. Выкручивайся сам, как знаешь.

— Уймись. Посвист все равно отнял бы у меня награду в пользу ордена. Лучше мы оба останемся с пустыми карманами, чем я добровольно помогу

ему утвердиться в роли главы, — объяснился Пол-лица.

— Отчего не схоронить ее на обратном пути? Вон хоть за той бочкой, — досадливо махнул плавником летунец. — Или просто отдать мне.

— Уж не обессудь, я не ведал, когда твоя милость соизволит почтить меня визитом. А прятать что-то в истерзанном мором городе вообще гиблая затея. Вряд ли у меня будет возможность вернуться к облюбованной тобой бочке еще раз, — раздраженно дернул плечом Пол-лица. — Взамен монет я выторговал услугу.

— Надеюсь, она тебя прокормит. Ну, не стану понапрасну докучать. Слетаю-ка я к резиденции правильников. Буду гадить им на лысины, притворившись голубем, — обиженно пробурчал летунец и, неуклюже вспорхнув с живого насеста, скрылся за гонтовыми крышами.